Мы остаёмся жить - Извас Фрай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Покажись! Мы безоружны и слишком слабы, чтобы убежать. Так смотри же нам хоть в лицо, когда убиваешь нас, невинных!
Но как бы я ни кричал, никто так и не появился. И других выстрелов после первого не последовало, будто стрела появилась из неоткуда и выпустил её никто. Но мы оба продолжали неподвижно стоять на месте, поскольку нам было ясно, что движение для нас – смерть. Неизвестно, сколько ещё вечностей нам пришлось бы пережить на месте, если бы стрелок так и не показался спустя то ли десять минут, то ли десять часов. Мы ожидали увидеть беспощадного варвара; но встретили напуганного охотника.
– Я принял вас издалека за оленей и испугался, обнаружив, что это не так, – стал оправдываться он, – я убежал, но затем вернулся за вами. Мне очень жаль.
Я ослабел от потери крови. Смерть моя была близка, как и новое перерождение. Но в этой жизни у меня ещё хватало сил, чтобы сказать:
– Мог бы и быстрее показаться…
– Я боялся. Думал, что вы меня убьёте; и даже решил покончить с вами раньше. Но передумал.
– Мне нужна помощь, – сказал я, продолжая держаться за рану на плече, – а мой друг – очень устал.
– Конечно, я помогу вам. Сначала, я подумал, что вы – варвары. Но ты говоришь как римлянин. Пойдёмте за мной. Я помогу тебе идти.
– В такие трудные времена: единственный шанс на выживание – помогать друг другу, пусть и незнакомцам, – сказал Флавий Тиберий, подняв глаза на охотника.
– Верно. Недалеко отсюда, – сказал подстреливший меня, – находятся развалены Вольтеры. Граждане отказались сдаться. Варвары ворвались в город и убили всех его жителей, забрав с собой всё, что можно было унести. С тех пор, некоторые их банды ходят вокруг и собирают урожай с посаженных крестьянами фруктовых деревьев. Ведут себя так, будто теперь это их земля. Но меня – они до сих пор не поймали. Вы – первые римляне, которых я встретил за несколько лет.
– Неподалёку отсюда проходит границы провинций Италия и Цезальпийская Галлия.
– Верно: день или два пути. Но провинциями эти земли больше никто не называет. Римляне здесь больше не живут. Везде, где проходят орды варваров, они оставляют лишь безлюдные пустыни и руины некогда великих городов. Есть те, кто селится в них; есть и те, кто просто уходят. Цивилизация гибнет; человечеству, кажется, скоро тоже настанет конец.
Он взял меня под целое плечо и повёл за собой. Он говорил всю дорогу, пока мы приближались к его дому, спрятанному в лесной чаще; но я устал так, что не слышал его слов. Флавий Тиберий же по-прежнему молчал, будто вовсе принадлежал у миру немых, не наделённый даром речи.
– Зло повсюду – даже внутри нас, – сказал наш спаситель перед тем, как впустить в свой дом гостей.
Как ни странно, я ещё был в сознании. Найдя для себя место помягче, я свалился на него, чтобы покинуть мир чувств, который не может обойтись без боли.
– Выпей вина, мой друг. Моя жена позаботится о ране. Но прежде, ты должен отдохнуть.
И он протянул мне кувшин, полный сладкого вина. Я осушил его полностью; на какое-то время забыл о боли и поторопился уснуть. Позже, мне скажут, что сон мой затянулся на весь день и всю ночь. И всё равно, сказать, что я отдохнул, можно лишь с большой натяжкой, потому что всё это время мне снились кошмары – один ужаснее другого.
Проснулся уже с перевязанным плечом; рядом со мной сидел Флавий Тиберий с лицом, постаревшим за пару дней на двадцать лет.
– Твои раны быстро затягиваются, – прокричала старуха на ломаной латыни из другого угла дома, где согнулась над кастрюлькой, – с моим мужем – всё было бы гораздо труднее. Крепкий из тебя получился бы солдат. Несколько дней – и сможешь ходить лучше, чем раньше.
Закончив, она протянула мне чашку.
– Выпей это – сил будет больше.
Я сделал глоток – солёное со сладким. Я узнал этот вкус.
– Молоко с конской кровью, – опередила она меня, – ты быстро встанешь на ноги. Вы уж не сердитесь на моего дурака за то, что доставил вам столько хлопот – он не хотел причинить вам зла; просто у него не хватает мозгов.
– Ничего страшного. Если бы не он – с нами могло произойти ещё чего похуже, чем царапина на плече.
– Вижу, тебе уже намного лучше, раз язык твой острее даже, чем стрелы, с которыми мой муж выходит на охоту. А раз так, то и голова на твоих плечах варит лучше моего котелка. А раз с головой всё в порядке, то и желудок не обидит старую гуннскую женщину и не откажется от угощения. Аппетит-то у вас проснулся? Еда почти готова.
– С радостью проглотил бы сейчас всё, что угодно. А от таких ароматов – голова моя вообще сходит с ума.
Я старался улыбаться; но мой пришедший в себя ум всё никак не мог переварить и взять в толк одну фразу этой женщины, брошенную ей как бы случайно. То, что разница в возрасте у них лет двадцать – ещё как-то укладывалось в голове, хоть и казалось необычным. Но она сказала «гуннская женщина» – вряд ли это могло быть простой оговоркой. Жена этого доброго человека – из народа гуннов, опустошивших сотни мирных городов и чуть не уничтоживших обе Римские империи.
Я взглянул на Флавия Тиберия, которому сам воздух приносил невыносимые страдания. Глаза его, тем не менее, были ещё живы; и он моргнул ими один раз, подтверждая мои мысли.
– А где сейчас ваш муж? – спросил я у старухи, разливавшей горячее блюдо по тарелкам.
– На охоте – где же ещё – подстреливает других таких же несчастных, как и вы.
Она подставила к моей кровати табурет и положила на него тарелку.
– Не расскажите, с какой целью вы покинули тесный и шумный Рим, и зашли так далеко в земли, которые принадлежат тем, кого вы называете «варварами»?
– Мы ищем сбежавшего сына моего друга, – я кивнул в сторону Флавия Тиберия, – его имя Аппий Примул Перн, ему уже больше пятидесяти лет. Вам известно что-нибудь о нём?
– Ах, эти длинные римские имена – даже если бы слышала, то не запомнила бы. Высокомерные названия всё равно не спасли бывших хозяев от гибели. А твой друг – не особо разговорчив.
– Флавий Тиберий – очень стар. Он родился в год, когда имя