Флагман в изгнании - Дэвид Вебер

– Возможно, но он все разгоняется, – отозвалась она. – Меня не оставляет одна мысль: люди, которые публично занимают излишне резкую позицию, часто загоняют себя в угол и становятся жертвами собственной риторики.

– Ты хочешь сказать, что он может зайти так далеко, что ему останется только идти дальше? – спросила Кэтрин.

– Что-то в этом роде. Но… – Хонор помедлила и нахмурилась. – У вас наверняка есть источники получше, но мы с Грегори Пакстоном по возможности следили за ситуацией, и я поддерживала контакт с Говардом и полковником Хиллом. И, с нашей точки зрения, лорд Бёрдетт, похоже, не единственная проблема.

– Да? – Бенджамин скрестил ноги и взглядом пригласил ее продолжать. Хонор вздохнула.

– Нам кажется, что тут не одно направление разрабатывается, сэр. Лорд Бёрдетт и демонстранты в Харрингтоне – это самое громкое общественное направление. Но тут происходит что-то еще, что-то очень-очень тихое.

– Это вы про Мюллера, Майклсона и компанию? – спросил Бенджамин.

– Да, сэр, – ответила Хонор с нескрываемым облегчением. Он улыбнулся, хотя и невесело, и она заговорила свободней. – Не хочу показаться параноиком, но мне они кажутся намного опаснее Бёрдетта и Маршана. Они куда менее резки, и к ним могут и прислушаться. А как только люди начнут слушать умеренные осуждения – все, процесс пошел, постепенно им и экстремисты начнут казаться разумными.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала Кэтрин. Она взглянула на своего мужа и нахмурила брови. – Разве ты не обсуждал это с Прествиком на прошлой неделе?

– Обсуждал, обсуждал, – подтвердил Бенджамин. – И в настоящий момент ни мы, ни служба безопасности не видим причин для немедленных действий.

– Немедленных? – повторила его жена. Он кисло усмехнулся.

– У вас с леди Харрингтон одинаково подозрительный склад ума, Кэт, – сказал он, – и вы обе слишком много внимания уделяете уточнениям. Да, я сказал «немедленных» – в том смысле, что все еще может измениться.

– Насколько большую роль, по-вашему, сыграло решение Ризницы лишить Маршана сана? – спросила Хонор.

Он взглянул на нее, удивленно приподняв бровь, и она пожала плечами.

– Мы с Грегом пытались просчитать, но нам не хватало данных. Но все равно это на руку реакционерам. Последний опрос общественного мнения, который я видела, меня слегка обеспокоил.

– Решение наказать Маршана принадлежало преподобному Хэнксу, – сказал наконец Бенджамин. – Он обсудил его со мной, поскольку юридически Протекторат – исполнительный орган Церкви, но окончательное решение принял только после формального запроса, сделанного большинством старейшин Ризницы. Он наверняка что-то сделал, чтобы это самое большинство обратилось к нему с петицией, но я никогда не вмешиваюсь во внутренние дела Церкви. Мне столько достается по чисто светским вопросам, что не хватало теперь еще обвинений в принуждении Церкви к чему бы то ни было.

Он помолчал, дожидаясь, пока Хонор кивнет в знак понимания, потом продолжил:

– И все же я согласен с ним. Маршан не просто повел себя непростительно для священника. Это был намеренный акт вызова, и Ризница не могла закрыть на него глаза. Ему надо было дать по рукам, и сильно, пока вокруг него не начали собираться церковные консерваторы. Я знаю – и вы наверняка тоже, раз у вас Пакстон над этим работает, – что некоторые священники проявили что-то вроде пассивного сопротивления. Но теперь им придется либо перестать поддерживать ошибочные взгляды, за которые наказали Маршана, либо столкнуться с точно такими же последствиями. Думаю, это надо было твердо установить. Теперь преподобный Хэнкс может, с одной стороны, сосредоточиться на том, чтобы лишить пламя горючего, а с другой – поощрить более прогрессивных священников выступить на стороне рассудка.

Хонор кивнула и заметила, что правой рукой теребит Ключ Харрингтон. Она поморщилась и заставила себя отпустить цепочку.

– А как насчет опросов общественного мнения, сэр? Нам с Грегом показалось, что история с Маршаном на них повлияла. Большая часть тех, кто сомневается в моей пригодности как землевладельца, отмечают, что это вызвано моим статусом «богопротивной».

– Несомненно, – согласился Бенджамин. – Но ваших людей это не беспокоит, а что о вас думают в других поместьях, честно говоря, не важно. Мы с преподобным Хэнксом ожидали, что поначалу публика проявит отрицательную реакцию, но у нас есть время исправить положение. А то, что вы никогда не скрывали своих религиозных убеждений, нам только поможет. Если вдуматься, то грейсонцы именно такую прямоту и ценят. – Он покачал головой. – При данных обстоятельствах я считаю решение преподобного Хэнкса правильным. Теперь реакционеры знают, что есть граница, перехода которой Ризница не потерпит.

– Хотелось бы мне, чтоб в таких мерах не было необходимости, – с беспокойством сказала Хонор. – Мне не нравится быть центром всего этого безумия. – Она покачала головой, недовольная выбором слов. – Я хотела сказать, сэр, мне жаль, что я дала им фокус сосредоточения.

– Хонор, – тихо сказал Бенджамин, – а я сожалею, что поставил вас в такое положение, когда идиоты, желающие удержать мою планету во тьме, нападают на вас только за то, что вы лучше их.

– Я не имела в виду… – начала Хонор, покраснев, но он мягко прервал ее.

– Я прекрасно знаю, что вы имели в виду. И вы правы – вы действительно стали мишенью реакционеров. Хонор, когда я вынудил вас принять сан землевладельца, то сказал, что вы нам нужны как пример и вызов, и я был прав. Но я не предупредил вас – и сам об этом не подумал, – что в качестве примера того, к чему могут и должны стремиться женщины, вы станете мишенью любого идиота, который считает, что женщины на такое не способны. Об этом я сожалею. И в то же время должен признаться, что привлек бы вас, даже если бы учитывал такую возможность. Теперь я знаю, что ваше чувство долга не позволило бы вам отказаться, и я чувствую себя виноватым, но все равно поступил бы так же. Вы и правда нам нужны, Хонор, и как Протектор Грейсона я обязан был вас заполучить.

Хонор покраснела еще сильнее, и он покачал головой.

– Но суть дела в том, что если бы не было вас, то реакционеры нашли бы себе другую мишень. Люди, готовые встать на пути прогресса, всегда найдут, чем подкрепить свои предрассудки. Эта конкретная кучка идиотов выбрала вас, потому что они считают вас самым опасным человеком на Грейсоне. И, если смотреть с их точки зрения, так оно и есть.

– То есть? – удивилась Хонор.

– Вы для них опасны, – повторил Бенджамин. – Для наших людей вы героиня, даже для тех, кто сомневается в социальных реформах, а это дает вам аудиторию даже за пределами собственного поместья. Может, сейчас число сомневающихся и растет, но большинство все равно видит в вас, офицере, женщину, которая спасла наш мир от исконных врагов. А это разрушает убеждение нашего общества в том, что женщины слабее и их надо только защищать. Вы прекрасно справились с работой землевладельца, а это разрушает убеждение консерваторов в том, что ни одна женщина не справилась бы на их месте. И вы «еретичка», которая не только уважает и защищает Церковь, но и так хорошо изучила веру, что может обмениваться цитатами с типом вроде Маршана и обставить его. Если сложить все это вместе, то неудивительно, что каждый консерватор на планете видит лично в вас, в Хонор Харрингтон, воплощение вызова его позиции и его мелким предрассудкам. И вы влезли во все это по моей воле.