Оперные тайны - Любовь Юрьевна Казарновская

Усадьба Штрауса очень велика. Так велика, что кажется даже, что обойти её невозможно. Тем не менее баварские власти ухаживают за ней: территория обустроена, газоны подстрижены, на них живые цветы. В доме до сих пор живёт Кристиан Штраус, внук композитора. И, разумеется, работают учёные, которые изучают его творческое наследие. Поэтому для свободного посещения вилла большую часть года недоступна. По крайней мере, я там никогда не была, хотя в нашей квартире в Гармише мы бываем довольно часто.

Каждый год в июне в Гармише проводится фестиваль музыки Рихарда Штрауса, куда приезжают лучшие исполнители. В прошлом году туда приезжала Юлия Варади, до последних лет жизни регулярно бывали Дитрих Фишер-Дискау, Бригитта Фассбендер. Во время фестиваля вилла открывается, и народ туда валит просто валом.

А по соседству, в городке Мурнау, что в двадцати минутах езды, жил великий русский художник Василий Кандинский. Его дом так и называется – дача Кандинского. В ней находится дивный музей с массой экспонатов – экспозиции постоянно обновляются! – связанных с основанным в 1911 году Кандинским знаменитым движением Blaue Reiter. По-русски – «Синий всадник».

Рихард Штраус был очень дружен с Кандинским и часто говорил, что он один из самых его любимых художников. Равно как и Обри Бёрдслей, который создал знаменитую серию иллюстраций к драме Уайльда. Они – вместе с эскизами Кандинского – и были той основой, на которой создавались декорации для разных постановок «Саломеи».

Рихард Штраус, если судить по большинству его портретов да и по воспоминаниям современников, был достаточно суровым и волевым человеком. Очень придирчивым и даже жестоким в профессии, очень придирчивым и строгим по отношению к себе. И при этом очень темпераментным. Все, кто с ним работал, вспоминали, что во время репетиций он за какую-нибудь точку около восьмой мог не на шутку расшуметься и просто в исполнителя чем-нибудь запустить.

Именно эти качества имел в виду друг Штрауса Ромен Роллан, когда писал о нём: «Воля у него героическая, покоряющая, страстная и могучая до величия. Вот чем Рихард Штраус велик, вот в чём он уникум в настоящее время. В нём чувствуется сила, властвующая над людьми. Эти-то героические стороны и делают его преемником какой-то части мыслей Бетховена и Вагнера».

И понятно, что Штраус терпеть не мог, когда ему что-то навязывали. Особенно силой. Например, либретто его оперы «Молчаливая женщина» написана на основе произведения Стефана Цвейга, а по законам Третьего рейха еврейских фамилий на афише быть не могло. Штраус сказал: «Ах так? Значит, моей фамилии на этой афише тоже не будет». Оперу запретили. «Её отправили в концлагерь», – прокомментировал автор.

В другой раз от Штрауса потребовали убрать с афиши премьеры «Электры» в одном из театров все еврейские фамилии. «Хорошо, я исправлю», – вроде бы согласился композитор. И вписал в неё ещё больше фамилий евреев, участвовавших в создании спектакля! Таких стычек с нацистами у Штрауса – а их взаимоотношения отличались известной двойственностью – было предостаточно.

С одной стороны, его музыка при Гитлере исполнялась повсюду. Молодой Гитлер, тогда ещё Шикльгрубер, нередко посещал его спектакли и концерты – документально известно, что он был в декабре 1905 года в Дрездене на премьере «Саломеи». У Штрауса было громкое имя. Не зря же Геббельс – правда, без ведома самого Штрауса! – произвёл его в президенты Имперской музыкальной палаты. Сохранился даже фотокадр: Штраус выступает с трибуны, а по бокам в качестве почётного караула – два дюжих эсэсовца!

 Фонтан Саломеи в Мюнхене

С другой – на этом посту, которым он явно тяготился, автор «Саломеи» пробыл всего полтора года. Его уволили после того, как гестапо вскрыло его письмо к Цвейгу, в котором было немало резких слов о властях предержащих. «Резких» движений – например, эмигрировать, как братья Манн, Марлен Дитрих и очень многие другие – он себе позволить не мог. Всё-таки к моменту прихода нацистов к власти ему было почти семьдесят. И никто, кроме него, не мог защитить от концлагеря и гибели жену своего сына, которая была еврейкой.

Оставалось, по-русски говоря, держать фигу в кармане. Его заместитель по Имперской музыкальной палате, гениальный Вильгельм Фуртвенглер, иногда мог себе позволить еле различимые знаки протеста, как, скажем, известный эпизод с платком. А что оставалось Штраусу, резко отрицательно относившемуся к идеям нацизма? Ради семьи приходилось идти на не слишком приятные компромиссы. Скажем, водить дружбу с гауляйтером Вены, бывшим главой гитлерюгенда Бальдуром фон Ширахом. Тот был большим поклонником музыки Штрауса и неизменно предупреждал его о готовившихся облавах на евреев, к которым принадлежала и невестка Штрауса Алиса.

Обераммергау. Театр Страстей Христовых

Оставалось как можно реже покидать свою «малую родину» – Баварию. Штраус, уроженец Мюнхена, обожал этот край. Там, на вилле, у него был свой мир, там он был полновластным хозяином. Там был его ближний круг – жена, близкие друзья, среди которых было немало евреев, как Шёнберг. Как Генрих и Томас Манн, которые часто бывали у него до тех пор, пока не покинули Германию. Там можно было не стесняться в выражениям и не особо бояться быть схваченным нацистами, образно говоря, за горло. Даже зная о том, что и Гитлер был весьма неравнодушен и к Баварии, и к Мюнхену. Но помнить при этом тем не менее, что от Гармиша до Дахау менее часа езды…

«Саломея» в Театре Страстей

Очень символично, конечно, что первую свою «Саломею» я впервые спела именно в этих дивных местах. Есть такая точка на карте Баварии – Обераммергау, в четверти часа езды от Гармиш-Партенкирхена. Обераммергау считается одной из самых красивых деревень не только Баварии, но и всей Германии.

Там есть красивое старинное сооружение с колоннадой и античным портиком. Это театр, знаменитый Passion Festspielhaus – сцена его находится под крышей, но четыре с половиной тысячи зрителей располагаются под открытым небом.

В XVII веке во время одной из эпидемий чумы жители деревни поклялись сыграть на сцене «Страсти Христовы». И сейчас каждые 10 лет представление повторяется. Подобные спектакли игрались во многих средневековых городах, но со временем они прекратились. А вот жители Обераммергау традиции хранят, чтут и повторяют спектакль каждые 10 лет. В остальное же время здесь играют оперы и драмы.

В 1995-м Мариинский театр открывал фестиваль музыки Рихарда Штрауса премьерой «Саломеи» – первое представление на