Мифы и легенды народов мира. Том 12. Передняя Азия - Юлий Циркин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
69
В угаритском списке богов упоминаются шесть Балум, которые названы непосредственно за Балу–Цапану. Они отождествляются с месопотамскими Ададами — от Адада II до Адада VII. Первым Ададом являлся Владыка Цапану (см. также примем. 44). Одинаковое имя позволяет говорить, что «обязанности» этих «владык» не отличались от «обязанностей» самого Балу, т. е. они тоже были в первую очередь богами грозы, бури, дождя. Именно их, скорее всего, и подразумевали угаритяне, говоря о братьях Балу.
70
Единственное исключение — упоминание Рашапу в сказании о Карату, где этот бог вместе с Йамму становится ответственным за смерть родственников героя. Но это упоминание не предполагает существования какого‑либо рассказа о губительных деяниях Рашапу.
71
О значительной роли Рашапу свидетельствует частое упоминание этого бога в угаритских ритуальных текстах. Ему постоянно требуется приносить в жертву барана или овцу. Часто угаритяне называли своих детей так, чтобы в их имени присутствовало имя этого бога, стремясь тем самым обеспечить ребенку покровительство Рашапу. Угаритяне явно очень боялись Рашапу и старались всеми силами его умилостивить. Этого бога отождествляли с месопотамским Нергалом, который тоже был связан с войной. В гораздо более позднее время в одном из сирийских городов Нергал почитался как сын тамошнего верховного бога. Не может ли это означать, что угаритский Рашапу тоже имел подобный статус? Рашапу был древним западносемитским богом, культ которого существовал в различных городах и государствах Сирии во II тысячелетии до н. э. Под своим собственным именем Рашапу почитали египтяне, которые иногда отождествляли его со своим богом войны Монту.
72
Дадмишу была по своему происхождению хурритской богиней. Возможно, что после принятия в мир угаритских божеств она превратилась в супругу Рашапу.
73
Поклонение Харану было широко распространено среди амореев. Его чрезвычайно почитали в Мари и вообще на Евфрате. Культ Харану засвидетельствован в Палестине, а приблизительно в XV в. до н. э. он проник в Египет. Однако, несмотря на такую популярность культа Харану, рассказов об этом боге сохранилось мало.
74
Йаву упоминается в мифах довольно редко. Можно даже сделать вывод, что это — второе имя бога моря Йамму. Как бы то ни было, Йаву (или Йево), несомненно, связан с морем. Открытие в угаритских текстах этого имени сразу же заставило исследователей вспомнить о библейском «Иахве», которое в некоторых личных именах звучит очень похоже. В угаритском Йаву многие увидели прообраз еврейского бога. Однако последний был по своему происхождению явно богом грозы и бури, позже осмысленным и как бог войны и воинств — отсюда имя Саваоф (Цебаот), т. е. «воинства». Йаву же был морским божеством. И в финикийском Библе он почитался как бог моря. В Угарите же богом, хотя бы частично сопоставимым с Иахве (естественно, прежде чем он стал единственным Богом), мог быть Балу, но не противник последнего.
75
Отцом Благих богинь был Халалу, о котором известно очень мало. Но след старинного предания о нем явно содержится в пророчестве библейского пророка Исайи, который говорит о Хелеле («светоносном»), сыне зари, который вознамерился взойти на небо выше звезд и воссесть на священной горе Цапану; но Бог низвергнул его в глубины преисподней. Упоминание Цапану позволяет с большой долей вероятности предполагать, что богом, низвергнувшим Хелеля, был угаритский Балу (хотя, конечно, утверждать это с полной определенностью невозможно), и в таком случае библейский Хелель — это угаритский Халалу. Халалу назван Владыкой серпа. Это подразумевает его связь с урожаем. Другие исследователи предпочитают видеть в Халалу лунное божество и считать серп метафорой полумесяца. Но думается, что для первого толкования имеется все же больше обоснований. Земная жатва, в которой главным орудием был серп, вполне сопоставима с появлением нового человека, так что неудивительно превращение дочерей Халалу в покровительниц рождения детей. Имя Светоносный, которое появляется в пророчестве Исайи, может объясняться, как полагают ученые, совпадением имени бога (возможно, взятого у хурритов) с семитским словом, содержащим корень «свет».
76
О Филоне Библском известно очень мало. Неясно, был ли он финикийцем, хорошо овладевшим греческим языком и усвоившим греческую культуру, или греком, жившим в финикийском Библе, изучавшим финикийские древности и знавшим финикийский язык. Возможно, что он был сначала рабом, а затем стал вольноотпущенником, на что указывает его римское имя — Геренний. Хорошо зная греческую литературу, Филон сам был довольно разносторонним и весьма плодовитым писателем. Жил он довольно долго: родился около 50 г., а умер после 138 г. н. э. За это время он написал сочинение «О городах и о том, что замечательного в каждом из них случилось» в 30 книгах, «О приобретении и отборе книг» в 12 книгах, «Словарь синонимов» и другие сочинения. Почти ничего из всех этих его произведений не сохранилось, хотя материалами из них широко пользовались более поздние писатели. Обращался Филон и к истории. Он написал биографию императора Адриана, сочинение «Об иудеях» и, наконец, «Финикийскую историю». Последнее произведение состояло из 9 книг. Но мы, к сожалению, не имеем даже намека на содержание восьми из них, т. е. тех, где излагалась собственно история. Лишь отрывки из первой книги, в которой рассказывалось о мифологической предыстории финикийцев, дошли до нас в цитатах, которые приводил раннехристианский писатель Евсевий. И мы сейчас не можем сказать с уверенностью, использовал ли Филон произведение Санхунйатона для всего своего сочинения или только для первой книги. Цель Филона ясна: познакомить греко–римского читателя (а образованные римляне свободно читали и писали по–гречески) с историей Финикии. Еще за несколько веков до Филона, после завоеваний Александра Македонского, возникло стремление вставить историю покоренных им восточных народов в общеисторический контекст, основой которого считалась греческая история. И появились произведения восточных авторов на греческом языке, которые знакомили грекоязычных читателей с историей восточных стран. В этом направлении создал свою историю Египта Манефон и историю Месопотамии Берос, а александрийские евреи перевели на греческий язык Библию (так называемая Септуагинта, т. е. перевод 70 толковников). Появились такие писатели и в Финикии. Тирские историки Менандр и Дий написали истории Тира на греческом языке. В этом же русле работал и Филон. В философском плане он был приверженцем евгемеризма. Основатель этого направления греческий философ Евгемер считал, что богами первоначально были обычные смертные люди, которые за свои заслуги стали объектами культа, а бессмертных богов никогда не было и нет. Такое толкование религии было относительно широко распространено в то время. И Филон интерпретировал в соответствующем смысле сведения Санхунйатона о финикийских богах. Это обстоятельство создает дополнительную трудность при использовании данных Филона.
77
Как и угаритское (аморейское) слово «илу», финикийское «эл» означает просто «бог». Но, как и в Угарите, это и имя конкретного бога, бога по преимуществу, во всех отношениях сравнимого с угаритским Илу. Практически Эл — тот же самый бог, что и Илу, он наделялся теми же самыми качествами. В произведении Санхунйатона—Филона Эл, которого Филон называет Кроном, играет еще довольно большую роль. Он выступает активным участником борьбы богов за верховную власть и наконец эту верховную власть захватывает. Знаками его верховной власти являются, по Филону, четыре глаза (по два спереди и сзади) и четыре крыла, при этом постоянно закрыты только два глаза и сложены только два крыла, а следовательно, бог одновременно и спит и бодрствует. Кроме того, еще два крыла венчают голову Эла, они указывают на ум и чувства этого бога. И такой убор свойствен только Элу. Правда, Филон пишет, что различные части мира Эл отдал во власть другим божествам. Но это практически не отличается от утаритских представлений об Илу. Как и Илу, финикийский Эл представляет космическую силу, управляющую всей вселенной, а отдельные боги, управляющие теми или иными странами, выступают в роли баалов — «владык». И это, как кажется, еще раз подтверждает древность источника Филона — Санхунйатона, отнесение времени его жизни ко II тысячелетию до н. э. В I тысячелетии до н. э. следов реального почитания финикийцами Эла очень мало. Видимо, на рубеже II‑I тысячелетий до н. э. произошли значительные изменения в финикийском религиозном сознании. Бог Эл, образ которого и до того был, скорее, абстрактным символом высшего бога, уже мало занимает умы финикийцев — им, пожалуй, ближе оказались более конкретные божества, сильнее, как представлялось, влиявшие на их повседневную жизнь. Это не значит, что Эл вообще исчез из религиозной жизни финикийцев. На юго–востоке Малой Азии существовало царство Самааль. Его основным населением были, вероятно, лувийцы (один из малоазийских народов, осевших в Малой Азии после крушения Хеттской державы), но они, особенно их правящая элита, испытывали огромное финикийское влияние, и финикийский был вторым официальным языком этого царства. До нас дошла надпись, сделанная в VIII в. до н. э. одновременно на лувийском и финикийском языках. И в финикийской части этой надписи упоминается Эл с эпитетом Творец творения. Именно такой титул носил, как известно, бог Илу, а несомненно, и его финикийский аналог Эл, во II тысячелетии до н. э. Характерно, что в лувийской части надписи Элу соответствует месопотамский бог Эа. В Угарите аналогом Эа считался бог Котару–ва–Хасису, как об этом уже говорилось. Финикийцы же перенесли черты Эа на своего Эла. Эа считался одним из создателей существующей вселенной, как и Эл. Эа был и водным богом. Это проливает свет на некоторые аспекты образа Эла. По мнению финикийцев, о чем еще пойдет речь, мир был сотворен из какой‑то водной субстанции. Поэтому творец мира Эл и оказывался связан именно с ней, что роднит его с месопотамским Эа. И позже, в тех редких случаях, когда Эл все же упоминается, он обычно отождествляется с греческим Посейдоном и, может быть, римским Нептуном. Филон же, как мы отмечали, отождествляет Эла с Кроном. Крон в греческой мифологии большой роли не играл, но считался отцом правящих тогдашним миром богов.
