Ожерелье королевы - Тереза Эджертон

— Это я был этим человеком? — Вилл заскрипел зубами от подобной наглости. — И когда вы и ваши друзья прибыли к месту дуэли, разве я показался вам таким отчаянным типом?

— Капитан Блэкхарт, это было именно так. Простите меня, пожалуйста, за эти слова, но, когда я в первый раз вас увидел, у вас был вид человека, способного на все. Ни у меня, ни у моих друзей не возникло мысли, что мы делаем что-то не так. — Он жалобно посмотрел на Вилла. — И хотя обстоятельства были несколько необычными, мы искренне верили, что служим короне.

Но для Вилрована это было уже слишком.

— И неужели вы считаете, что король Маунтфалькона имеет привычку вести дела таким позорным образом? Дуэль с применением магии. Гоблины подкупают стражников. Гражданина Хоксбриджа волокут в Виткомбскую тюрьму по сфабрикованным обвинениям. Я уж не знаю, каковы обычаи в других местах, но я уверяю вас, что ни король Родарик, ни один из его людей никогда не падут так низко. И если вы действительно поверили во что-то подобное, я думаю, вам должно быть стыдно носить эту форму!

Молодой стражник заметно съежился. Все это время он стоял в напряженном внимании, ни на волос не меняя позы, но теперь напряжение спало — не то чтобы он вздохнул с облегчением, скорее, его как будто покинула вся его храбрость.

— Вы, несомненно, правы: я не заслуживаю чести носить эту форму. И скорее всего, очень скоро этой чести лишусь, как только вы расскажете лорду Марздену то, что я сейчас вам рассказал.

Виллу больше всего хотелось бы повторять это Марздену. Будь он на месте Лорда-Лейтенанта, то не удовлетворился бы тем, чтобы просто отнять у юноши чин и ярко-красную форму, вполне возможно, что он выгнал бы его еще и с исполосованной спиной. Но смутное воспоминание о том, каким он сам был в том же возрасте, что и Даггет сейчас, о том, как он тогда попал в еще большую беду, мелькнуло в его голове. Это не успокоило гнев Вилрована, но от этого он почувствовал себя вдруг усталым, все повидавшим и старым.

С бессильным жестом Вилрован еще раз прошелся по комнате.

— Вам, должно быть, известно, что некогда я сам был офицером городской стражи?

— Капитан Блэкхарт, — искренне сказал молодой человек, — я думаю, что все в Хоксбридже знают о вашей блестящей карьере. Если бы я и мои друзья хоть на минуту поверили, что это действительно были вы, мы бы никогда…

— Да, скорее всего, — сказал Вилл, прочищая горло. — Моя блестящая карьера… Но, по крайней мере, она была безудержно героической, что отчасти объясняет тот факт, что меня позже перевели в Гвардию Ее Величества. И все-таки я начал свою карьеру не самым достойным образом. Меня только что исключили из университета, и я не хотел возвращаться домой и встретиться лицом к лицу с отцом, и тогда лорд Марзден, у которого были причины… знать мое имя и знать кое-что обо мне, решил дать мне шанс искупить свою вину и предложил мне должность, которую я, рискуя и подвергаясь опасности, мог потерять десять раз, но лорд Марзден отнесся ко мне терпеливо. И позже я оправдал его несколько необоснованное доверие, если и не полностью исправившись, то, по крайней мере, совершив те выдающиеся поступки, на которые вы только что указали.

Он серьезно воззрился на молодого человека.

— Я не собираюсь оправдывать ваше поведение, которое действительно достойно порицания. И если бы кто-то из моих людей во дворце осмелился бы на что-то подобное, верьте моему слову — ему бы это с рук не сошло. Но городская стража имеет ту специфику, что молодые люди иногда имеют там возможность учиться на собственных ошибках, кроме того, шелковые кошельки не так редко появляются там в поле зрения — и по этой причине я не совсем уверен, что я ознакомлю лорда Марздена с вашими прегрешениями в полной мере.

— Вы очень добры, капитан Блэкхарт, но я собираюсь сделать это сам, как только он захочет меня увидеть.

— Очень хорошо. Но я придержу язык и дам вам возможность сделать ваше признание — которое, может быть, избавит вас от самого страшного гнева Марздена, — только при одном условии.

Капрал опять напряженно замер.

— Я понимаю, сэр, что одного признания мало. Если бы я мог что-то сделать, чтобы загладить…

— Я собираюсь дать вам эту возможность, хотя не думаю, что вы мне потом за это спасибо скажете, — ответил Вилл, воинственно сверкнув глазами. — Потому что каждую минуту вашего свободного времени, каждую минуту, которую вы сможете урвать, вы будете обыскивать город, улицу за улицей, каждый дом, а если понадобится — каждый дюйм в поисках существа, которое заплатило вам и вашим друзьям, и женщины, которая была с ним.

Вилл покинул штаб-квартиру Марздена в таком же отвратительном настроении, как и пришел. Между ней и Волари лежали почти две мили, и труды последних трех дней, когда он таскался из таверны в таверну, собирая информацию, начали на нем сказываться. Он почти не знал ни сна, ни отдыха за последние тридцать шесть часов и съел очень мало, зато выпил больше отвратительного спиртного, чем было в его привычках.

Поглядев в небо, Вилл увидел, что погода портилась. На востоке небо светилось желтым, дышалось тяжело, собирался снег. Но несмотря на всю свою усталость, Вилл знал, что ни один кучер, ни один носильщик портшеза в городе не примет платы от такого грязного и недостойно выглядящего типа. А потому он отправился пешком.

Через два дома он свернул на темную убогую улочку, где пахло сточной канавой, но по которой можно было быстрее добраться домой. Из головы у него все еще не шла трагическая история с пропавшим Сокровищем, поэтому он не заметил, как пристально за ним следили. Когда он наконец услышал тихие шаги почти за спиной, то с удивлением убедился в собственной беспечности.

Вилл едва успел вытащить пистолет из кармана и взвести курок, как грубая рука схватила его за плечо. Быстро, как мысль, Вилл полуобернулся, нацелил длинное серебряное дуло своего пистолета и нажал на курок. Последовали вспышка и громкий выстрел, и твердая рука на его плече неожиданно ослабла. Нападавший согнулся пополам, упал на колени на землю, в его животе зияла кровавая дыра размером с кулак.

Боковым зрением заметив какое-то движение, Вилл едва успел, пригнувшись, увернуться от удара, который мог бы размозжить ему череп. Дубовая дубина только скользнула по голове, шарахнув его по плечу. Удар был потрясающей силы. Вилл покатился вперед, из глаз у него посыпались искры. Потом на земле, в грязи он боролся с человеком значительно больше и тяжелее его.

Сильные руки схватили его за горло с огромной силой, два огромных пальца начали давить на дыхательное горло.

— Сейчас сдохнешь, если будешь дергаться, — сказал ему в ухо хриплый голос.