Император Александр III - Владимир Петрович Мещерский

Агония продолжалась недолго. До последнего часа Император находился в полном сознании. Незадолго до кончины Он сказал находившемуся возле Него доктору: “Позовите священника!”

Почивший Царь твердо верил, что там, в загробной жизни, Ему придется отдать полный отчет в Своих земных деяниях. Ни в каких иных источниках не следует искать разъяснения той любви и уважения, какими преисполнены были к покойному Монарху народы всего мира.

Он верил в Бога, за то Он и отличался необыкновенною добротою и справедливостью, честностью, прямотою. Его Имя пользовалось всюду безусловным авторитетом.

В противоположность всем великим политикам нынешнего столетия – Бисмаркам, Гладстонам, политика которых была основана на хитрости, обмане, лжи, Царь преследовал открытую, прямую, лояльную политику.

На глазах всего мира вел Он свою политику. Он никогда не прибегал ни к каким дипломатическим тонкостям. Все, как в России, так и в остальной Европе, ясно сознавали, к чему стремился Император Александр III.

Эта откровенность, служившая основою всей Его как политической, так и социальной деятельности, дала Ему громадный нравственный авторитет, которым Он широко пользовался к всеобщему благу.

Все знали, что Он стремился к поддержанию мира, сознавали также и то, что Его могучая армия была всегда наготове унять воинственный пыл того государства, которое бы пожелало нарушить спокойствие Европы».

За несколько дней до кончины Императора Александра III редактор газеты Autorite Поль де-Кассаньяк писал:

«Не надо заблуждаться, не надо обманываться разными иллюзиями: великое несчастье ожидает Францию в самом непродолжительном времени, быть может даже через несколько часов.

Агония начинается – Царь умирает.

Напрасны были все надежды на то, что Его атлетическая натура, Его железный организм поборют гнетущий Его недуг. Нужно быть готовым встретить ужасный удар.

Уже с сегодняшнего дня Франция может облачиться в траур – надежды на выздоровление нет.

Царствование Александра III полно великих событий, осчастлививших человечество, – Его исчезновение может повлечь за собой весьма серьезные осложнения.

Обладая возвышенным умом, богатыми способностями, твердым и спокойным характером, непоколебимою волею, Император Александр III внушал всеобщее уважение, вызывал восторг.

Франция Ему обязана очень многим.

Главным образом она обязана Ему тою поддержкою, какую оказал Он ей в самую для нее тяжелую минуту, – Он помог Франции восстановить ее военные силы.

Он дал Франции возможность смотреть в будущее со спокойствием и уверенностью.

За дни болезни Императора Александра III общественная жизнь во Франции замерла. Все обыденные интересы были преданы забвению.

Можно с уверенностью сказать, что взоры всей Франции обращены к тому отдаленному уголку земли, где Русский Царь, во цвете лет, полный энергии, борется со смертельным недугом. Да, вся Франция, без различия политических партий и мнений только о Нем и думает.

Впервые Царь возродил среди нас общенациональный дух.

Пред Его светлым лицом, пред Его приветливой улыбкой не было ни республиканцев, ни монархистов.

Перед ним были только одни патриоты, одни французы.

Неудержимое чувство симпатии, привлекавшее нас в сторону России, не встречало во Франции никаких протестов.

Нам казалось, что Царь был и нашим Монархом.

И если Он царствовал в России по праву престолонаследия, то над сердцами всех французов царил Он по праву признательности, какою обязана Ему Франция.

Сколько лет прожили мы в полном уединении, презренные всеми остальными государствами.

Все отвернулись от нас. Одни вследствие пережитого нами погрома, в конец обессилившего нас, другие же из-за чувства осторожности опасались приблизиться к нам…

Нам, французам, обладающим живым, общительным темпераментом, было особенно тяжело осознавать, что Франция не имеет ни одной дружественной ей нации, кому она могла бы протянуть руку, с кем бы она могла войти в соглашение на случай общей опасности, чтобы совместными усилиями поддержать общие интересы.

Франция оставалась одинокою перед лицом плотоядного тройственного союза, выжидавшего удобной минуты, чтобы окончательно растерзать ее.

При таких-то условиях, забыв былые недоразумения, Царь протянул нам Свою державную руку.

Осененный гением проницательности, Он понял, что отныне Россия и Франция должны идти по одной стезе.

Он создал франко-русское соглашение, обезоружившее тройственный союз, вернувшее Франции ее прежнее положение среди остальных великих европейских держав и поднявшее Россию на такую высоту могущества и величия, какой она еще никогда не достигала.

Благодаря Императору Александру III, Россия стала властителем Европы, ни единый пушечный выстрел не мог раздаться без предварительного на то согласия России.

Будучи великим политиком, Царь в то же время был обожаем Своими подданными, преклонившимися перед высокими добродетелями Своего Монарха.

По своему характеру, сердцу и уму это был истинно Великий Монарх.

Вот почему, утопая в слезах, обе нации склонились у смертного одра обожаемого Монарха и лучшего из людей»…

Через несколько дней Поль де Кассаньяк писал:

«Царь умер, после долгой, мучительной агонии, умер в полном сознании, почти на ногах.

Это смерть воина. Но еще больше – это смерть, достойная истинного христианина, самая завидная для всех тех, кто не боится ее и готов предстать перед Высшим Судьей.

Но какое горе, какая безысходная тоска для нас, которые с болезненным напряжением следили за постепенным развитием смертельного недуга, и все же мы надеялись, что могучий организм Августейшего Больного победит убийственный недуг, – мы еще в последние минуты уповали на милосердие Божие.

Но судьбы Господни неисповедимы.

Как ни тяжел удар, покоримся воле Провидения.

Это смирение есть сила верующего народа, каким является русский народ, преисполненный глубокой веры, мы же, к сожалению, почти забыли учение христианской Церкви.

Что сказать о Нем, о почившем Монархе, оплакиваемом всеми народами, сказать такого, что еще не было сказано?

Он стяжал Себе славу более достойную, нежели слава великих завоевателей, среди громких побед сеявших горе и печали.

Он был защитником, апостолом мира. Ему обязана Европа своим мирным процветанием.

Он возвеличился тем, что дал народам возможность жить, тогда как другие стяжали себе славу тем, что вели народ на смерть.

Он оставил Свою страну умиротворенною, благоденствующею.

При Нем Россия управляла миром.

Вот почему мы так глубоко понимаем горе русского народа и всем сердцем разделяем Его печаль, вызванную утратою не только Великого Монарха, но и обожаемого Отца, каким был Он для своего народа. Мы оплакиваем Его так, как бы оплакивали нашего самого любимого Монарха.

Да услышит Небо, столь немилостивое к своей старшей дочери-Франции, наши молитвы о том, чтобы дух Великого Монарха витал над Его Августейшим Сыном. Да унаследует новый Император не только одну корону, но и добродетели почившего Царя, а также чувство симпатии по отношению к нам.

Вся Франция, как один человек, погружена в глубокий траур; все, без различия политических убеждений, соединились в