Император Александр III - Владимир Петрович Мещерский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ясно, что эти самые враги с завтрашнего же дня будут употреблять все усилия к тому, чтобы отвлечь юного Монарха от традиций внешней политики покойного Отца. Из Лондона, Берлина, Рима, Вены будут делаться всевозможные авансы, расточатся самые широкие обещания, чтобы только поколебать франко-русское соглашение. Одна из немецких газет сильно рассчитывает на неопытность юного Императора. Мы уверены, что почтенную газету ожидает горькое разочарование. Насколько до сих пор известно, заветы Отца вполне согласуются со взглядами Сына, и не только потому, что в династии Романовых Наследники почитают Своим священным долгом хранить заветы Отцов, но также и потому, что Император Николай II лично наблюдал благотворные результаты франко-русского сближения. Мы не говорим об Императрице, об этой чудной женщине, Которую справедливо назвали «Добрым Гением» Царственной Семьи. Она, конечно, будет иметь влияние на Своего Царственного Сына в смысле поддержания в Нем любви к миру, о сохранении которого так заботился покойный Император.
Затем, можно ли допустить, чтобы Россия вернулась к политике немецкого влияния, тесно связанной с союзом с Австро-Венгрией. Можно ли представить себе Россию сочувствующею австрийской политике на Балканском полуострове и покровительствующею германизации Балтийских провинций? Точно так же невозможно, чтобы Россия отказалась от дальнейшего преследования своей политики в Азии? Наконец, Россия никогда не оставит своим покровительством мелкие народности, исповедующие православие, как Греция, Черногория, Армения. Россия никогда не отдаст в руки Германии ключи от Балтийского моря точно так же, как Англии не удастся заполучить ключей от Средиземного моря.
Оставим в стороне финансовые интересы, связывающие Россию с парижским рынком. Что бы ни говорили финансисты тройственного союза, выдающиеся русские министры финансов не для того поощряли политику своего Императора, чтобы поместить во Франции русские государственные фонды. Франция предоставила свои фонды в распоряжении России, потому что слишком уверена в богатстве этой страны; при населении в сто двадцать миллионов Россия имеет всего лишь восемнадцать миллиардов долгу. Но если русские государственные люди, завязывая с Францией финансовые отношения, не имели в виду политики франко-русского сближения, то все же перемена подобной политики может весьма неблагоприятно отозваться на интересах империи, так как она потеряла бы массу мелких французских капиталистов, всегда готовых заподозрить Россию в стремлениях к сближению с Германией, с целью нарушения Европейского мира.
Наши деревни, равно как и города, глубоко убеждены в том, что нет такого пункта на земном шаре, где бы интересы Франции могли бы встретиться с интересами России, а потому Франция не имеет причин отказывать в посильном содействии в развитии и преуспевании России, являющейся защитницею всеобщего мира. Это доверие нашего народа по отношению к русским встретило полное сочувствие среди русского народа. Славяне туго воспринимают впечатления; они не так-то скоро пришли к убеждению, что французы относятся к ним с полной искренностью, и теперь, раз вся нация прониклась подобным сознанием, было бы в высшей степени неблагоразумно отрывать ее от Франции для того, чтобы бросить в объятия Германии и Англии.
Находясь на смертном одре, изнемогая в борьбе со страшным недугом, обыкновенно поражающим тружеников, Александр III может утешать себя сознанием, что плоды совершенных Им деяний не умрут вместе с Ним.
Франция никогда не забудет благодеяний, оказанных ей Императором Александром III. Кончина Царя-Миротворца повергнет всю Францию в глубокий национальный траур».
Франсуа Делонкль,
Депутат
«Франко-русская дружба уже не требовала никаких доказательств.
Зачем же понадобилось, чтобы дружба эта явила еще новые доказательства силы и прочности перед смертным одром Александра III. Дружба эта, вызывающая удивление и уважение всего мира, с трогательною торжественностью сказалась в глубоком горе обоих великих народов. Невозможно сказать, для кого, для Запада или Востока Европы, эта преждевременная смерть будет иметь более тяжкие последствия.
Не только друзья, но и враги Его политики, словом, весь образованный мир, стремящийся к мирному процветанию, понесет с Его кончиною громадную потерю.
Никто не сделал так много для дела мира, никто так сильно и искренно не стремился к утверждению всеобщего спокойствия, дабы дать народам счастье мирного процветания.
Перед Его твердою, непреклонною волею, неизменно направленною ко благу человечества, покорно преклонялись даже и самые строптивые и воинственные политики. Всякий, сознавая всю идеальную чистоту Его стремлений, вместе с тем понимал также, что эта воля не умела отступать, и что раз было задумано, то так и должно было случиться. В нашем народе, преклоняющемся перед всем великодушным и честным, Он пробудил горячую к себе любовь. Царь заговорил первый, скромно, но твердо и таким тоном, что все немедленно прониклись к нему чувством полного доверия. Это доверие по отношению к иностранному, почти незнакомому Монарху пробудило в нас веру в самих себя, воскресило национальную уверенность.
Со времен Кронштадта, когда Император впервые пренебрег традициями и официальною осторожностью, и мощный голос Его был услышан далеко за морями благоговейно внимавшими народами, русско-французский союз получил свое основание. Это была минута, громадные последствия которой невозможно предугадать.
В самой бедной лачуге, в самых глубоких уголках Франции, самые неразвитые, наивные люди и те были проникнуты радостным сознанием, что Франция вышла из своего изолированного положения; все сознавали, что значение тройственного союза побледнело, что у нас есть могущественный союзник. Франция и Россия, связанные чувством взаимной симпатии и общности интересов, прониклись сознанием необходимости общей дружеской деятельности по пути прогресса и мирного процветания.
Это отрадное сознание поможет нам с твердостью перенести посылаемое нам тяжелое испытание. Но помимо горечи, вызванной безвременною и неожиданною утратой великого благодетеля всего человечества, достойно заслужившего
