Откуда я иду, или Сны в Красном городе - Станислав Борисович Малозёмов

«И сказал Господь Бог: Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и

теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и

не вкусил, и не стал жить вечно». Вот чего бог боялся – как бы человек не

стал бессмертным как он. Вот за что он выгнал людей из Рая. Вот Вам и «по

образу и подобию своему». Ложь? Ещё какая бесстыдная! Даже если предположить, что человек сделал что-то не так. Так прости его, еще раз научи, помоги исправить его ошибку. Ты же милостивый и милосердный. Нет, сразу жестоко карать! Такие оставшиеся после бесконечных переписываний слова в Библии, как «один из Нас», четко доказывают, что Библию писал не бог, а люди, придумывая монотеистическую религию не на пустом месте, а из языческого многобожия.

В данном эпизоде библейский бог предстает лгуном, жестоким, несправедливым, не умеющим прощать, боящимся потерять свою власть и доминирование над человеком, уходящим от личной ответственности и перекладывающим ответственность за свои действия на других. Ищущим лишь повода унизить человека, сделать его своим рабом и далее издеваться над человеком. Иудохристианский бог – это никакой не бог, а настоящий дьявол, называющий себя богом.

Хотя и дьявол – тоже выдумка людей. Никто во всех вселенных не встречал никакого бога или его духа, или духов его детей. И дьявола никто не видел.

– Всё, вам пора домой! – Сказал Первый. – Вы много узнали. Мы дали вам всё, чтобы вы могли помогать нам сделать человечество разумнее, а цивилизацию – более высокой. До свиданья. Ещё встретимся.

Он взял руку Сухарева и воткнул её в себя. – Возьмите друг друга за руки.

Взялись. Ровно через секунду Виктор Жора и бухгалтерша стояли на том же месте по колено в снегу и переминались с ноги на ногу.

– Блин, я задубела как холодец на тридцатиградусном морозе у меня на балконе. Топором не разрубишь. – Анна Степановна побрела к машине.– Поехали домой. Не будет никаких инопланетян. Надул тебя, Сухарев, Разум Великий. Сорок минут тут торчали. Хорошо – волков нет пока.

– Я не замерз.– Хохотнул Цыбарев.– Но проголодался. У тебя, Витя есть что покушать дома? Лариска наготовила, небось? Ждёт ведь. Я – когда долго на морозе стою – так есть хочу, хоть руку себе откусывай.

– А вы что, со мной разве не спускались в лабораторию инопланетян из созвездия «Весы»? Мы же рядом стояли. Роботы, существа фиолетовые прозрачные летали. Аппаратуры до фига. Нам в головы абсолютные знания и

Вселенский идеальный Разум втюхали. Ты, Жора всем теорему Пифагора доказал за одну минуту. Не помнишь?

– Не… – Мы простояли сорок минут, пялились в темноту. У меня аж глаза вываливаются. Больше никаких мероприятий не было.

Они пошли к машине. Завёлся грузовик моментально. Развернулись. Поехали в Кызылдалу. А ехать два часа. Лариска, конечно, спит уже.

– Я в церкви буду ночевать.– Зевнул Сухарев. – Чего Ларису будить среди ночи?

– Я с тобой тогда.– Попросился Цыбарев.

– А меня муж до утра будет ждать. Я знаю.– Засмеялась бухгалтерша.

Странно и непонятно было Виктору.

– Как же они, компаньоны, ничего не помнят? Ни фиолетовых существ полупрозрачных, ни машины, втолкнувшей в мозги самый грандиозный разум и все мировые знания. Как стёр кто- то в их мозгах визит к инопланетянам. Наверное, так надо. Спрошу потом у Голоса Вселенского разума.

Они довезли Анну Степановну до дома и двинулись к церкви. Спать. Шел второй час ночи. И вот как раз в это время Виктор ощутил нутром, что внезапно после визита к жителям созвездия «Весы» стал совсем другим человеком. Мудрым и познавшим истину.

– Жора – Сухарев спросил чуть ли не с дрожью в голосе.– У тебя что в карманах лишнее есть?

Жора вывернул карманы. Об пол звякнула двадцатикопеечная монета. Как ни странно, но коробочки с кнопкой не нашел у себя и Виктор.

– Но я же сунул её и крепко держал ладонью – Удивился Сухарев. – Странно.

Успокаивало одно. Инопланетяне есть, он был у них и получил Идеальный разум и Абсолютные знания. Да и подружился с ними, фиолетовыми. А вот хорошо это или плохо – не понятно. И спросить не у кого.

Оставалось ждать следующего сна. Голос вселенского Разума всё объяснит. Кинули они на пол свои пальто в ризнице, шапки под голову подложили. И уснули. И не видели снов.

18. глава восемнадцатая

Отслужил иерей Илия заутреннюю, а Жора Цыбарев всё продолжал спать в ризнице на полу. Он во сне сполз с постеленного полушубка и скатился на коврик возле сундуков. Выходной у него сегодня. Спешить некуда. Священник укрыл его своим пальто и шапку подоткнул под голову. Вышел в зал и половину дня разговаривал с прихожанами о проблемах их и подсказывал как с Божьей помощью от них избавиться. Потом верующие разбредались к иконам и молились, свечи ставили Христу, богородице и многим святым. Потом он позвонил на работу Ларисе.

– Был ночью у инопланетян. Они возле посёлка Кийма. Я тебе говорил. Ну, не без пользы съездил. Дома расскажу. Я часов в восемь уже приду. А до вечера – дел полно. Ты как себя чувствуешь?

– Доктор вчера вечером и сегодня с утра правил пальцы. – Лариса радовалась. – С каждым днём всё лучше становится. Ночью сегодня Рахманинова тихо играла. Соседи не слышали. Представляешь, концерт номер три сыграла. Ну, не так быстро как сам композитор. Но уверенно, без ошибок. И, главное, клавиши чувствую, арпеджио легко получается и руки потом не болят. С ума сойти! Ты рад?

– Спрашиваешь! – Воскликнул иерей.– Я же тебе сказал – через год будешь лауреатствовать на международных конкурсах.

– Ну, я жду тебя, Витя.– Лара засмеялась.– Будут тебе на ужин любимые твои беляши и томатный сок к ним. Ладно, мне отчёт надо дописать к концу дня и сдать секретарю нашему. Пока!

– Надо как – то корреспонденту помочь. – Задумался Илия. – Занял кучу денег и сбежал – это мошенничество. И, хотя он покаялся, найдут его здесь рано или поздно. И сядет он лет на пять минимум. Денег – то тиснул не так, чтобы десятку дали, но и пять лет на зоне испортят парня. Так – то он нормальный. Сглупил просто. Москвич. Они там все самоуверенные от природы. Вот и он думал, что вернёт всем деньги – то. А возвращать трудно. Брать легко когда дают. Тоже аномальная зона – Москва… Правильно, сам видел. Думал – коренные Москвичи наглые.

Да нет. Вот такие самонадеянные. Тоже плохо. Ну, как помочь? Пообещал ведь, что именем господа выручу его из беды его. А это как раз беда. Он сдуру нахватал денег, хоть и не украл. А даже один кредитор не выдержит, в милицию заявит, кинут его личность во Всесоюзный розыск и отловят. Не сейчас, так через год – два. Какая разница? Работы в церкви для него на сегодня больше не было, он сказал протодиакону Савелию, что уходит, а завтра проведет и заутренюю, и Литургию Иоанна Златоуста вечером.

– А днём будем новопреставленного раба божьего Семёна, главного энергетика рудоуправления отпевать. Вчера помогал мастерам на высоковольтной линии, да промашку допустил, дыру в перчатках не заметил. Ну, и убило его. ЛЭП – 330 киловольт, это триста тридцать тысяч вольт как- никак. Отпевать в закрытом гробу будем. В пепел сгорел. Вот так, Илия. Родственники из Иркутска уже вылетели в Зарайск. Ночью будут у нас в гостинице. Страшная смерть. Господи, помилуй душу усопшего раба твоего Симеона! Иди, отец Илия. Сами тут управимся сегодня. Да, кстати. Протоиереем и настоятелем нашей церкви назначили отца Димитрия. И в Зарайске будет протоиереем, и у нас. Жить там остаётся. Но приезжать будет раз в неделю. И по телефону командовать у него сил хватит. А мужик хороший. Пусть будет.

– Конечно.– Улыбнулся Илия.– Мужик – что надо! На всё воля Божья. Пусть командует.

Он пошел в пустой кабинет протоиерея и позвонил в редакцию, позвал Баландина.

– Привет, Сергей, – Сказал священник спокойно.– Давай встретимся через десять минут возле кинотеатра «Ковыль». И тебе недалеко, и мне. На пять минут серьёзного разговора.

– Привет, Виктор. Давай. Договорились.

– Ты сколько сейчас должен? – Спросил Сухарев, когда они пожали руки и сели на скамейку возле большой афиши какого- то нового фильма.

– Так… – Баландин достал маленький блокнот в кожаном переплёте.– Девять тысяч я уже Женьке переслал. Он разнёс некоторым заёмщикам и расписки взял, что я