Заклинатель - Фиона Хиггинс

Но потом кое-что изменилось. Бенедикта все чаще стало подводить здоровье, а я так и не нашла человека, которого искала. Начало меня беспокоить и другое. У меня появилось чувство, что мы поступаем неправильно, нехорошо. Слушая, как мадам де Коста из раза в раз задают одни и те же вопросы, я стала осознавать, что обманываю этих людей. Ведь я одурманиваю их рассудок, а потом говорю то, что они хотят услышать. Выдаю ложь за истину. Я сказала Бенедикту, что не хочу больше никаких частных сеансов, и мы договорились, что Сивилла будет последней. Я согласилась, потому что мистер Белдинг — не простой любопытствующий, которому нужно развлечься. Он был в отчаянии. За все время, что мы занимались этим ремеслом, мне никогда еще не приходилось так трудно и никогда еще я не совершала столь жестоких поступков. Ведь сказать этому человеку, будто я прощаю его, было и тяжело, и жестоко.

— И поэтому ты не хочешь забирать мадам де Коста с собой? — спросил Пин. У него не хватило духу сказать «мою мать».

— Да, отчасти поэтому, — подтвердила Юнона. — Но окончательное решение я приняла только сегодня вечером, когда нашла у тебя в складках платка белый цветок. Ты сказал, что нашел его на могиле матери.

Пин медленно кивнул:

— Какое это имеет значение?

Всхлипывая и вытирая слезы, Юнона ответила:

— Видишь ли, Пин… Это я принесла цветы ей на могилу. Только я ведь не знала, кто она такая. И сегодня, когда все вдруг выяснилось, я просто поверить не могла, что натворила такое. Как бы после такого я взяла с собой мадам де Коста — твою мать?! В общем, я решила уйти без тебя. Это трусость, я знаю. Но пойми, ведь я страшно растерялась. Хотела исправить все, вернуть кости на место. Но ничего не выходит. Земля слишком твердая.

Юнона подняла на Пина блестящие, словно стекло, покрасневшие от слез глаза.

— Ты когда-нибудь сможешь простить меня? — шепотом спросила она. — То, что я сделала… это ужасно.

Пин, пошатываясь, поднялся на ноги, подошел к Юноне и обвил ее шею руками:

— Ну конечно же, я прощаю тебя. Это больно, не буду скрывать. Но откуда тебе было знать? К тому же ты попыталась все исправить.

— Вот, смотри, — сказала Юнона. Она протянула ему букетик сухих белых цветов. — Это маргаритки с Мойровых Гор. Хотела положить их в гроб. Как извинение.

ГЛАВА 40

Из газеты

«Урбс-Умидские ведомости»

Дорогие мои читатели!

Я совершенно уверен, что среди вас не осталось уже таких, кто не слышал о бегстве Прожорного Чудища В настоящий момент я еще не располагаю данными о его местонахождении, однако убежден, что очень скоро вы все узнаете сами.

Вполне вероятно, вы уже в курсе, что именно я, Деодонат Змежаб, выпустил Чудище из клетки. Возможно, об этом вам сообщил мистер Идолис. Любопытно, не забыл ли он также вам сообщить, что в течение восьми лет держал меня в плену, в своем бродячем цирке — «Странствующем паноптикуме Руди Идолиса», — и показывал меня зрителям как мистера Страхолюда? Каждый день я испытывал, страшные муки — как и Чудище. Знаете, какая это пытка, когда вас все время тыкают палкой, толкают, глазеют на вас? Но, в отличие от Чудища, я смог вырваться — и живу теперь так, как мне нравится. Теперь вы, наверное, начинаете понимать, почему я решил вдруг позволить такому дикому зверю свободно разгуливать по городу? Я всего лишь хочу предоставить ему возможность, какая выпала в свое время и мне, и уверен — он будет мне благодарен. Правда, есть вероятность, что вы попросту не заметите его присутствия на улицах Урбс-Умиды — уж такой это город.

И еще кое-что я хочу сообщить вам в этой последней заметке, написанной мною для «Ведомостей». Уверен, этот факт вам пока неизвестен. Вы ведь так и не поняли, кто такой Серебряное Яблоко? Могу удовлетворить ваше любопытство, ибо я намереваюсь быть уже далеко за пределами города, когда вы прочтете эти строки. Как и Чудище, я начну совершенно новую жизнь.

Видите ли, дорогие мои читатели (обращаюсь к вам так с полной искренностью, ибо понимаю теперь, что последние пару лет вы были единственными моими друзьями), именно я, Деодонат Змежаб, ваш покорный слуга, сообщавший вам обо всех сколько-нибудь примечательных событиях, которые происходили в этом городе, — словом, именно я и есть Серебряное Яблоко.

«Но зачем?! — воскликнете вы. — Что мы такого сделали, чем заслужили?»

Что ж, я отвечу. Вы ходили глазеть на Чудище. Вот что вы сделали.

Бессердечно взирая на это несчастное существо, запертое в клетке, вы думали про себя: как хорошо, что я не такой, как он. А потом выходили на Мост и вдруг удивлялись, за что вас бьют и бросают в реку. Теперь Чудище свободно, оно само может за себя отомстить. Возможно даже, уже отомстило. Впрочем, вы это заслужили, остолопы несчастные!

Помните:

«О ανόητον θεωρεί ανόητο ως καλόν»

Следующей встречи не будет,

Эта заметка была доставлена в редакцию «Ведомостей» в тот самый вечер, когда выпустили Чудище. Учитывая предмет, которому посвящена заметка, мы сочли необходимым предоставить гражданам Урбс-Умиды возможность с нею ознакомиться. К сожалению, о Чудище пока ничего не слышно. Остается лишь надеяться, что его схватят прежде, чем он успеет поранить или убить кого-то еще. Что касается Деодоната Змежаба — на следующее утро после исчезновения Чудища его обнаружили мертвым возле клетки, где оно содержалось, а заодно с ним и Руди Идолиса. Мы можем только предположить, что Чудище обмануло ожидания Змежаба и оказалось не так уж признательно за свое освобождение.

P. S. Насколько нам удалось разобраться, цитата на греческом означает:

«Осел почитает осла славным малым».

Понимайте как вам угодно.

ГЛАВА 41

Из дневника Пина

Ну что ж, дорогие читатели (как говаривал Деодонат — хотя не думаю, чтобы этот дневник когда-нибудь прочтет столь же много людей, сколько читают «Ведомости»), теперь даже не знаю, когда опять возьмусь за перо. Мы с Юноной уже собрали вещи и собираемся уходить. И со всеми уже простились. По Урбс-Умиде я тосковать не буду, зато буду скучать по чудесному дому в Кальмарном проезде, где остаются наши добрые друзья: Бенедикт с Алуфом, которым я оставил на хранение кости матери, Бьяг и миссис Сытвуд, которая поддерживала нас в этом жалком городе своими рагу и бифштексами. Мы с благодарностью положили в сумки несколько свертков с едой.