Туннель во времени - Гарри Гаррисон

— Говори дальше, египтянин, — потребовал Эсон, когда Интеб остановился. В голосе вождя слышался интерес.

— Сказать еще можно много. Ты можешь стать вождем-быком в этом дане, и никто не посмеет прекословить тебе. А став быком-вождем, ты можешь сделать здесь то, что твой отец делает в Арголиде.

— Объединить все тевты в одну?

— Это можно сделать. Ты способен на это. Чтобы не было быков-вождей, а был царь. Такой властелин может отбить копь у атлантов. В такой богатой стране есть кем править, и, став царем, ты сможешь помочь Перимеду. У него будет не только копь, но и союзник.

— Какая в нем польза? На таком расстоянии…

— Это расстояние не помешало Сетсусу навредить Микенам. А ты отсюда сможешь помочь своему городу. Герамании не пылают любовью к Атлантиде, в них нет вражды к Микенам: как и все люди, они любят лишь себя самих. Возможно, они смогут доставлять олово в Микены… Или же проведут тебя к оловянным копям атлантов. Они могли бы сделать многое — под рукой царя. Только бери.

— И я возьму! — вскричал Эсон и расхохотался. Микенцы, сидевшие возле костра, заулыбались, видя своего вождя в таком расположении духа.

Появившийся из темноты первый воин-йерний с удивлением поглядел на Эсона.

— Ты должен объединить племена, — увлеченный видением, заторопился Интеб. — Пусть у них будет одно племя, одна тевта — народ. Пусть они соорудят город, возведут стены из камня, как высекли из скалы свои города микенцы.

Эсон улыбнулся при этой мысли.

— Интеб, мы далеко от дома, здесь не Микены, не Фера, в этой земле нет Фив. Грубый город из дерева — вот и все, что есть у нас.

— Его можно сломать — здесь умеют работать с камнем.

— Насколько же? Скажи мне, если мы используем каждый камень из этих двух кругов, можно ли возвести стену города или хотя бы заложить основу его?

— Конечно, ты прав, — расхохотался Интеб. — Но на этой равнине я вижу Микены. Не совсем Микены, конечно, — просто высокое каменное кольцо. Пусть у каждого быка-вождя будет свой камень. А вокруг них мы можем возвести круг каменных столпов. Пусть будет круг внутри круга — как каналы на Фере, и у каждого великого воина будет свой камень. Пусть здесь встанут камни всех быков-вождей, и они будут собираться возле них, а ты станешь править над ними.

— Мне потребуется свой камень.

— Ты получишь его, могучий царь. Самый высокий, самый большой, какого еще не видели эти люди. Отовсюду будут сходиться — чтобы только поглядеть на него. Я установлю его сам, как лишь одни египтяне умеют делать. И когда ты будешь сидеть у костра совета, все будут удивляться, глядя на твой столп.

Интеб взволнованно обернулся и указал между опорами хенджа на ровную землю за спиной Эсона. И вдруг замер, открыв рот. На лице его изобразился истинный восторг. Отдавшись ему, египтянин хлопнул в ладоши и, обхватив Эсона за плечи, заставил повернуться.

— Погляди сюда, — вскричал он. — Видишь эту дурацкую арку из деревянных столбов, которую так ценят эти люди: белят, украшают, — жалкий хендж ничтожного похитителя коров. Это же ничто. Но представь себе, что он вырос, стал выше, прочнее, потянулся к небу. В рост человека… в два, три, может быть, даже четыре человеческих роста. Не обхватишь, не дотянешься до верху, не сдвинешь с места. От такого хенджа у них подбородки отвалятся до пупа, а глаза вылезут на лоб.

Руками он очертил контур в небе, так что Эсон едва не увидел его.

— И не из дерева, — проговорил Интеб. — Из камня, прочного доброго камня. Каменный хендж, что будет крепче всех прочих. Тут будет и твое царство, и твой город, Эсон. Прямо здесь. И я построю его! 

КНИГА IV 

 Глава 1

Не в силах справиться с возбуждением, Интеб разбудил Эсона с рассветом. Египтянин долго тряс его за плечи, пока не заставил оставить глубины сна. Оставшаяся в постели Найкери с осуждением поглядела на них, но ничего не сказала. Было еще прохладно, и на востоке над равниной горела утренняя звезда. Интеб отвел Эсона недалеко — к месту, где в изобилии лежали огромные камни. Поспешив к ближайшему, зодчий оглядел его со всех сторон, в одном месте даже принялся рыть по-собачьи, чтобы изучить уходящую под землю часть камня. Эсон улыбнулся и, зевая во весь рот, уселся на камне.

— Что ты видишь? — спросил Интеб.

— Камень.

— Правильно — и ничего больше, но это потому, что ты воин. Но как ты видишь в человеке, умеет ли он обращаться с мечом, видишь его силу и выносливость, так и я вижу то, что скрывается под поверхностью камня. Помнишь стены Микен и ворота со львами… Ты не забыл их?

— Никогда не забуду. И я знаю, кто их построил.

— Я построил их, и в словах моих ты услышишь сейчас истинную правду. Посмотри, как лежат эти камни, — их словно разбросали специально для нас.

— Это великая тайна…

— Вовсе нет, в Египте мы знаем это. Твердый камень всегда лежит внизу — его только сверху прикрывает земля. Дождь и ветер потрудились для нас, открыли камень, над которым можно работать. Посмотри на форму, на прямые края, на эти тонкие линии…

— Они ничего не значат.

— Ошибаешься. Этот камень похож на дерево, и в умелых руках будет колоться так же, как оно. Отсюда мы возьмем два длинных столпа, обтешем их и доставим в дан, где я вкопаю их за камнем говорения. Потом придется потрудиться над третьим камнем — пусть ляжет на них поперечиной. И тогда все будут дивиться делу наших рук.

— А как же ты сделаешь это? — Эсон с недоумением поглядел на громадный каменный блок — явно непомерно тяжелый.

— Умением, Эсон, тем самым умением и мастерством, с помощью которого возведены были стены Микен. Начнем прямо сегодня.

Эсон дремал, улегшись на еще прохладную после ночи скалу. Тем временем Интеб бродил между огромных белых камней, только что не обнюхивая их, словно пес. Наконец он подозвал Эсона к длинному камню, выступавшему из земли на половину человеческого роста.

— Этот подойдет, — египтянин хлопнул ладонью по глыбе. Эсон с сомнением глядел на него.

— Интеб, ты искусный зодчий, я знаю это, но что можно сделать с такой скалой — она же величиной с целый корабль, больше самого большого камня в стенах Микен?

Интеб лишь улыбнулся в ответ, и они залезли на камень, простиравшийся перед ними. Он не только величиной, но и формой напоминал корабль. Широкая в середине скала сужалась к концам. Интеб вымерял камень шагами: в самом широком месте было четыре шага, длиной он был в десять шагов.