Одержимые Зоной - Анна Китаева

ПДА мигнул, и во весь экран высветилась картинка. Это была переснятая фотография скверного качества — смазанная, с искажением оттенков. Похоже было, что Тим щёлкнул на камеру и слил на свой наладонник старый снимок маленького размера.

Фотография была семейная. Молодые родители держали на руках девочку лет пяти в белом платьице и малыша, прижимавшего к себе игрушку. Все четверо улыбались. Им было хорошо вместе — там, на этом снимке.

Мышка потрясённо ахнула.

— Это же мы! Кайман! Это мама, папа, я и Матвейка. Откуда у тебя эта фотка?!

— Не у меня, а у Везунчика… — снова машинально поправил её сталкер, и тут до него дошло, что именно она сказала. — Вот это да! Ты уверена?

Девушка выхватила у Каймана ПДА, всмотрелась в экран, поворачивая его так и эдак, чтобы не бликовал.

— Уверена, — кивнула она. — И я даже помню, что такая фотка была у мамы в медальоне. Знаешь, такой открывающийся медальон на цепочке? Старинный… Прабабушкин, наверное. Круглый, а внутри фотография. Мне он ужасно нравился, а мама мне его в руки не давала, всегда открывала и закрывала сама. Боялась, что я сломаю.

— И куда он делся, этот медальон?

— Пропал, — вздохнула Мышка. — Как мама погибла, так я его больше не видела… Слушай! Вот я дура глупая! Мама его, наверное, на шее носила. Значит, пропал-то он вместе с ней!

Кайман потянулся забрать у девушки наладонник, но та не отдала и продолжала вглядываться в изображение.

— Точно, это фотка из медальона! — заявила девушка. — Видишь, если присмотреться, углы срезаны? И ещё одна вещь… Мне этот снимок снился. Совсем недавно снился, на хуторе дяди Миши. Только я во сне не поняла, что это фотография, удивилась ещё — почему всё плоское?… Ой! Кайманчик, я ещё вспомнила! Дядя Дима… Чёрный Сталкер мне сказал… Это же он про фотку говорил! Сейчас, сейчас…

Мышка сунула Кайману ПДА и закрыла глаза.

— Сейчас вспомню… Он сказал, что от плоских картинок больше пользы, чем от объёмных! Ну, примерно так.

— Любит твой дядя Дима изъясняться ребусами! — пробурчал Кайман. — Ему бы кроссворды составлять, цены б ему не было. Больше он ничего не говорил?

— Сказал, — вздохнула Мышка. — Но я забыла. А, вот! Он сказал, что у его слов такое свойство — забываться.

Кайман хмыкнул.

— Вот спасибо ему за уточнение! Ладно. Давай просуммируем, что мы узнали. В ПДА Везунчика с координатами интересующего нас места связана фотка. Чёрный Сталкер намекнул тебе, что фотка очень важна… будем так трактовать его слова. Это снимок из медальона твоей матери. Предположительно, медальон был при ней в день гибели… А ну-ка, Мышонок, достань там, в твоём рюкзаке, в боковом кармане футляр с люминофорами! От фонариков мало проку.

Мышка безмолвно подала сталкеру продолговатую коробку.

Кайман вытащил один длинный стержень, разломил пополам. Яркий белый свет заставил сталкера и девушку зажмуриться. Проморгавшись, Кайман отдал половину люминесцентного стержня Мышке, а свою половину поднял повыше и осмотрелся.

В верхней части стены, справа от завала была сделана надпись. Неровные буквы, процарапанные в старом бетоне обломком кирпича, гласили:

«Здесь покоятся сталкеры Татьяна и Сергей Пономаренко».

40

Мышка,

подвал заводского корпуса

Девушку охватило чувство нереальности происходящего. Она смотрела на свою фамилию в сочетании с именами родителей, нацарапанными на стене, и не могла поверить тому, что видит.

Мама? Папа?

Они были здесь, пробирались по этим самым коридорам, искали артефакты, отбивались от бюреров или других тварей… Такие, какими она их помнит, — молодые, весёлые, живые…

И здесь же они погибли, когда выброс двенадцатого года встряхнул Зону до самых печёнок. Что с ними случилось?

Кажется, последний вопрос Мышка произнесла вслух. Потому что Кайман на него ответил:

— Вероятнее всего, Мышонок, их накрыло аномалией. Во время того выброса в Зоне такой адский суп кипел, страшно подумать. Возникла какая-нибудь «электра» прямо у них под ногами, ну и… сама понимаешь. Хотя это лишь моё предположение. Точнее может сказать только Везунчик.

Девушка нахмурилась.

— Везунчик? Что-то я тебя не пойму… А, погоди! Ты хочешь сказать, что он нашёл здесь их тела и…

— И устроил завал, — утвердительно кивнул Кайман. — Похоронил их на месте гибели. Теперь никто не разберёт эту груду.

— Да как он посмел! — Мышка в ярости топнула ногой. — Зачем? Какое его дело?!

— Ну, Мышонок…

Сталкер перехватил девушку, привычно обнял.

— Скажи Тиму спасибо, — серьёзно сказал он. — Разве ты хотела увидеть останки своих родителей, наполовину обугленные «жаркой» или растворённые «студнем»? Подумай хорошенько.

— Нет, — Мышка помотала головой. — Лучше я их буду помнить живыми…

И она неожиданно для себя заплакала, уткнувшись Кайману в живот.

— Кайманчик, — всхлипнула она, — а фотография откуда? Ну, на ПДА? И где сам мамин медальон?

— Вот и я задаю себе вопрос за вопросом, — медленно сказал сталкер. — И ответы вроде есть, а результат в целом не сходится. Чего-то я недопонимаю. Фотография на ПДА — это Везунчик на камеру снял и слил в наладонник. Я ж говорил тебе, что у него девайс не простой, навороченный? Научники с Янтаря модифицировали, когда подрядили Тима сделать серию снимков — «мутанты вблизи»… Камеру потом ему оставили как бонус.

— Что значит — «мутанты вблизи»? — удивилась Мышка. — Они его на куски рвут, а он для науки фотки снимает — так, что ли?

— Нет, их как раз интересовали твари в спокойном состоянии, — пояснил Кайман. — Понимаешь, Тима ведь за что Везунчиком прозвали? Он может к мутанту вплотную подобраться, а тот и не почешется. Ну, не каждый раз так получается, конечно. Но я сам видел. И с аномалиями у него бывали случаи, от верной смерти спасался… Ну так вот, каким образом на ПДА попала фотка, я как раз понимаю. Я не понимаю — зачем?

— Что — зачем?

Мышка отлипла от Каймана, подошла к стене с надписью и задумчиво потрогала буквы. Раскрошившиеся осколки кирпича, которыми Везунчик писал, валялись тут же на полу.

— Зачем он переснял фотографию? — начал перечислять сталкер. — Это раз. Два — зачем он сразу после находки сорвался из Зоны? Написал мне невнятную мессагу, что отправляется на поиски родственников…

— Совсем как я, — грустно усмехнулась Мышка. — Только наоборот. Я приехала в Зону искать брата, а Везунчик уехал из Зоны разыскивать свою родню. Везет тебе, Кайман, на напарников! И знаешь, что? Если бы не возраст, и если бы не то, что его родители известны, впору решить, что Везунчик и есть Матвейка. Больно уж часто мы в поисках Матвейки натыкались на него!

— А, так ты ж не знаешь! — Кайман хлопнул себя по лбу. — Ну точно, это я без тебя с Никитой и Кариной разговаривал. Везунчик — приёмный сын! Семейная пара из затерянной деревни — те самые Лымари, которых потом прикончила химера, — усыновили его совсем маленьким.

— Приёмный?!

Девушка потрясённо уставилась на Каймана.

— Ох ни фига ж себе! Приёмный сын! А тогда, тогда получается… — Она запнулась. — Вот чёрт! Ничего не получается. Потому что ему двадцать лет, а никак не четырнадцать.

— У тебя случайно не было второго брата? — хмыкнул сталкер. — Старшего?

Мышка сердито ткнула его кулаком в плечо.

— Тоже мне шуточки!

Кайман зашипел от боли. Плечо оказалось тем самым, которое задел брошенный бюрером сейф.

— Ой, извини! — всполошилась девушка. — Больно? Ну прости, я не подумала.

— Больно, — проворчал сталкер. — Да ладно, переживу. В общем, Мышонок, нужно поговорить с Везунчиком. Только он сам может наверняка сказать, какая чернобыльская муха его укусила, что он схватил фотку твоей семьи и отправился искать своих родственников. Ну, про брата это я неудачно спросил, но, может, двоюродный? Или ещё какая-нибудь родня? Какая-то связь должна быть.

— Согласна, — твёрдо сказала Мышка. — Надо поговорить с Везунчиком. И побыстрее. Но ты же не знаешь, где он!

— Ну, здесь в подвале его точно нет, — проворчал сталкер, потирая плечо. — Выберемся из Зоны — поищем. Давай двигать, Мышонок. Я хочу к дяде Мише засветло попасть.

— Хорошо.

Девушка в последний раз посмотрела на каменный завал и надпись на стене, укладывая в память эту картину. Да, странная штука жизнь. Она шла в Зону, исполненная решимости найти брата. Встретила любимого мужчину, нашла могилу родителей… Вот только брата не нашла. Где же ты, Матвейка?

И кто же ты такой, Тим по прозвищу Везунчик?

Обратный путь по коридорам тоже занял немало времени. Люминофоры догорели, сталкер с девушкой снова шли с фонариками. Лужи мерзко булькающей «газировки», электрические «медузы», «грави» и «жарки» никуда не делись, их приходилось обходить, протискиваться по стеночке, рискованно перепрыгивать — в общем, это не была милая прогулка. И хорошо ещё, что зверья им не попадалось, потому что после схватки с бюрером оба ствола остались практически без патронов.