Букет прекрасных дам - Дарья Донцова

Приоткрыв занавеску, я крикнул:

— Люси, посмотрите, пожалуйста!

Девушка, обсуждая что-то оживленно с продавщицами, повернулась, подошла к примерочной и уставилась на меня. В ее лице ничто не дрогнуло, но в глазах запрыгали бесенята.

— По-моему, замечательно, — констатировала она.

— Кажется, свитер длинноват, — пробормотал я, — и брюки не того…

— Что вы, мужчина, — хором сказали продавщицы, — так носят, самый накат, если короче штаны натянуть, отстой получится.

Я вспомнил, как где-то в конце семидесятых упрашивал Николетту купить мне брюки с многосантиметровым клешем, и ничего не сказал. Мода дело хитрое, придется поверить торговкам, они в этом вопросе разбираются лучше меня.

Внезапно в сердце вновь вползла грусть. А в чем я хорошо разбираюсь? В поэзии Серебряного века? Живу, словно в консервной банке, существую в замкнутом мирке, хожу, как старая кляча по одному кругу. Хотя, если признаться честно, я сильно изменился за последнее время и, как ни странно, стал выглядеть моложе. Во всяком случае, сейчас из зеркала на меня смотрел парень, правда, отвратительно принаряженный, но по виду никак не сорокалетний. Максимум, что можно дать молодцу, тридцатник. Может, явиться в таком виде к Николетте на файф-о-клок и заверить всех, что теперь так положено наряжаться в высшем свете, ну… в Испании, например? А что? Неплохая идея. Милые дамы будут изумительно смотреться в косухах.

— Замечательно, — повторила Люси, — только чего-то не хватает.

— Во, — сказала одна продавщица, — оденьте.

Я посмотрел на крохотную сережку и ответил:

— Но у меня уши не проколоты.

— Так это клипса, — сообщила она и ловко защелкнула ее на моей мочке.

— Да, — удовлетворительно протянула Люси, — вот теперь великолепно.

— Суперски, — взвизгнула продавщица, — с таким фрэндом я бы хоть куда пошла, такой модный, такой прикинутый, ну слов нет. Девки бы попадали от зависти, все при нем, косуха, гриндерсы, ну кентово, лососевый парень!

— Хорошо, — кивнула Люси, — теперь я.

Она ушла в кабинку, и девчонки стали охапками таскать туда вешалки со шмотками. Процесс грозил затянуться. Я уселся на стульчик возле обувного отдела.

— Слышь, фрэнд, — раздалось над головой.

Я повернулся. Юноша лет пятнадцати спросил:

— Посмолить не дашь? Без капусты остался.

— Что?

— Ну закурить дай.

Я вытащил «Мальборо».

— Угощайтесь.

— Парочку стрельну?

— Конечно.

— Ну ты центровой, — вздохнул парень, — прям набитый икрой.

Он вытащил две сигареты и начал бродить по магазину. Пару минут я следил за ним, одетым в старенькую, добела вытертую куртку. Честно говоря, я не слишком понял сказанную им напоследок фразу. Юноша поругал меня или похвалил? Радует лишь одно, он принял меня за своего, вот она, великая сила одежды. Впрочем, сия мудрость была известна издавна, вспомним хотя бы русские пословицы и поговорки: «одень пенек, станет как майский денек»; «по одежке встречают, а по уму провожают», нет, последнее явно не то. В наше время вас приветствуют и провожают, принимая за точку отсчета исключительно внешний вид.

— Ванечка, — крикнула Люси, — ну как?

Я поднял глаза и поперхнулся. Из кабины выглянуло нечто, одетое в синюю мини-юбочку и обтягивающий короткий свитерок того же цвета. Но самое интересное, что наряд безголовой, отвязной тинейджерки шел моей спутнице чрезвычайно.

Во-первых, к моему гигантскому изумлению, сразу стало понятно, что Люси вовсе не бесформенная тумба. У девушки оказались стройные ножки, ну, может, слегка полноватые, на мой взгляд, но отнюдь не уродливые куски жира, которыми они казались под дорогими эксклюзивными нарядами. Талия была достаточно тонкой, не как у балерины, конечно, но и не расплывшаяся от безудержного поедания сладкого. Ультрамариновый джемпер обтягивал высокую аппетитную грудь. Больше всего Люси напоминала растолстевшую голливудскую актрису Памелу Андерсон до ее операции по удалению силикона из бюста. Вернее, негатив Памелы, потому что та, если помните, блондинка, а Люси брюнетка. Внезапно я сообразил, что Люси-то очень молода, ей всего исполнилось двадцать три. Просто в своих диких платьях, дорогих, расшитых золотом и каменьями, она выглядела всегда лет на сорок, казалась бесформенной, бесполой глыбой, а на самом деле она очень даже хорошенькая. И она не толстая, а просто крупная.

— Ну как? — повторила девушка, делая шаг мне навстречу. — Впечатляет?

Ее карие глаза блестели, окруженные густо намазанными ресницами, на щеках играл добытый из косметички румянец, а губы пламенели. До сего дня Люси не красилась, наверное, Роза запрещала дочери пользоваться декоративной косметикой. Внезапно я разозлился на бабу. Что же это за мать такая! Неужели она слепая дура, неспособная понять, как следует одеваться девушке, чтобы быть привлекательней!

— Ну как? — уже с небольшой тревогой поинтересовалась моя преображенная спутница.

— Нет слов! Вы очаровательны.

Люси расплылась в улыбке. Черненькие усики над ее верхней губой дрогнули. Странное дело, раньше дамы, не прибегавшие к услугам эпилятора, вызывали во мне легкую брезгливость. Мужчины, знаете ли, странные существа. Женщина любит ушами, ей подавай комплименты, заверения в чувствах и прочее. А мужики любят глазами. Сколько романов лопнуло из-за того, что кавалера настигло в самый неподходящий момент половое бессилие. Милые дамы в таком случае морщат носики и предлагают посетить сексопатолога, но ни одной из них не приходит в голову, что проблема не в кавалере, а в ней самой. Упадет мужской взгляд на волосатую ногу или подмышку, приметит глаз грязные пятки и желтые ногти без педикюра, все, облом гарантирован.

Во всяком случае, со мной. Как-то раз я, сводив одну из своих дам в ресторан, оказался с ней наконец-то наедине, почти в койке. Надо сказать, что я довольно долго подвергал осаде эту крепость, пока она не сдалась. Приготовившись праздновать победу, я стал наблюдать, как красавица медленно вылезает из роскошного, дорогого платья, явно купленного в Доме моды. Наконец процесс завершился, и я увидел, что одна из бретелек лифчика, кстати, не очень свежего, пристегнута небольшой булавкой. Все. Пришлось изобразить приступ язвы и спешно отступать домой, старательно избегая прощальных поцелуев. Как все мужчины моего круга, я дико брезглив. Усики Люси всегда вызывали у меня содрогание, но сейчас показались милыми, даже сексуальными.

— Будете брать все? — хором поинтересовались продавщицы.

— Да, — твердо заявил я и пошел к кассе, оплачивать километровый счет.

Одежду, в которой мы прибыли в «Прикид», продавцы упаковали в огромные пакеты.

— Вам так идет, — щебетали они, провожая нас до двери, — невероятно прикольно, суперски, отпадно смотритесь.

Когда мы сели в машину, я произнес:

— Не знаю, как вам, а мне в этом облике не слишком комфортно.

Люси улыбнулась:

— Ванечка, предлагаю перейти на «ты», будет весьма странно, если станете мне «выкать» на дискотеке.

Я взял ее ладошки, удивился нежной коже и весело согласился:

— Конечно, твоя правда. Ну а теперь вперед, нас ждут великие дела.

Глава 31

В «Ванильный зефир» мы прибыли в самый разгар веселья. Поехали туда не сразу после магазина. Сначала решили перекусить и заглянули в «Макдоналдс». Я предполагал, что наше с Люси появление в маскарадных костюмах вызовет бурю эмоций у посетителей. Народ примется хихикать, вертеть пальцем у виска и перешептываться. Но никто не обратил на нас ровным счетом никакого внимания. Девочка, стоявшая за кассой, была профессионально вежлива, на ее лице играла фирменная «американская» улыбка, а в глазах не отразилось никакого удивления. Когда мы с подносами в руках, отыскивали свободный столик, толпа равнодушно обтекала нас. Никому не пришло в голову крикнуть: «Гляньте, ну и идиоты!» или «Во, придурки!».

Нет, всем было наплевать на наш внешний вид, и я перестал себя стесняться.

Фейс-контроль в «Ванильном зефире» мы преодолели очень легко. Секьюрити скользнули по Люси взглядом, потом сказали:

— Проходите, касса налево.

Кассирша взяла пятьсот рублей и улыбнулась:

— Сегодня девочки бесплатно. Желаю повеселиться.

— Надо же, — хмыкнул я, — сэкономил на тебе, Люси.

Спутница засмеялась, мы вошли в зал и разом ослепли и оглохли. Минут через пять ко мне начали возвращаться чувства. Сначала я увидел огромное помещение, до отказа забитое прыгающими людьми. По толпе скользили разноцветные лучи, края танцплощадки тонули в темноте, середина освещалась большим ярким шаром, испускавшим из себя пучки то желтого, то зеленого, то красного света, потом в уши ворвалась стучащая, какая-то клацающая музыка, больше всего она напоминала звук, который издает ложка, бьющая по алюминиевой кастрюле: бам, бам, бам. Затем я услышал визг развлекающихся. Нос уловил запах пота, сигарет и чего-то сладкого, въедливого.