Анжелика и ее любовь - Серж Голон

Глава 21

Все началось с того, что к Анжелике подошли Северина и Рашель, старшая дочь адвоката Каррера.

– Госпожа Анжелика, пропала Бертиль.

Она не сразу поняла о чем речь. Рашель рассказала ей, что, когда им пришло время вернуться на орудийную палубу, Бертиль решила остаться наверху.

– Зачем?

– Ох, она как будто в уме тронулась, – ответила Рашель. – Говорила, что ей невмоготу толкаться внизу, в этом тесном хлеву, и хочется немного побыть одной. В Ла-Рошели у нее была своя собственная комната, так что вы понимаете… – заключила Рашель со смесью восхищения и зависти.

– Но с тех пор прошло уже больше двух часов, а она так и не вернулась, – подхватила встревоженная Северина. – А что, если ее смыло волной?

Анжелика встала и пошла искать госпожу Мерсело. Та сидела в своем углу вместе с двумя соседками и вязала. Гугенотские женщины уже обжили свои закутки на нижней палубе и взяли за обыкновение ходить друг к дружке в гости.

Госпожа Мерсело выслушала Анжелику с удивлением. Она думала, что Бертиль у подружки. Тут же все пассажиры были подняты на ноги и стало очевидно – девушки нигде нет.

Мэтр Мерсело в ярости кинулся на верхнюю палубу. В последние дни девчонка совсем от рук отбилась и стала позволять себе слишком много! Сейчас он ее проучит, чтоб поняла: дочь должна слушаться родителей на всех земных широтах и при любых обстоятельствах.

Однако скоро он вернулся очень встревоженный. Бертиль нигде не было. На этом проклятом корабле так темно, что хоть глаз выколи, сказал он, а матросы, к которым он обращался с вопросами, только тупо таращились на него

– сущие скоты!

– Госпожа Анжелика, не могли бы вы мне помочь? Вы знаете язык этих людей. Надо, чтоб они помогли искать ее. Может быть, Бертиль упала в какой-нибудь люк или сломала ногу.

– Море неспокойно, – сказал Каррер. – Девушку могло смыть за борт, как недавно смыло Онорину.

– О, Господи! – выдохнула госпожа Мерсело и рухнула на колени.

Всеобщее нервное возбуждение наконец прорвалось наружу. В свете ламп лица пассажиров выглядели мертвенно-бледными, осунувшимися. Шла уже третья неделя тяжелого плавания, моральный дух ослабел, и стоило чему-нибудь случиться с одним, как от внешнего спокойствия остальных не оставалось и следа.

У Анжелики не было ни малейшей охоты идти за Мерсело на верхнюю палубу. Бертиль, взбалмошная, как и все девушки ее возраста, наверняка сидит сейчас в каком-нибудь темном закутке и предается грезам, даже не догадываясь, что о ней беспокоятся. Что ж, в конце концов, ее желание побыть одной вполне объяснимо. Этого хотелось бы каждому. Но, смутно чувствуя за собой какую-то вину, Анжелика решила все же выйти наверх и попросила Абигель присмотреть за Онориной, пока ее не будет.

На палубе она присоединилась к Мерсело, Берну и Маниго. Трое гугенотов спорили с боцманом, который гневными жестами показывал им, что они должны немедля убраться восвояси. Не желая слушать никаких объяснений, он сделал знак матросам, и те схватили протестантов под мышки.

– Не трогайте меня, бандиты, – взревел Маниго, – а то уложу вас всех на месте!

Он был вдвое сильнее смуглых мальтийцев, которым было приказано его урезонить, но у тех за поясами имелись ножи – и они не замедлили их выхватить. Неразбериху усугубляло еще и то, что вся эта сцена происходила при очень скудном освещении.

И снова, как уже бывало прежде, кровопролитие предотвратил миротворец Никола Перро. Анжелика объяснила ему, что случилось. Он перевел ее слова несговорчивому Эриксону, но тот продолжал твердить, что у него есть приказ: после наступления темноты на палубе не должно быть ни одного пассажира. Однако поняв, что одна из пассажирок исчезла, он озадаченно покачал головой.

Время от времени Мерсело кричал, сложив руки рупором: «Бертиль, где ты?» В ответ слышались только свист ветра и неумолчный скрип корабля, раскачивающегося на черных волнах.

Голос Мерсело то и дело прерывался.

В конце концов Эриксон разрешил отцу пропавшей девушки остаться на палубе. Остальные, сказал он, должны вернуться вниз. Они подчинились, после чего дверь на нижнюю палубу была тут же накрепко заперта.

Анжелика осталась с Никола Перро.

– Я боюсь, – призналась она ему вполголоса. – И сказать по правде, море пугает меня куда меньше, чем ваши матросы. А что, если кто-нибудь из них, увидев одинокую девушку, уволок ее куда-нибудь, чтобы над ней надругаться?

Канадец обратился по-английски к боцману. Тот что-то недовольно проворчал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, затем удалился, бросив несколько слов через плечо.

– Он сказал, что сделает перекличку всего экипажа, от марсовых до тех, кто сейчас отдыхает в трюме. А мы тем временем обшарим палубу.

Никола Перро раздобыл три фонаря. Он, Анжелика и Мерсело осмотрели каждую бухту снастей, канадец не поленился заглянуть даже в спасательные лодки: шлюпку и каик.

Наконец все трое подошли ко входу в расположенный под ютом кубрик. Из-за двери раздался голос боцмана:

– Все матросы на месте. Отсутствующих нет.

Экипаж ужинал при тусклом свете масляных ламп. Наполняющий кубрик дым от матросских трубок был так густ, что хоть ножом режь. В нос ударял крепкий запах табака и алкоголя. Увидев обращенные в его сторону обветренные лица и горящие темные глаза, мэтр Мерсело ясно понял, что море – не единственная опасность, которая могла угрожать Бертиль.

– Вы думаете, кто-то из этих молодчиков мог покуситься на честь моей дочери? – шепотом спросил он Анжелику, побелев как полотно.

– Во всяком случае не те, что здесь.

Но воображение бумажного фабриканта уже разыгралось.

– Это еще ничего не доказывает. Совершив злодеяние, ее могли задушить и бросить в море.

На его висках выступил пот.

– Прошу вас, не тревожьтесь, – уговаривала его Анжелика. – Эриксон дает людей, чтобы обыскать корабль сверху донизу. – Не успела она произнести эти слова, как у нее мелькнула мысль о мавре Абдулле.

Уверенная в правильности своей догадки, она, не раздумывая, взбежала на ют.

На всегдашнем его посту – у двери хозяина – мавра не оказалось.

Анжелика застыла перед дверью капитанских апартаментов, моля про себя: «Господи, не дай этому случиться. Это было бы слишком ужасно для всех нас».

Из-за застекленной двери слышались звуки гитары. Потом дверь вдруг открылась – на пороге стоял Жоффрей де Пейрак, суровый и безжалостный.

Он повел себя так странно, что, говоря ему об Абдулле, Анжелика ожидала, что сейчас он опять вспылит.

Однако он, напротив, быстро обрел свое обычное самообладание. Мгновение – и перед Анжеликой снова стоял хладнокровный капитан, внимательный и бдительный.