Холодное блюдо - Павел Ганжа

Тут же пришлось играть в каком-то театре абсурда для одного актера и множества заинтересованных зрителей. Не срастается…

В любом случае, принять в качестве версии то, что Валерка или Борька, кто-то из них единолично или вместе, неважно, посягнули на жизнь Насти, помимо прочего, будучи осведомленными о ее беременности, было трудно. Очень трудно. Но Артем принял. Хотя и со скрипом. Кто он (Артем, а не скрип) супротив методологии господина Ш.Холмса. Отбросить необходимо лишь невозможное, а все остальное, даже самое невероятное, допускать…

Во вторую очередь, дабы не зациклиться на незабвенных компаньонах, Артем перебрал в уме всех врагов, недругов, недоброжелателей и завистников. Явных и неочевидных, реальных и потенциальных. В основном неочевидных и потенциальных, поскольку настоящих врагов, которые способны решиться на крутые меры, у него не было. Как ни напрягал Стрельцов извилины, ни одного достойного кандидата в подлинные недруги не вспомнил.

Мелких завистников, скорее всего, больше чем блох на бездомной собаке. И то поручиться нельзя. Никто же прямо не представляется: здравствуйте, мол, так и так, я Вам завидую и всяческих бед желаю, не обессудьте. В нормальном цивилизованном обществе плюют обычно не в морду, а в спину. Исподтишка. Да и то по большей части мысленно. И не вычислишь, завистник это или просто субъект с кислой физиономией. Лишь знание подлой человеческой природы вопиет о том, что завистники должны иметься в наличии. Априори. Их не может не быть в нашем зоопарке с перевернутыми ценностями у успешной со всех точек зрения личности. И карьера сложилась, и материальное положение превосходное, и в личной жизни порядок…был до недавнего времени.

Есть завистнички, наверняка есть. И грязью измажут при случае, и опорочат, и в кофе плюнут, и даже камнем, давно покоящимся за пазухой, в окно могут кинуть, зная, что останутся безнаказанными. Но на то они и пакостники, чтобы по мелочам… А "заказать" его или тем паче Настю…это вряд ли. Из разряда невероятного.

Кому же Артем мог настолько насолить?

Конечно, в прежние времена он многим дорогу переходил и жесткость проявлял, когда сталкивались интересы и ситуация того требовала, но те дела давно быльем поросли. Как у классика, иных уж нет и те далече. Разве что, некий особо злопамятный "друг" на годы затаился и сейчас решил отомстить. Сомнительно. Определенные границы Артем никогда не переходил, унижений не допускал, рукоприкладством и стрельбой по живым мишеням не увлекался. Получается, из далекого прошлого и определить в заклятые враги некого. Из ближайшего, впрочем, тоже.

Пару потенциальных недоброжелателей, способных на…некоторую агрессию, Артем все-таки припомнил. Практически придумал.

Один из них – проживающий в соседнем подъезде субъект по имени Вадик, пузатый наглец с замашками разбогатевшего хулигана, с ним у Стрельцова неоднократно возникали конфликты на почве раздела парковочного места перед домом. И, по мнению Артема, сформированному в долгих думах, это могло послужить поводом для…мести.

Слишком натянуто, но допустимо.

Второй мелкий ворог материализовался чудом. После шоковой терапии последних недель вообще удивительно, что Стрельцов о нем не забыл. Когда подходила к завершению вторая декада продавливания больничной койки, Артем, ковыряясь в памяти, наверное, в пятитысячный раз, неожиданно вспомнил о встрече накануне поездки в ресторан и последующих…трагических событий. Точнее, о столкновении с бывшим однополчанином, то ли Мишей, то ли Колей Чхеидзе, с которым едва не пришлось драться в центре города среди бела дня. А как только вспомнил, сразу определил в потенциальные злодеи.

Товарищ ведь однозначно тревожный и нарывался на конфликт не по-детски. Накипело, видимо, наболело. Столько лет минуло, столько воды утекло – на дюжину морей, не меньше, а Миша-Коля-Нина на обидчиков, одним из которых числился и Артем, по-прежнему волком глядел. Или волкодавом, кажется, порвать хотел. Этот кадр мог холить жажду мести годами. Тоже натянуто, но все же он гораздо более правдоподобная кандидатура в злодеи, чем толстый сосед Вадик. Вполне реальная картина: бывший дух, на собственной шкуре испытавший в армии прелести дедовщины, годами точил нож на издевавшихся над ним сослуживцев, а тут один из давних обидчиков ему на глаза попался. Прежняя ненависть вспыхнула с новой силой, и дух отомстил. По-своему. Подло и жестоко. Организовал похищение обидчика и его жены и устроил так, чтобы его подельники, покуражившись вволю, убили обоих. В результате Настя погибла, а Артема не добили чудом. Портили стройную картину два обстоятельства: опять же обливание пивом спортсмена и наличие второго трупа.

Представить Мишу-Колю в роли интригана, заказчика или исполнителя компрометации… Честное слово, представить могучего борца-тяжеловеса в партии умирающего лебедя на подмостках Большого театра едва ли не проще.

Понятно, что они не виделись добрый десяток лет, и за истекшее время Чхеидзе мог измениться… да он и изменился, но столь кардинально… Трудно поверить.

Между тем и тело мужика с обгоревшими руками и головой в версии не вписывалось. И откуда он только взялся? Случайный свидетель? Или еще один обидчик Чхеидзе? Тогда зачем голову ему сжигать? Артем не считал себя большим знатоком психологии, тем более психологии преступников, но полагал, что при условии причастности Чхеидзе к убийствам, вряд ли тело принадлежит случайному свидетелю или какому-то врагу бывшего сослуживца. Если Коля-Миша здесь, пользуясь специальной терминологией, при делах, он не стал бы париться и труп поджигать. Сожгли ведь явно для того, чтобы труп не опознали.

Кроме того, душу терзали довольно обоснованные подозрения, что неизвестный заказчик, режиссер, который стоял за кулисами и дергал за ниточки, планировал в качестве третьего блюда "подать на стол" в том же живописном уголке острова труп Стрельцова. На компот. Или, наоборот, в качестве жиденького первого. Вот это был бы супчик.

Вопросы, вопросы…

Ответов на них не было, да и не могло быть, но кто-то внутри (второе "я" или интуиция) рядил в костюм негодяя именно Мишу-Колю и подсказывал, что за его беды в ответе именно Чхеидзе. А тот факт, что столкновение с бывшим духом произошло буквально накануне похищения, наводил на определенные мысли. Стрельцову здесь виделся некий знак судьбы. Намек. А намеки судьбы надо понимать.

Поэтому гипотезу о причастности к его бедам бывшего сослуживца Артем был намерен, пользуясь терминологией оперативников, "разрабатывать" с примерным тщанием. Найти мерзавца труда не составит; возраст и фамилия известны, предположительное имя – тоже, можно детектива нанять, вон их развелось как муравьев. В любом случае в списке потенциальных злодеев Миша-Коля Чхеидзе стоял под первым номером, далеко опережая и Райхмана с Фомичевым, и наглеца Вадика, и прочих недоброжелателей вместе с мелкими завистниками.

Кого еще подозревать?…

Самым жизнеспособным выглядело предположение, что Артем и Настя стали жертвами преступлений по случайному стечению обстоятельств, а не по злому умыслу некоего негодяя, но от этого легче не становилось. Фактор случайности в логических построениях не учтешь, и найти подонков, убивших Настю практически невозможно. Разве что также случайно. Как их искать тем же операм, если представить, например, что чету Стрельцовых Главный (режиссер, заказчик – выбирай название по вкусу) решил убить, просто ткнув пальцем? Надо было над кем-то поизгаляться, вот и назначил овец на заклание. В кабаке увидел или еще где, неважно…

Важно, что связи никакой. Не должник, не кредитор, не заклятый враг, не народный мститель, не ревнивый супруг. И не найти. Ни милиции с прокуратурой, ни Артему.

Если этот главный злодей не из круга общения Артема, придется уповать лишь на удачу, которая, известно, дама довольно ветреная, капризная и непостоянная…

Жилые кварталы закончились. Ноги вынесли Стрельцова на большой пустырь, знатный кусок которого занимали торчащие из земли ракетными соплами сваи, а вокруг валялись пласты бетонных плит. Валялись и торчали, очевидно, не один год: сваи окружали заросли высокой травы и кустарника, а плиты только что мохом не поросли. По всем признакам – незавершенное строительство. Вернее, замороженное до лучших финансовых времен.

За пустырем виднелись обшарпанные, но в то же время монументальные корпуса какого-то завода. То ли тяжелого машиностроения, то ли вагоноремонтного, Артем точно определить не мог. Незаметно для себя самого, забывшись в тяжких размышлениях, он отмахал пешком несколько километров и забрался в незнакомую часть города. Едва ли не на окраину. А начал ведь прогулку практически в центре и намеревался лишь чуть-чуть размяться. Побродить по улицам минут десять, променад совершить. Минуло же часа полтора, не меньше, а то и два – время он не засекал, – и легкий променад превратился в добрый марш-бросок в прогулочном темпе. И устал так, что коленные суставы заныли. Сил и без того немного, до конца после ранений не восстановился, а тут легкая прогулочка…