Плоды свободы - Людмила Астахова

На исходе ночи эрна переправилась на другой берег и за пару часов излазила все подступы к каливе. Этенхари хранило могильное молчание. Ни звука, ни шевеления там, за стенами, ни огонька в узких окнах-бойницах. Кажется, будто и часовых нет. Однако они тут, они следят… Не могут не следить! Но рунные плетения и предрассветная тьма, павшая на Янамари с заходом лун, надежно укрывали женщину от вражеских глаз. Никто не видел Грэйн в густой чернильной тени, впрочем, и она покамест никого не видела.

Затаились! Попрятались! Ну, ничего-ничего. Там, где подводит зрение, выручает волчий нос. Из самой сердцевины мрачного строения отчетливо тянуло то мокрыми, то палеными перьями, а виски, несмотря на рунную защиту, так и норовил стянуть обруч боли. Случайного путника, из праздного любопытства свернувшего полюбоваться на унылый приземистый замок, эта магия уже отпугнула бы. С той целью и создано, чтоб посторонние не забредали, вынуждая обитателей Этенхари их душить – или что там тивы делают с любопытствующими?

Протрезвев, Грэйн припомнила леденящие печенку истории братца Удэйна. Он ведь много что рассказывал сестре по посвящению, да только она плохо слушала. Впрочем, если ей не вспомнилось слово «калива», значит, Апэйн просто не называл уединенные тайные молельни, где эсмонды обделывали свои темные делишки, так, как то принято среди служителей Живоглота. Ну так ведь и дело не в названии!

В любом случае надо как-то попасть внутрь. И лучше всего проделать это, взобравшись на крышу. Даже если не найдется слухового окна, трубы-то печные у них должны быть!

Рассудив так, ролфийка, присмотрев себе укромный уголок в «слепой» зоне почти прямо под стеной, разделась, оставив на снегу все лишнее: юбку, шинель и китель. Скейн, пистолеты, сабля на поясе – что еще нужно для штурма эсмондской твердыни? Подтянув потуже ремень и проверив, чтоб ничего не звякнуло, Грэйн уцепилась за подходящий камень, подтянулась и полезла вверх. К счастью, стены Этенхари, верно, помнили еще если не Приход Диллайн, то уж Великий-то Раздор точно. Раствор в кладке местами выветрился, кое-где не хватало целых камней, а где-то, наоборот, из стены торчали железные костыли, уж неведомо для каких нужд туда вбитые. Вскарабкавшись до первого окна, забранного тяжелой ставней, эрна Кэдвен уцепилась за кованые украшения наличника, нашарила под ногами узенький карнизик и прижалась к стене, чтобы немного передохнуть и чуть-чуть подумать, пока время есть.

Там должно быть святилище, место, где все жрецы могут собраться вкруг алтаря, чтоб слить воедино силу своих молений и призвать магию в обмен на жертву… Вот только кого уложат на этот алтарь? Уж не Священную ли Невесту?

Ролфийка тихонько шмыгнула носом. Пальцы, вцепившиеся в обледенелую кладку, закоченели так, что она их почти не чувствовала. Нельзя стоять! Ну-ка, вперед!

Помнить про три точки опоры, вот что важно. Ни один силач не провисит только на руках дольше нескольких мгновений. Соскользнула нога – и все, собирайте кости у подножия… Так что прочь мысли, вниз не смотреть, рука-нога-рука-нога… и так до следующего яруса. А там – бойница, о, счастье, открытая! Ни решетки, ни щита. Прямо-таки приглашение для всех, желающих пробраться на крытую галерею над стеной.

Не в традициях ролфи пренебрегать приглашениями, столь любезными. Протискиваясь в бойницу, Грэйн едва не застряла. Эфес сабли прочертил по сырому камню царапину с таким мерзким скрежетом, что сейчас, казалось бы, всему Янамари пробудиться и схватиться за вилы, не то что обитателям каливы. Ролфийка замерла, почти не дыша. Один удар сердца, второй… десятый. Обошлось!

Ноги коснулись наконец-то ровной поверхности. Эрна Кэдвен, будто мышь, прянула в темный угол и скорчилась там, зажав кисти рук между ляжек и прокусив себе губу от боли, когда окоченевшие руки начали отогреваться.

Грэйн не помнила, сколько времени прошло, пока она снова смогла почти безболезненно сжать в кулак и вновь разжать ободранные пальцы. Должно быть, четверть часа, не меньше. Но рассветом пока не пахло. Хорошо! Но что же дальше? Она в растерянности поскребла затылок, скривившись, когда потревожила сорванный ноготь. Вопрос – а годится ли шуриа для жертвоприношения? Верно, не годится, иначе эсмонды давно бы их всех выпотрошили. Ну, а вдруг? В конце концов дети Локки недаром слывут любителями рискованных экспериментов. Вдруг да решат попробовать торжественно перерезать Джойане глотку, хотя бы из одной только мести! И Ночь Восхождения новой луны, событие дивное и мистическое, для такого обряда подошла бы как нельзя лучше. А если…

Додумать она не успела, буквально нос к носу столкнувшись вдруг с бесшумным диллайном в темных долгополых одеждах, показавшимся из-за угла. К счастью, в руках у него был фонарь, а Грэйн, пусть и в последний момент, успела отпрянуть в густую тень какой-то ниши, иначе никакие б руны ее не спасли.

Однако она успела. И с тем сладостным терпением, которое рождается уверенностью в том, что добыче некуда деваться, дождалась, пока он пройдет совсем рядом, осторожно втянула ноздрями гниленький, какой-то мышиный запашок – и прыгнула на спину, всадив скейн в брюхо тиву по самую гарду. Умение вспарывать чужие животы – это ведь тоже мастерство, не тускнеющее с годами, а лишь приобретающее элегантную точность. Еще пару пятилетий назад эрна Кэдвен нашумела бы на всю каливу, перемазалась в чужой крови и дерьме, да и вообще… провозилась бы гораздо дольше. Но дражайший бывший супруг оказался столь любезен, что предоставил Грэйн, так сказать, поле для постоянной практики. Нет, в форте Кэйдрен не пускали под нож нерадивых новобранцев, что бы там ни нашептывали при очередной проверке их превосходительствам генеральным инспекторам всяческие кляузники и наушники. Эрна Кэдвен тренировалась на чучеле. Ну, еще свиней резала, случалось, но это совсем другое дело, хотя тоже требует быстроты и точности удара.

Бережно поддержав жертву и перехватив фонарь, чтоб не упал и не разбился, Грэйн затащила в ту самую нишу, поднатужилась и – р-раз! – вытолкнула через бойницу наружу. Где-то внизу он с глухим шлепком разбрызгал подтаявший уже снег – и все. Тишина.

Ролфийка с досадой заметила, что забыла обтереть клинок скейна, но, по большому счету, это пустяки. Все равно потом придется чистить тщательно и с должным старанием. Ну-с, и где же у нас бродит следующий «фонарщик»?

Джэйфф Элир, шуриа

Джезим пылал. Весь. От корней своих, покоящихся глубоко-глубоко в горячих недрах, до снежных вершин самых высоких гор. Духи всех живших и умерших на этой земле шуриа, всех, кто влился в единый поток сущего в Тонком мире, явили себя, вознеслись, ликуя и приветствуя рождение нового божества. Жаль только, никто, кроме Джэйффа, не видел этот призрачный пожар целого континента. И не нашлось в округе ни единого соплеменника, который бы разделил восторг, когда меж землею и небесами соткалось сверкающее полотно, соединив мир смертных и мир богов мостом. Нет ничего лучше, чем воочию видеть, что этот мир един во всех проявлениях. И жив.