Путь к жизни - Сергей Уксус

Зеленошкурый хмыкнул: маг больше не походил на испуганного жеребёнка, каким показался орку при первой встрече. Походная жизнь обветрила ему шкуру, расправила плечи, силы добавила… Нет, парень и раньше, конечно, слабаком не был. Для хуманса, во всяком случае. Но выглядел как‑то по‑домашнему. По хумасовскому домашнему, само собой. Сейчас же стал больше походить на воина. Молодого и глупого. Шурраг сам когда‑то таким был: нахальным, наивным… Н‑да, и доверчивым. В том смысле, что не ждал подвохов от первых встречных…

Потом, конечно, поумнел. Дырки в шкуре поспособствовали. Некоторые. Да и духи предков помогли. Это уж наверняка. Иначе как объяснить, что пару раз выжил только чудом? Не в родной степи, уже здесь, среди «цивилизованных»… Хотя Мясник излишней доверчивостью, конечно, не страдает, а с ними тогда пошёл явно от отчаяния – просто некуда больше податься было. Вот купец его и захомутал. И отпускать явно не хочет. То ли из‑за дел храмовых, то ли по натуре своей купеческой – как ни крути, а маг в караване полезнее пары хороших бойцов будет. Только мозгов бы ещё этому магу кто добавил, а то что ни драка, то со своими заклинаниями лезет. Постоянно одёргивать приходится. Чему‑то такому его тот мертвец научил, что парень никак не успокоится, каждый день свои магические тренировки устраивает, а при нападениях это, похоже, и пробует. Во всяком случае, никаких огненных шаров, молний или ещё чего. Просто стоял разбойник, а потом задёргался и упал. И ни следа на нём. В степи такое только сильные шаманы умели – уговорить духов чью‑то жизнь выпить или душу забрать. Но так то шаманы! Они никогда себя магами не считали, да и маги их за равных не держат. Мол, варвары.

Десятник задумчиво смотрел, как приятель возится у разведённого возницами костра: опять что‑то для лошадей готовят. И не обязательно лекарство, может, просто шкуру протирать, чтобы всякая кусачая гадость меньше садилась. Что ни говори, а весна и правда слишком жаркая выдалась, вот и повылезали раньше времени… И не только мелкие. Двуногие, вон, тоже: за неделю два нападения. Оголодали, похоже, лихие людишки за зиму, обтрепались. Особенно те, что в замках живут – последняя банда хоть и нарядилась в рваньё, но вела себя слишком уж слаженно. Да и оружие не такое дерьмовое, как обычно…

Впрочем, это не их дело. Их дело – отбиться да присмотреть, чтобы Мяснику не мешали, когда тот очередного покойника резать станет. Что не для удовольствия маг этим занимается, уже самый тупой слуга понял. Хотя как раз тупых в караване нет. И случайных нет. Все либо с Храмом связаны, либо с Жерком. Либо с самим Шуррагом. Семья не семья, а друг другу не по разу жизни спасали. А теперь вот ещё и Лиртво приняли. Вот только парню лучше бы всё же осесть где‑нибудь – и заработает больше, и связями обрастёт…

Да и не только парню. Самому орку тоже уже пора бы в степь вернуться. Жениться, хозяйство поднять, толпу орчат нарожать… А что? Мир повидал, денег скопил. Слава? Слава тоже есть. В некоторых землях. Хорошо, что он, Шур, больше там не появляется. А то бы ещё больше прославился. «А было это в тот год, когда казнили…» Н‑да. И это – благодарность хумансовская. Сами же от того герцога воем выли! И сынок его спал и видел, когда папашу в могилу спровадят. И как бы не люди этого сынка его, Шуррага, отряд тогда наняли. Хорошо, догадался половину обещанной платы вперёд потребовать, а когда за остальным сунулся, пути отхода присмотрел. На всякий случай. Потому и сам ушёл, и большую часть своих спас. Вот только самостоятельность на этом закончилась – не любят вольные бойцы, когда от командира удача отворачивается.

Впрочем, неважно. Главное – всё, за чем уходил из родной степи, получил. Осталось только паренька пристроить…

Или с собой взять? Есть в степи поселения хумансов и прочих. Есть. Ещё с давних времён. И не одно. А то куда всяких беглецов девать, которые на здешних землях с правителями не ужились? В рабство? Так не держит вольный народ рабов. И вообще не терпит. Вот предки и решили выделить землю. И не прогадали: сейчас степные сабли и ятаганы не ниже дварфовых мечей и топоров ценятся. Правда, если стальные, а со сталью в степи туго. И с деревом туго. И с железом туго. И… И много с чем. Даже с городами. Есть, конечно, один, но если честно, по меркам здешних земель он только на большую деревню тянет. И жизнь там идёт, как в этой самой большой деревне – медленно, неторопливо. Какое‑нибудь выдающееся событие, вроде рождения телёнка необычной масти, по полгода обсуждают. Потому что других новостей нет. А Мясник к столицам привык. К шуму. К суете. К новым людям. Уживётся он там? Вряд ли. Протомится какое‑то время и сбежит. Разве что шаманы его в ученики возьмут…

Покрутив последнюю мысль так и этак, Шурраг с сожалением покачал головой: не возьмут. Они и от своих‑то способных отмахиваются, а тут чужак. Да не просто чужак, а которой ещё и уйти может. Другими словами, тащить Лиртво в степь не имело смысла. А значит, и самому придётся подождать с возвращением. Не то чтобы зеленошкурый что‑то обещал магу. Нет. Он просто не любил оставлять дела недоделанными.

* * *

– Садитесь, досточтимейшие, прошу вас, – не утруждая себя приветствиями, святейший Кирво кивнул соратникам на те самые кресла, с которых они поднялись при его появлении. – Сейчас принесут вина, и мы сможем начать.

Переглянувшись, старики, составлявшие теперь совет при верховном иерархе, заняли свои места, и тут же три молодых жреца внесли в комнату, именуемую залом малого совета, глиняный кувшин, запечатанный сургучом, высокие серебряные кубки и поднос с лёгкими закусками. Расставив всё это на большом круглом столе и распечатав кувшин, братья удалились, плотно прикрыв за собой высокие двустворчатые двери.

Проводив их взглядом, святейший собственноручно разлил вино и, взяв свой кубок, принялся неторопливо прохаживаться вокруг стола:

– Ну что ж, досточтимейшие. Начнём с севера? Как там у нас дела, брат Торквист?

Торквист, самый молодой из собравшихся, пожал плечами и коротко доложил:

– Они фактически начали войну. Нападают на нашу территорию, грабят, крестьян частично вырезают, частично угоняют в рабство. Действуют небольшими отрядами, города и замки пока не трогают.

– А храмы? – поинтересовался Гумзат.

– Только грабят. Мол, исполняют волю Справедливого, избавляя его служителей от соблазнов.

– Вот как?! – удивлённо приподнял бровь Ронзо, поворачиваясь к докладчику всем телом.

– Именно, досточтимейший, – хмыкнул Торквист. – При этом, прошу заметить, наших братьев не убивают и даже не калечат, даже если те бросаются на защиту имущества Храма. Да и сами храмы не жгут. В отличие от тех же деревень.

– А замки почему не трогают? – заговорил молчавший до этого Лорзо, тут же забросив в рот ломтик ветчины и принявшись со вкусом его пережёвывать. Среди бывших заговорщиков ходила шутка, что этот брат посещает собрания только лишь ради закусок.

– А мне откуда знать?! – ответил вопросом на вопрос Торквист. В его голосе отчётливо прозвучало недовольство. – Вы можете заглянуть в их варварские головы? Я – нет!

– Досточтимейшие! – поспешил вмешаться Кирво, пока перепалка не разгорелась и не переросла в скандал. – Прошу вас! Дело, которое мы обсуждаем, весьма важно для Веры!

Ответом на последние слова послужило дружное хмыканье присутствующих. Они давно уже относились к Справедливому, как к полезной сказке. Не более. Однако приличия следовало соблюдать хотя бы для того, чтобы не оказаться на месте тех, кто до сегодняшнего дня просто не дожил.

Подождав немного, святейший повернулся к Торквисту:

– И всё же, брат, что вы об этом думаете?

– Думаю? Думаю, что нам готовят большую гадость. Сейчас вдоль северных границ образовалась полоса в два‑три пеших перехода, на которой войско не прокормить. Думаю, что замками дикари займутся, когда тамошние сеньоры будут вынуждены распустить часть своих дружинников. Опять же из‑за того, что их нечем будет кормить. А ещё я думаю, что нам старательно не дают повода говорить о попрании веры.

– А ограбление храмов вы таковым не считаете, брат?! – изобразил крайнюю степень удивления Гумзат.

– Сельских храмов, – счёл необходимым поддержать Торквиста Кирво. – Сельских. Если мы скажем, что в них есть, что грабить…

– Да уж, – согласно кивнул Ронзо. – Проще будет сразу признаться, что это мы всё затеяли.

– Можно подумать, никто об этом не догадывается! – фыркнул Гумзат. – И потом, зачем сразу говорить об ограблении? Можно говорить о нападении на храмы, осквернении… Кстати, брат Торквист, вы не знаете, храмы как‑то оскверняли?

– Разве что своим присутствием.

– Ну‑у‑у… тогда об оскорблении… э‑э‑э… Храма…

– А они в ответ… – Лорзо говорил, не отрывая взгляда от куска копчёной рыбы, наколотого на двузубую вилку. Казалось, здоровяк никак не мог решить – съесть всё сразу или сначала попробовать. – А они в ответ заявят, что хотели поинтересоваться канонами веры, но их неправильно поняли.