Великие зодчие Санкт-Петербурга. Трезини. Растрелли. Росси - Юрий Максимилианович Овсянников

В 1726 году тому же Ситному платят за кладку еще 94 тысячи кирпичей. В июне этого же года Земцов просит отпустить не хватающие для строения материалы. Дело постепенно движется. Наконец 19 августа 1727 года в Канцелярии по донесению Земцова составляют смету: стоимость плотничьих и квадраторных работ. А еще через неделю следует строгое решение о достройке дома архитекта Трезина. Прошло уже как-никак шесть лет. Но наступает сырая осень, зима, и работы опять приостановлены. В это время года штукатурку на здание не кладут. «Понеже… от мокроты и мороза… строению делается трата».

В Центральном государственном военно-историческом архиве хранится огромный рисованный план Санкт-Петербурга, исполненный в 1738 году. Указаны участки всех строений. А сбоку и внизу — легенды: перечни номеров и фамилии владельцев. На углу 5-й линии и набережной Большой Невы показано строение под № 38. Принадлежит оно полковнице Трезини. Место почетное. На участке № 36 стоит дом князя Долгорукова. Под № 37 значится Морская аптека. Далее за домом полковницы в сторону устья Невы 39-й участок отдан барону Черкасскому, а на 41-м поставил свои хоромы князь Алексей Голицын. Значит, архитектор поселился в теперешнем доме 21 по Университетской набережной? Так считали почти два столетия, и никто не подвергал это сомнению.

Но вот в газете «Санкт-Петербургские ведомости» от 4 июня 1733 года, то есть еще при жизни архитектора, напечатано очень примечательное сообщение о продаже двора генерала Бона «во 2 линее близ господина полковника Трезина». Двор приобрела Академия наук для своих служителей. Там была «определена казенная квартира» и Михайле Ломоносову по возвращении его из Германии в 1741 году (ныне дом 43 по 2-й линии Васильевского острова). Получается, что полковник Трезини жил на 2-й линии ближе к Малой Неве, неподалеку от острога, который разместился на самом берегу реки? А как же дом на 5-й линии? Не могла же газета, публикуя объявление о продаже, так грубо ошибиться?

На плане 1738 года дом на 2-й линии помечен как владение «архитекта Осипа Трезина». Второй Трезини в Петербурге?

Осип — он же Карло Джузеппе Трезини — родился в 1697 году в селении Ла Коста в четверти часа езды от Астано. 14 марта 1719 года он обвенчался с Марией Трезини, второй дочерью Доминико. Видимо, в той же церкви, где венчался отец Марии с ее матерью Джованной ди Вейтис. Вероятно, очень скоро Карло Джузеппе вместе с молодой женой отправляется к тестю в далекий и таинственный Петербург. Джузеппе очень надеется на помощь родственника.

Документы свидетельствуют, что с 17 июня по 13 октября 1722 года Карло Джузеппе уже состоит при своем тесте «для надзирания при достройке бывшего князя Гагарина палат». Дальше провал. Неизвестность. Но в 1727 году Джузеппе Трезини уже числится архитектором при Коллегии иностранных дел. Скорее всего, не без помощи тестя, который строил здание этой Коллегии. Такое родство сулило определенные выгоды. Опытный Доминико мог вовремя подсказать, посоветовать, поддержать. И будущее подтвердило расчет Джузеппе при выборе жены и тестя.

Карло Джузеппе Трезини назовут владельцем участка только в 1738 году, через четыре года после смерти Доминико. А где же жила семья Трезини до этого?

Припомним записи о посещении в 1718 году дома Трезини государем Петром Алексеевичем: «Его Царское Величество… купно с Его Светлостью [А. Меншиковым] отъехал к скотному Его Светлости двору, где смотря места прибыл к архитектору Трезину…» В это время даже разговоров о покоях на 5-й линии не велось. Еще продолжали строить для архитектора «образцовый» дом на 12-й линии, позднее отданный Остерману. А вот участок на 2-й линии как раз находится неподалеку от скотных дворов светлейшего князя. И Петру Алексеевичу заглянуть к архитектору было по пути. Получается, что уже в 1718 году Доминико Трезини со всем семейством жил на Васильевском острове.

Уникальное место архивы. Их по праву можно называть хранилищем памяти народной. За толстыми стенами, за тяжелыми дверями хранят они многие сотни и сотни бумажных листов. Официальные донесения и личные письма, чертежи и сметы, случайные записки и подробные отчеты, свидетельства очевидцев и казенные справки. Для человека стороннего, непосвященного — никчемный бумажный хлам. Для специалиста-исследователя — неоценимые сокровища. В коробках, папках укрытые ветхими переплетами бумажные листы терпеливо ожидают своего часа. Но вот ложатся они на стол ученого в светлом и уютном читальном зале. И происходит чудо. Бумаги начинают говорить. Они торопятся, дополняют и перебивают друг друга. То случайное упоминание, то намек или косвенное свидетельство, а то и очень подробный рассказ. И перед исследователем постепенно вырисовывается отчетливая картина случайно или преднамеренно забытого события. Так палеонтологи по отдельной косточке восстанавливают облик чудовища, жившего миллионы лет назад. Пока существуют архивы, живет надежда, что со временем все тайны истории будут раскрыты.

Просматривая страницу за страницей распухшие канцелярские книги первой половины XVIII столетия, К. Малиновский обнаружил два важных для нас документа.

Первый написан через пять лет после смерти Доминико Трезини. «Сего 739 году майя 3 дня доношением архитектора Осипа Трезина представил, в прошлом 724 году бывший от фортификации полковник и архитект Андрей Трезин перевез 2 каморы с сенми… и поставил подле своего двора состоящем на Васильевском острове во 2 линии для делания чертежей и моделям казенным работам… А справкой из Комиссии о Санктпетербургском строении показано… на Васильевском острову в 2 линии при дворе полковницы Марии Трезиной казенные покои…»

Сколько любопытных подробностей! Значит, Доминико Трезини действительно проживал на 2-й линии. А после его смерти дом числился за вдовой. Осип Трезини с женой Марией, скорее всего, поселился у тестя сразу же по приезде в Петербург. Видимо, к 1738 году, к моменту составления подробного плана города, он был единственным работающим мужчиной в семье. Потому и усадьбу записали на его имя.

Дом на 5-й линии, построенный по указу царя, тоже числился за Доминико. Но, видимо, он там никогда не жил. Тому есть доказательства. Все свои архитекторские работы — подготовку чертежей, моделей, занятия с учениками — Доминико проводил в двух специально поставленных во дворе покоях. Эти «каморы» с 1724 года так и стояли на 2-й линии, и никто их на берег Большой Невы во двор дома № 38 не перевозил.

Второй документ не менее интересен:

«В прошлом 1750 году в Январе месяце по прибытии моем, в силу Высочайшего Ея Императорского Величества… указа, ко присутствию в Святейшем Правительствующем Синоде из Москвы в Санктпетербург, для способнейшего моего с… находящимися при мне священнодуховными лицами и светскими служителями жительства, куплено мною… двор бывшего архитектора Трезини на Васильевском острову во второй линии с довольно пространным каменным и деревянным зданием…

июля 31 дня Платон,

Архиепископ Московский»

Видимо, к этому времени вдова Доминико Трезини умерла, а Осип решил продать участок тестя и переехать в дом поменьше, подешевле — не так уж много он зарабатывал.

Теперь мы знаем, что первый строитель Петербурга не захотел жить за Мойкой. Не стал дожидаться, когда Невская прешпектива станет местом для знатных людей. Не