Освоение времени - Виктор Васильевич Ананишнов

— Доберусь я до этого Гхора…

— Доберись, доберись, — некто, так и неразличимый для Ивана в темноте, вновь захлюпал носом от приступа смеха.

— И доберусь… Как думаешь, — решил спросить Иван о важном для себя в данный момент, — они поесть что-нибудь дадут?

— Ты же Подарок… — По новому взрыву смеха ходок догадался о напрасных надеждах на ужин, но сейчас, как ему показалось, смеялись уже двое. — Кто же тебя кормить будет? Не дурмы же. А Гхор никогда не переступит…

— Ну, тогда, — Иван осторожно ощупал пластырь — укол болел, — мне здесь делать нечего.

— Ха-ха…

Смех погас — Иван стал на дорогу времени. Ему казалось, что сейчас-то он что-нибудь придумает и найдёт способ выбраться из клетки и уйти от неё подальше, а уж потом разобраться, куда его, собственно, угораздило попасть.

Но новое разочарование поджидало его и в поле ходьбы.

Нечто, притащившее его сюда, названное пентами или дурмами, кто их разберёт, Хемом, висело в трёх шагах от клетки. Оно прореагировало на его появление перемещение слева направо. Иван смог разглядеть похитителя поближе. Но первое, бросившееся в глаза, — это его рюкзак. Он, по-видимому, случайно зацепился за одно из сочленений тонких ног паукообразного Хема и теперь придавал ему несколько комичный вид.

— Эй, ты! Хем! — крикнул Иван. — А ну-ка иди сюда!

Конструкция дёрнулась и отплыла от клетки на несколько метров.

— А-а, боишься? — со злорадством отметил Иван. И тише с расстановкой: — А ну, иди сюда, говорю!

Ему хотелось таким способом подманить Хема, как собаку, поближе, чтобы изловчиться и сорвать с него рюкзак. Тогда у него будет еда и бластер, а бластер… О-о!..

Хем не послушался, а двинулся по кривой, центром которой оказался Иван в клетке. Ходок покружился за ним, сделав несколько оборотов. Понял бесперспективность такого кружения, плюнул в сторону Хема и вышел в реальный мир, так ничего и не добившись.

В темноте двора ярко светило окно. Иван потряс головой, словно сбрасывая с себя какое-то наваждение.

Именно наваждение, ибо там, на дороге времени что-то было, от чего у него в голове возник беспорядок. Он там словно позабыл о себе и о своих намерениях.

— Ты чего молчишь, Подарок? — услышал он знакомый шёпот.

— А-а, это ты?

— Кто же ещё? На вот, возьми, пожуй.

В локоть ткнулась рука незнакомца. Иван взял округлый, чуть липкий на ощупь предмет. Машинально поднёс его ко рту, откусил кусочек, пережевал, проглотил. Похоже на сыр, но хрусткий, словно хрящ, и сладковатый. Но есть можно.

Надо было прутья из пистолета перебить, — запоздало и равнодушно подумал он, — надо бы… Тем не менее даже не шелохнулся, чтобы выполнить намерение, а спросил, глядя перед собой в ночь:

— Кто же они, дурмы?

— Спроси, что полегче.

— Что, не знаешь? Хм… Ты же их язык понимаешь и… — Ивану хотелось поддеть говорящего, но незнакомец остановил его.

— Ладно тебе… Я ничего плохого тебе не сделал, чтобы меня на слове ловить. А дурмы… Дурмы, говорят, потомки хурков. А те…

— Объяснил, называется. А хурки кто?

— Как это? — удивились в темноте. — Хурки же! Колдуны и волшебники. Ты же знаешь, Пояс Дурных Веков — их работа.

— Не знаю, — буркнул Иван.

Услышав про колдунов и волшебников, он сразу потерял интерес к разговору.

Который уже раз в различных эпохах и у разных народов ему о них рассказывают, но никто из рассказчиков их никогда не видел, а только слышал от других. Правда, они иногда подсказывали, где их можно, якобы, найти или обнаружить, однако всегда это оказывалось выдумкой чистейшей воды. Побегал Иван уже по времени и пространству, поискал. И не нашёл.

Естественно, что не нашёл, поскольку их нет в природе, а все сведения об их существовании и деяниях — басни и россказни.

Колдунов и волшебников не встретил, зато шарлатанов во всех временах — пруд пруди.

Тем временем невидимый в темноте обладатель голоса — не спалось ему в эту ночь, что ли? — разговорился. Иван же после скромного ужина совсем впал в меланхолию и превратился в не слишком внимательного слушателя. Не хотелось двигаться, думать, даже поменять позу не было желания, а надо бы, так как нога онемела от долгого на ней сидения.

— Дурмы — потомки хурков, — доносился шёпот, будто из небытия. — Значит, у них есть будущее. Представляешь? Будущее у них есть. А у нас нет, потому что мы люди Прибоя. Тебе, быть может, раз уж ты к нам заявился из-за Пояса Дурных Веков, этого не понять, но я тебе поясню… Вот идёт волна… Я имею в виду морскую волну. Ты море видел?

— Повидал.

— Так вот, идёт она, катит себе, пока не уткнётся в утёсы берега. Дальше ей дороги нет. Что тогда происходит? Прибой, вот что происходит. Так и мы, люди Прибоя, только временного. Живём во времени, которое, подобно той волне, катит себе в будущее. Но вот перед ней возникают неодолимые утёсы — это Пояс Дурных Веков. Время ударяется об него и откатывается назад, снова разгоняется, чтобы опять стукнуться и отхлынуть. При этом брызги во все стороны! И в этом времени, мы, люди Прибоя…

— Постой! — Иван вздрогнул, и оторопело глянул в сторону говорившего, но ничего не увидел. То, о чём тут наговорил незнакомец, в голове как-то не укладывалось. — Как это у времени нет будущего? А сам Пояс Дурных Веков разве не будущее?

— Там другое время.

В ночи раздался тяжёлый вздох.

— Но… Какая разница? Время же не может остановиться.

— Оно и не останавливается, а отбрасывается. Отражается от Пояса. И мы с ним. Лет на двадцать в прошлое или десять, а то и на пять. Кому как повезёт. Потому-то наши потомки объявляются среди нас… Мы все тут, в Прибое, столпились: и предки и потомки. Новый порыв, новые… Кто в брызги попал, где их искать? Сам посуди. Брызги и пыль времени, а в них люди и события, потомки наши в них…

«Заговаривается, — облегчённо вздохнул Иван, — несёт всякую околесицу. Не может же быть такого? Предки, потомки, Прибой, брызги времени, люди Прибоя… Бред какой-то».

— Ты, я смотрю, так ничего и не понял, — сказал грустно невидимый в темноте рассказчик — Всё потому, что у тебя ещё нет потомков. Ты ещё не стал прародителем и ни разу не повторял свою жизнь. И тебя не прятали потомки… Вот зациклишься, станешь Первопредком — поймёшь…

Незнакомец умолк

— Эй! — позвал Иван.

Ему не ответили.

Ну ладно! Он стиснул зубы. Всякие эти дурмы, хурки и тем более люди Прибоя ему не