Оборотная сторона правды - Дженн Мари Торн

Но как раз когда мы собрались уходить, она подбежала к нам и бросила как бы невзначай:

— Эй, ребят, может, пока вы ещё тут, мы быстренько проведём интервью?

Я нервно взглянула на Нэнси, но она меня не видела — разговаривала по телефону, прижав руку к голове. Весь её вид прямо-таки кричал, что ей сообщили ужасные новости.

Энди посмотрел на меня.

— Прости, Лиз, но мы уже немного устали. Как-нибудь в другой раз.

Режиссёр неохотно ушла, после чего Энди взял меня за локоть.

— Что это было?

Я моргнула.

— Что?

— Они тебя там что, бьют за непослушание? — он усмехнулся и тут же помрачнел. — Не, серьёзно. Эта рыжая та ещё стерва? Ты делаешь всё, что она говорит.

Я покраснела.

— Всё не так просто. Я не хотела давать интервью, и она должна была меня отмазать.

— Но отмазал тебя я, — Энди подмигнул. — Можешь не благодарить.

Нэнси подошла к нам, поджав губы.

— Уже всё?

Пока наши команды не развели нас в разные стороны, Энди крепко пожал мне руку.

— Что ж, увидимся на следующей неделе.

Я растерялась. Это какая-то кодовая фраза? Он снова приглашает меня куда-то?

— Дебаты, — Энди поднял брови. — Первые из трёх. В Сент-Луисе. Забыла?

Он ухмыльнулся, очевидно, подумав, что если бы в дебатах участвовали мы, он бы вышел победителем.

— Я поняла, о чём ты, — я покрутила прядку своих нелепо уложенных волос. — Просто удивлена, что тебя туда позвали. Разве ты не… спутаешь им все карты?

— Не все из нас образцовые детишки с агитационных плакатов, Кейт, — бросил он в ответ, и хотя я знаю, что он не хотел меня обидеть, эти его слова не давали мне покоя всю дорогу до дома.

Нэнси была занята каким-то другим происшествием, которое, как я поняла, имело место, когда сенатор выходил из своего кабинета в Капитолии. Испаноязычный журналист остановил его с вопросом об иммиграционной политике, и вместо того, чтобы улыбнуться и пойти дальше, сенатор ответил ему.

— Он должен дать дополнительные разъяснения, — рычала в трубку Нэнси всем, с кем разговаривала. Наконец, когда она исчерпала свой список звонков, я смогла спросить, что именно сказал сенатор.

— Он сказал, что это сложный вопрос, касающийся судеб многих людей и целых семей, поэтому он относится к этому со всей серьёзностью.

Я ждала продолжения. Но она больше ничего не сказала.

— И всё?

— Этого достаточно, — она провела рукой по волосам, и я заметила серый проблеск среди рыжих корней. — Выборы совсем скоро, он не может давать расплывчатые ответы по ключевым вопросам.

Мне не показался его ответ расплывчатым. Скорее задумчивым. Это был ответ человека, воспринявшего разговор с Диасами близко к сердцу. Но я оставила эти мысли при себе и тайком улыбнулась.

Возможно, вспомнив, с кем разговаривает, Нэнси преобразилась, став той Нэнси, к которой я привыкла — расслабленной и уверенной. Она накрыла мою ладонь своей.

— Ты, конечно, права. Это не такое уж большое дело, просто нюанс. Но за подобные мелочи мне и платят тысячи долларов!

Её голос звучал фальшиво, слишком бодро, а выражение лица оставалось напряжённым, если приглядеться, а я сидела достаточно близко. Как будто Санта Клаус снял бороду. Нэнси всегда была такой обаятельной, такой естественной в своей уверенности. Но сейчас, сидя в этой машине, мчащейся по шоссе Рузвельта, её поведение — её теплота и дружелюбие — казалось таким же напускным, как и маска политика у моего отца.

Осознание этого беспокоило меня, заставляло задуматься, а нет водится ли за мной тот же самый грешок. Правда ли я такая хорошая девочка? Послушный ребёнок? Сильная личность?

Или Энди прав? Может, меня просто… бьют за непослушание?

• • •

Когда я вернулась в дом Куперов вечером, Мэг прослушивала голосовое сообщение на домашнем телефоне, а сенатор стоял в нескольких шагах от неё и смотрел с выражением полного недоумения. Узнав знакомый голос, я остановилась и прислушалась.

— Марк, это твоя мама, — бабушка Эвелин? — Просто хотела предупредить, что я приеду на это ваше мероприятие в четверг в Вермонте. То, которое с Фермерским сообществом. Увидимся там.

Щёлк.

Сенатор поморщился, покачав головой.

— Ещё раз.

Голос Эвелин снова наполнил комнату: «Марк, это твоя мама…»

Я ещё не знала, что это обычное голосовое сообщение было подобно землетрясению. Впервые за всю политическую карьеру сына затворница Эвелин Купер решила посетить одно из его мероприятий в рамках предвыборной кампании.

В четверг утром все были на нервах. Грейс, Гейб и я не собирались идти, но теперь все решили ухватиться за уникальную возможность запечатлеть всю семью Куперов в сборе. То, что должно было быть маленьким, но удобным событием в графике кампании, благодаря одному телефонному звонку стало событием недели, транслируемым повсюду.

К несчастью, Эвелин не желала подстраиваться под остальных.

На пути в Вермонт Нэнси устало рухнула в кресло самолёта через проход от сенатора.

— Она не отвечает ни на один звонок. Мы пытаемся координировать наши действия, но я даже не знаю, чего ждать.

Я не общалась с бабушкой Эвелин с тех пор, как мы приезжали к ней, и я тоже понятия не имела, чего ждать. Будет ли она всё так же считать, что во мне сильна кровь Гудвинов? Или разочаруется во мне, когда увидит послушно марионетку в летнем платье от Ralph Lauren, фальшиво улыбающуюся и машущую рукой на автомате?

Как только мы подъехали к месту проведения мероприятия, я поняла, насколько нелепой была вся эта шумиха. Рядом с большой ветхой фирмой простиралось огромное поле, где сотня человек сидели на складных стульях вокруг микрофона и двух портативных колонок в центре. Неплохая посещаемость для филиала Американского Фермерского Сообщества в штате Новая Англия. Но вокруг малочисленной толпы собралась куча репортёров, желающих запечатлеть доказательство, что мать сенатора реально существует.

Одна проблема — её нигде не было видно.

— Может, она дала заднюю? — прошептала Мэг супругу.

Сенатор горько улыбнулся.

— Я перестал пытаться разобраться в мотивах моей матери много лет назад.

Он развернулся ко мне, Гейбу и Грейси. Его лицо просияло и застыло. Маска политика. Но мне показалось, или я заметила боль в его глазах?

Когда мы подошли к полю, сенатор обнял меня одной рукой, а другой — помахал толпе. Вместо того, чтобы улыбнуться в ближайшую камеру, я обняла его в ответ, крепко, надеясь забрать его досаду. Он похлопал меня по плечу, ничего не говоря, и направился к микрофону под вежливые аплодисменты собравшихся фермеров.

Сенатор начал свою речь с запасного варианта вступления.

— Сегодня