Оборотная сторона правды - Дженн Мари Торн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как, например, с той, которую он произнёс сегодня.
В этот момент, сидя в одиночестве на лестнице, прислушиваясь к тихому гулу водопроводной системы, я задумалась, сколько людей поделились с сенатором своим беспокойством по поводу того, что иммигранты отнимают у них работу, что картели заполоняют города, что их соседи, возможно, употребляют наркоту, что нелегалы прячутся за каждым углом, вмешиваясь в устоявшуюся жизнь коренных американцев. Что они и есть проблема — эти люди, которые отказываются следовать правилам, которые являются преступниками по факту своего пребывания здесь, которым плевать на Америку и её ценности, которые даже потрудились выучить наш язык и обычаи.
Полагаю, он много такого наслушался. Я сама слышала такие истории по пути, но мысленно закрывалась от них. Я хотела представлять позитивную часть кампании, которая не была исключительно про солнышки и зайчиков, но я должна была быть именной такой. Всё просто.
Когда я позвонила тем вечером Пенни, она не упоминала выступление моего отца, но по тому, как она старательно избегала этой темы, я догадалась, что она его слышала.
— Мы очень гордимся тобой, — сказала она. — Мы все захлопали, когда тебя показали по телику.
Я представила, как все Диасы собрались перед экраном, втиснувшись на один диван с цветочным принтом или же рассевшись на полу в гостиной, и как их аплодисменты становились всё тише по мере того, как сенатор продолжал вещать.
Смена темы казалась лучшим вариантом.
— Так что, ты ещё не передумала насчёт вечеринки перед днюхой? — спросила я, скидывая туфли с кровати. — Возьми с собой купальник, Пен. Тщательно всё обдумав, я повысила рейтинг бассейна с восьмёрки до девяти с половиной.
— Я не знаю.
Моя улыбка тут же пропала.
— То есть как? Разве мы не обсуждали это всю прошлую неделю?
— Слушай, я… — Пенни вздохнула. — Кейт, я правда не хочу сейчас спорить. Мне просто кажется, что это не самая хорошая идея.
Я на секунду потеряла дар речи, чувствуя неловкость… и злость. Я понимала, что речь сенатора была провокационной, но почему Пенни отыгрывается на мне, своей лучшей подруге, которая весь этот год моталась по стране и уедет вновь через несколько дней?
И кто она такая, чтобы судить? Она даже не знает его лично.
— Он не чудовище, Пенни.
— Как и мы, — выпалила она.
— Нет, конечно, — я сжала подушку в тиски обеими руками, зажимая телефон между ухом и плечом. — Просто он знает только одну сторону. Если бы он мог услышать, через что на самом деле проходят люди… через что прошли твои мама с папой…
И тут мне в голову пришла идея — настолько рискованная, что моё сердце заколотилось при одной только мысли. Я уже хотела отбросить её, закинуть в категорию «Невозможное», но всё изменили слова Пенни:
— Слушай. Может, вместо этого заглянешь в гости на денёк? Papi сказал, что хочет приготовить для тебя ужин, но я ответила, что у тебя, скорее всего, уже запланировала встреча с послом Китая или…
— С удовольствием, — перебила я и быстро добавила, пока она не отозвала своё приглашение. — Мы обязательно придём.
Глава 25
2 августа, суббота
С днем рождения меня
94 ДНЯ ДО ВСЕОБЩИХ ВЫБОРОВ
Это потребовало некоторой координации.
Сначала Диасы: нужно было объяснить им по телефону мой план, заручившись поддержкой Пенни, и сто раз заверить их, что Мэг и сенатор не станут нарушать их право на конфиденциальность и что Куперы — открытые, свободные от стереотипов люди, которые просто хотят послушать иную точку зрения.
— Если при встрече вы почувствуете, что что-то не так, — предложила я, — тогда просто ничего не говорите. В таком случае это будет всего лишь самый обычный обед.
Такова была стратегия, с которой в конце концов согласились мистер и миссис Диас.
Я знала, что Мэг приложила все усилия, чтобы освободить мой день рождения, потому что нам предстоит ночной перелёт. Сенатор, у которого был запланирован обед с высокопоставленным спонсором, отменил встречу, сказав всем, что его дочери исполняется семнадцать и он будет с ней в этот день. Это звучало так решительно, так искренне, словно он только раз был пожертвовать планами избирательной кампании, чтобы провести больше времени со мной. В первый раз мне это польстило. Но когда он сказал это в четвёртый раз — и обязательно при всех, кто готов слушать и поддерживать его в этом решении, — я перестала придавать этому излишнее значение.
Но факт оставался фактом. Он был согласен на всё, чего бы мне ни захотелось. Так и сказал. У меня есть свидетели.
После блинчиков на завтрак Куперы вручили мне гору подарков: скетчбук в кожаном переплёте от Гейба, серебряная подвеска со звёздочкой от Грейси и несколько загадочное сочетание рюкзака, футболки Гарварда и электронной читалки от Мэг и сенатора. Бабушка Эвелин прислала свой подарок прямо в отель: банку домашнего печенья с шоколадом, к которой была прикреплена записка с инструкцией никому не отдавать.
— И ещё пришло вот это, — Мэг протянула мне плоскую посылку в яркой обёртке с потрёпанными краями, словно кто-то её уже открывал и завернул заново. — Джеймс должен был убедиться, что эта штука безопасна.
Я перевернула коробку, внезапно насторожившись. На ней была записка с ужасным почерком: «Для Квинн, которой теперь 17. От тайного поклонника (из Южной Каролины)».
— Ого, — я хихикнула и подняла глаза. Все смотрели на меня. — Это… эм… Всё нормально, я знаю, кто это. Он просто… — я подняла записку, — так пошутил.
Всё то время, пока я распечатывала подарок, оказавшийся новым альбом Kudzu Giants на виниловой пластинке, Мэг поднимала брови всё выше и выше, ожидая дальнейших объяснений. Но сенатор разрядил обстановку широкой улыбкой.
— Да пусть у девочки будут свои секреты, — он потрепал меня по голове и посмотрел на пластинку. — Kudzu Giants, значит? Надо будет послушать вместе.
— Ага, конечно, пап, — фыркнула Грейси. — Ты слушаешь только музыку для пенсионеров.
Он пожал плечами, признавая поражение, и Грейси расхохоталась, заразив смехом Гейба. Они продолжали смеяться, когда после очередного круга благодарностей я повела всех на парковку, где нас уже ждал Джеймс рядом с машиной.
Только когда мы покинули территорию отеля, сенатор поинтересовался, куда мы едем.
— В одно хорошее место, где вкусно кормят. Моё любимое.
— С мексиканской кухней, да? — улыбнулся сенатор. — Настоящей мексиканской кухней?
— Ты
