ИЗ ПЛЕМЕНИ КЕДРА - Александр Шелудяков

Кеша Тукмаев рассказывал собравшимся, как все случилось.

Притихшая толпа ловила каждое слово рыбака:

– Перед рассветом взял я облас и поплыл режевку в заводи просмотреть. На язя ставил. Выпутываю рыбу. И вдруг утопленник… Обрезал ножом сеть, подтабанился к берегу. Гляжу, не утопленник это вовсе… Лена… Раны на теле ножевые… Нарвал травки, постелил в облас и положил ее, бедненькую… Потом пошел по берегу след искать, кто ее… Нашел то место, где сердешную спогубили… Глянул, у воды что-то поблескивает, песком замытое. Пнул ногой. Нож. Пошел в гору по следу. А там, в чащобнике, куча разного добра схоронена, лапником закидана…

– Третьеводни еще прошел слых, – подала голос всезнающая Андрониха и затараторила: – Вермаг в Медвежьем обчистили. Золоты кольца, часы, браслетики разны – все слизнули! Шевьеты, шелка да габардины, говорят, тюками тащили… Много тыщ забрали. Моторист с почтовского катера ко мне забегал давеча за сушеной малиной для ребенка. Он брехать не станет. У него брат в милиции расследователем служит…

– Золотых вещичек не видал, – оборвал бабку рыбак. – А вот отрезы материи всякой лежали. Помешала, видать, Лена им прятать краденое…

– Дай сюда тот нож, Тукмай, – попросила Югана тихо, но требовательно.

Нож с рукояткой витого корня и врезанной в нее блестящей костяной рыбкой, видела Югана, висел в ножнах на ремне над койкой Семена Каткова, когда ходила старая эвенкийка в общежитие искать плохих людей.

Незаметно ушла Югана из больнички. Да и не до нее было взволнованным людям.

– Пусть мужики ловят его!

– Кого ловить-то?

– Я Сеньку Каткова видел, – сказал дед Чарымов. – Вчера в потемках со зверофермы я шел, а он с ружьем в лес подался…

– О, господи, понавез ты, начальник, люду поганого… – набросилась бабка Андрониха на подошедшего к толпе Геннадия Яковлевича.

Вышел Андрей на крыльцо. Молча, увядшими глазами обвел толпу и тихим, с хрипотцой, голосом спросил:

– Югана где?

– Нету ее, – ответила Андрониха.

– Только ведь была… – удивилась Нина Павловна.

– Где Югана? – машинально повторил Андрей.

– Тукмай, она же у тебя нож взяла и ушла… – сказала Андрониха.

– Ушла… – тихо произнес Андрей.

– Дядя Андрюша, я провожала корову пастись и видела бабушку Югану, Она у зверофермы села на Пегаску дедушки Чарымова и поехала рысью, – зачастила внучка Пивоварова.

– Ружье с ней? – деловито осведомилась Андрониха.

– Нет, без ружья она, – торопливо ответила девочка. – Без всего…

В пятнадцати километрах от Улангая, на берегу реки в старой рыбацкой землянке сидели Семен Катков с Леваком.

– Зря на мокрое дело пошел. Надо теперь пятки смазывать. В тайгу подаваться, – трусливо пробормотал Семен. – В тайге нас никакая милиция не найдет.

– Заткнись, сволочь!.. – рявкнул презрительно Левак и вдруг насторожился.

Где-то поблизости от землянки заржала лошадь. Катков схватил ружье, переломил, заложил патроны с картечью.

– Постой, не выходи, – сказал Левак, разглядывая в дверную щель старуху, которая остановилась, не доезжая до избушки с полсотни метров, слезла с седла и привязала лошадь к талине.

– Сенька в избушке стоит! – крикнула Югана.

– Не стреляй… без шума надо. Придушим и в речку кинем, – шепотом произнес Левак.

– Югана на берегу след сапога Семена нашла. В избушку Семен бежал…

– Подмани ее, а я поленом пристукну. Пришел мой черед, – шепнул Левак, выбирая полено поувесистее.

– Я тут, – распахнув дверь сказал Семен, не расставаясь с ружьем.

– Твой нож? – спросила Югана.

– Мой…

– Лови!..

Семен поднял нож, брошенный Юганой ему под ноги, и сунул за голенище. Левак вышел из дверей, встал рядом со своим дружком и с независимым видом затянулся папиросой.

– Югана ждет… – сказала старая эвенкийка, выхватив из сумки ракетницу со взведенным курком. – Медвежья пуля в маленьком ружье ждет…

– Стреляй суку!.. – истерически завопил Левак.

– Поздно стрелять, – равнодушно откинув ружье в сторону, ответил Семен. – Не успеешь курки взвести, пришьет на месте…

– Семен убил жену вождя племени Кедра…

– Стреляй! – взвыл Катков, рванул рубаху так, что пуговицы полетели в стороны.

– Нож, который убил жену вождя, должен убить Семена… – спокойно сказала Югана. – Сам себя ты должен убить…

– Я пойду… Я ничего не знал… – забормотал Левак, пятясь к двери.

– Пусть уходит человек с лицом рыси! – кивнула Югана.

Семен взглядом проводил убегающего, поминутно оглядывающегося Левака, а Югана не отводила ствола ракетницы от убийцы.

– Я жить хочу… Не стреляй…

– Мужчину, который убивает женщину, не судят! Такой закон эвенков из племени Кедра. Маленькое ружье осечки не дает, – предупредила Югана, заметив, что Семен сделал несколько шагов в ее сторону.

– Я не хотел…

– Югана говорит: маленькое ружье криво пулю не носит.

Семен выигрывал время. Еще шаг или два, и он метнется к старухе с ножом, а потом уйдет в тайгу…

И он действительно рванулся к Югане, выхватив из-за голенища нож…

Выстрела он не слышал.

Мила сердцу Ильи осень не меньше весны. Переночевал он у ручья и чуть свет отправился дальше, осматривать соболиные места.

Идет промысловик по тайге. Высятся кондовый сосняк да плотный кедрач. Ударь обухом по стволу, прижмись ухом – поет дерево. Ударь острием – оголится мелкослоистое и крепкое тело с красноватым оттенком.

Урожай на кедровый орех слабый нынче, а вот на ягоду и грибы расщедрилась тайга. Клюквенные болота поусыпаны красными бусами, гнутся ветви рябинника и калины под тяжестью кистей сочных ягод, охваченных инеем, подслащенных первым заморозком. Белка в урмане у Ледового озера к неурожаям на кедровый орех привыкла. Перезимует беззаботно – сосновых семян вдоволь, грибы насушила. Не хватит этого – есть сережки да почки березы и осины. А от нужды пойдет на еду и березовая губка-нарост.

Излюбленные места соболя – окраины болот, речушек и озер, поросших крупным березняком, дуплистыми осинами. Когда соболь осенью ест рябину и другие ягоды, то на приманку не идет и становится в это время хитрее лисы.

Около поваленной березы Илья снял рюкзак, присел отдохнуть. Закурил трубку. Видит, на вытоптанной круговине соболь жировал – оставил от белки хвост да кишки. Покрикивает рядом где-то суетливая ронжа, ворчит глухарь.

Издали донесся трубный голос сохатого – кончается месяц лосиной любви.

Отдохнул Илья, дальше пошел. Путь его лежит к Ледовому озеру.

Идет охотник по мелколесью. Лосиные следы всюду видит. Кусты поломаны, мелкий осинник поскоблен, тропы вытоптаны до грязи.

Стало смеркаться, когда Илья оказался на берегу озера. Увидел вдали костер, вскинул ружье, выстрелил. Услышал Костя сигнал, пригнал через озеро мотолодку.

– Ну, как дела? – спросил Костя, когда Илья палил на костре ощипанного глухаря.

– Варить мясо поставлю. Потом расскажу. Ночь большая…

Промысловики поужинали, закурили трубки, раскинувшись на пихтовых ветвях у нодьи, и лишь тогда мрачно сказал Илья:

– В деревню охота. Жену во сне видел. Плакала и звала домой… На буровую тоже маленько охота…

– Брось ты, Илья… Думаешь, меня не тянет? Тоже снится Танюша с ребятишками… Я ведь их сколько не видел, а вот опять в тайгу подался. Перебьемся эту зиму, а потом придумаем что-нибудь.

– Пожалел я, что не взял с собой лайку… Чуть зверь не задушил меня…

– Ну, Илья, ты что-то совсем приуныл. С медведем не мог поговорить как положено.

– Говорил ему… Не захотел слушать.

– Как получилось? – поинтересовался Костя.

– Сидел утром у кедра, сделал рожок из бересты и стал трубить, лося подманивать. Вижу, лист с рябины посыпался – белка на сосну перелетела. Думал, лось идет. А приманил не сохатого. Стрелял плохо, ранил зверя. Ружье хотел перезарядить. Медведь на меня прет. Я – на березу, как соболь. Обхватил ногами ствол. Махаю ножом перед мордой медведя, а он рычит и лезет ко мне… Затяжелел медведь, кровь потерял. Лег под березой, меня караулит. Разозлился я совсем. Прыгнул прямо на него с ножом…

– Забрось ты свою одностволку, ей сто лет в субботу будет. Лежат у нас пять двустволок – любую бери.

– Привык к своему… Легкое оно и промаху не давало. Старое теперь. Надо менять…

– Соболи попадались?..

– Куда им деться? Много зверька…

До восхода солнца Костя с Ильей смастерили шалаш около валежины на берегу озера. У каждого в руках бинокль. Наблюдают, как и какую рыбу норки добывают, куда ее таскают.

– Мороз скоро будет. Норка рыбу в дупла прячет, запас делает, – тихо пояснил Илья. – Надо потом с собаками поискать гнезда, посмотреть, что готовят зверьки на зиму, – и поинтересовался: – Каких будем разводить?..

– Стандартными считаются наши норки, коричневые, – пояснил Костя. – Нужно отловить около четырехсот зверьков…