Керченская катастрофа 1942 - Всеволод Абрамов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
24 июля. Сегодня произошла маленькая сенсация. Леня Ашколуненко со своими удачливыми одесситами нашли 2-х смертников. В контейнере помещалась бумажка с данными бывшего владельца. В каменоломнях это не такая уж редкая находка. Чаще всего она бывает без бумажки… Но на этот раз нам повезло. Леня отворачивает крышку, видна записка, она хорошо сохранилась. Читаем текст: Костенко Владимир Иванович, 1913 г. рождения. Домашний адрес: Орджоникидзевский край, гор. Ворошиловск, Степной переулок, 16. Волнуясь, рассказываю одесситам, что Костенко В. И. — один из друзей автора дневника Трофименко. Сообщаю, что жив один из участников обороны, близкий друг погибшего Костенко — Филлипов Н. Д., что он после войны вернулся в Ставрополь (перед войной этот город назывался Ворошиловском) и там женился на родной сестре Костенко. Сейчас Филлиповы и их дети проживают по старому адресу: Степной переулок, 16. Глаза у одесситов горят, слышатся восторги по поводу находки и комментариев. У второго "смертника" тоже прочитали записку: Сержант Кузьмин, призван Новороссийским РВК. Домашний адрес: Новороссийск, ул. Советов — 1-й ко… кв. 3 О. Кузьминой Екатерине.
30 июля. Группа ребят из Керчи работала на завале, образовавшемся от взрыва с поверхности земли. Завал сравнительно небольшой, ибо он на большой глубине. Он имеет три подземных подхода, это почти рядом с музейной экспозицией, но от выходов и открытых воронок это далеко. От взрыва скальная порода рухнула на стенку, сооруженную защитниками для каких-то целей (возможно, это убежище или склад). Упавшие сверху глыбы встали торчком, поэтому между стенкой и пластами ракушечника образовались пустоты. Вот эти пустоты и обследовали керчане. Проникали в завал они через узкие щели между огромными глыбами камня. Работали в темноте, подсвечивая ручными фонариками и переносными аккумуляторами. В завале обнаружено два ящика с патронами в обоймах. На одном ящике были кости человека небольшого роста. Керчане посчитали его за подростка, у погибшего сохранились даже волосы. Рядом несколько пустых коробок из-под мин 50-мм миномета, ножны без шашки. В завале обнаружены останки и другого погибшего. Характерно, что на его бедрах сохранились бинты. Значит был ранен. Еще раньше этот завал обследовали одесситы (только с другой стороны), они вытащили из него много человеческих костей. Что здесь было? Похоже на пункт боевого питания, превращенного взрывом в братскую могилу…
31 июля. "Низовка" — это углубление в каменоломнях, образовавшееся от выбора оттуда камня-ракушечника. "Низовки" постоянно привлекают наше внимание. Там можно найти все вплоть до железных ящиков с документами архива подземного гарнизона. Почему-то все мы считаем, что документы должны обязательно находиться в железных ящиках или даже в стальных сейфах. Такое ведь не обязательно должно быть, но нам хочется, чтобы документы были именно в железных ящиках, так они долго могут сохраниться. Оптимизмом живет человек, он всегда надеется, даже верит в лучшее… Исследуемая нами "низовка" находится у самого карьера, что южнее Центральных каменоломен. Это в каких-нибудь 20–30 метрах от выхода. До этой "низовки" доходит слабый дневной свет. Мы начали копать в верхней части "низовки", постепенно опускаясь вниз. Находки пошли сразу же и довольно обильно. Вначале это были фрагменты обгоревших писем. Чем дальше копали, тем письма попадались чаще. А затем пошли целые пачки сгоревших, полуобугленных и даже целых писем. По штемпелям видно, что они относятся к периоду с 30 апреля и до 10 мая. Все эти письма шли из тыла на фронт. Многие из них на грузинском, армянском, азербайджанском языках. Нашли чернильный прибор в хорошем состоянии, "смертник" без колпачка (крышки), ножку хирургического зажима, части телефонного аппарата, моток телеграфной ленты, карандаши, бланки, несколько целых гранат и много-много другого. Здесь была свалка, по преимуществу связанная с почтой. Попадались фрагменты финансовых документов — сплошные колонки цифр, под одной дата: "февраль 1942 г.". До нас в "низовке" кто-то уже копался, но очень небрежно. Видимо, это были следы керченских мальчишек… Выкопан цинковый ящик из-под патронов. Почти весь забит письмами и газетами 1942 г. Затем вытащили, словно обгорелое полено, свернутую рулоном пачку газет на каком-то языке, очевидно, из Дагестана. Находки идут и идут… Нам не хватает целлофановых пакетов. Такого обилия находок сразу не знала ни одна раскопочная группа в нашей экспедиции. На дне "низовки" наткнулись на человеческие останки, они лежали сверху сгоревших писем. Хорошо сохранились обмотки на ногах, попадаются фрагменты сторублевых купюр советских денег. Они, очевидно, находились в брючных карманах погибшего. В районе головы лежала гильза от 45-мм пушечного патрона, к нему даже пристали волосы погибшего. Верхняя часть патрона аккуратно срезана наискось. Она служила открытым пеналом, в котором хранились карандаши, ножницы и другая необходимая канцелярская мелочь. Кости складываем в стороне, скоро придут люди из городской похоронной команды, они и займутся погребением останков на воинском кладбище… Складывается впечатление, что при отступлении наших войск в каменоломни попала одна из контор военно-полевой почты. В связи с невозможностью доставить письма и бандероли до адресатов, их решили уничтожить. Характерно, что мы не нашли ни одного служебного письма, хотя конверты с таковыми находили. Значит, всю служебную корреспонденцию вскрывали и уничтожали очень тщательно, дабы она не могла попасть в руки противника. После этого письма и бандероли свалили в "низовку" и подожгли, но они (в пачках) горели плохо. Вот таким образом многие из них и дошли до нас. Позже на сгоревшие письма был брошен труп человека в обмотках. Его немного присыпали тырсой и разным мусором. Следы торопливости. Явно они относятся к середине мая 1942 г. Каменоломни тогда были еще не окружены, через них проходили к переправам многие воинские части, учреждения фронта. Много жгли тогда документов…
1 августа. Группа керчан нашла под землей железный ящик. Вытаскивали и дрожали от нетерпения — а вдруг это архив подземного гарнизона! Открыли и полное разочарование: ящик пустой. Размеры 60x40x20, хорошая железная шкатулка для разного ротного хозяйства. Рядом с ящиком нашли мундштук от духового инструмента (трубы) и еще какую-то мелочь.
2 августа. Пришел старший группы керчан Коля Спасов и принес найденный документ. Его нашли Эдик Чистов и Валера Изотов в районе Соленого колодца. Документ нашли в остатках шинели, которая, очевидно, раньше висела на стене подземной комнаты, там до сих пор торчит ржавый гвоздь-вешалка. Шинель сорвалась с гвоздя, засыпалась тырсой, мелким камнем… А наши ребята случайно наткнулись на нее и откопали. Развертываем бумажку, читаем: НКО-СССР командир 739 отдельной телеграф… 10 ноября 194… № 50 гор. Душети. Удостоверение Мракадзе неевич действительно на военной… отдельной… елеграфно-ст роты… должное… взвода. Командир ст. лейтенант И… Круглая гербовая печать. Текст читается неплохо, о недостающих словах можно легко догадаться. Одним словом, текст выглядит так: "…Мракадзе…неевич действительно числится на военной службе в 739-й отдельной телеграфно-строительной роте в должности командира взвода". Достаю свою справочную книжку, где у меня записаны все части и соединения Крымского фронта. Вот она 739-я ОТСР, на 1 мая 1942 г. в ней было по списку 123 человека. По найденному документу видно, что в ноябре 1941 г. рота стояла в г. Душети, в старинном грузинском городке у главного Кавказского хребта. Вместе с этим документом ребята нашли бланки пропусков на артиллерийский склад, но они не были заполнены.
5 августа. Разбираю и читаю письма найденной почты. Дело идет очень медленно, ибо текст на многих из них надо закреплять реставратором. Впрочем, отдельные письма сохранились очень хорошо. Вот письмо на грузинском языке из Кабулети. Его перевели мне солдаты-грузины из прикомандированной к нам команды по разминированию. Мы назвали это "письмо невесты". "Привет Ладо от Елены. Ладо, почему ты не пишешь домой письма? Пожалуйста, Ладо, напиши домой письмо, я прошу тебя. Твоя мать все время кричит: "Где мой сын Ладо!?" Ладо, получила я твое письмо 17 августа, а второе 23 сентября… Ладо, письмо тебе писала 12… получил ли ты его или нет? Ладо, я замуж не иду, жду Вас, не бойся… Твой брат Раули живет хорошо, тетя Лео… хорошо Ладо, Бения уже забрали в армию. В Кабулети остались старики и дети, больше никого нет… получаю деньги. Ладо, здесь много кукурузы, живу хорошо. Жду тебя Ладо… уже один месяц прошел, письма не было. Напиши, где ты служишь: в Керчи или нет? Ладо, я жду Вас. Твоя Елена. Ладо, когда я это письмо написала, была ночь, в это время от тебя пришло письмо. Елена+Ладо. Твоя Елена". Второе письмо школьника старшему брату. Обратный адрес: Рязанская область, г. Сасово… кв. 2. "…Иван, шлю тебе свой ученический привет… наилучшего в твоей боевой службе. Мы все живы, живем мы сейчас хорошо… вдоволь. Козы наши окотились, завел себе кроликов, тоже скоро… Ивана Троицкого… нашего классного руководителя взяли в армию, вместо него у нас математик Болховитинов.[265] Иван Степанович… тоже справлялся о тебе, как… Ты бы Иван написал ему что-нибудь… он рад был бы. Ну немножко о себе. Во-первых, сообщаю, что учимся сейчас в три смены. Мои занятия с 3. 40 до 8. 15 по 6 уроков каждый день. 3 апреля сдавал зачеты по военному делу. Сдал на "отлично", военрук Баранов похвалил. Досталось мне три вопроса: показать штыковой бой, устройство пулемета и его действие и окопы. Вернее — какие бывают окопы и как их делают в боевой обстановке. Изучаем сейчас комбайн. Основное уже изучили, по нему тоже будут зачеты. Пока наши… будут пахать, а мы будем ремонтировать… как хлеб созреет, будем убирать… лучше убирать, чтобы больше дать… без потерь, так как каждое зерно ускорит нашу победу… Я подал заявление в ВЛКСМ, не принимали еще, но не сомневаюсь… меня… а все-таки Степановичу что-нибудь напиши о товарищах и о своей части… мы расскажем вам, как… Ну пока, до свидания. В. Медведев".