Керченская катастрофа 1942 - Всеволод Абрамов

Позже, в 80-х годах, в Малых каменоломнях были найдены личные документы Карпекина М. Н., Манукалова А. Н., Поважного М. Г., ведомости об уплате членских взносов коммунистов от 17.07.1942 г., большая сумма денег в различных купюрах. С помощью миноискателя здесь был найден ящик с набором слесарных инструментов и документы на имя старшего политрука Меликяна Айказа Арутюновича, 1906 г. рождения из г. Кировобада[266]. Одессит Соколов В. М. уверял меня, что он нашел останки старшего политрука Манукалова А. Н., кости которого нашли в том месте, на которое указывал Поважный М. Г. и Ильясов С. Ф. При внимательном осмотре костей было обнаружено пулевое отверстие в лопатке. Это и был, по мнению Виктора Михайловича, след от самострела.

В конце работы экспедиции 1973 г. в Керчь приехал Александр Георгиевич Степаненко. Мы с ним долго ходили по каменоломням, а потом разговаривали. В плен он попал 19 сентября и, таким образом, был одним из последних выходцев из каменоломен, оставшихся в живых. Тогда он высказал одно из интереснейших соображений, которое до сих пор меня волнует. Он сказал: "Вы напрасно считаете, что основные документы штаба Центральных каменоломен были спрятаны последними защитниками. В действительности они завалены в результате гигантского комбинированного взрыва, который фашисты произвели в сентябре 1942 г. К нему гитлеровцы долго готовились, взрыв засыпал штаб и все наше расположение. Естественно, что документы в тяжелых ящиках никто не переносил и они были засыпаны. После взрыва оборона каменоломен фактически прекратилась, ибо некому было их оборонять. Оставшиеся группы во главе с Бурминым ушли в дальние, не занятые людьми тоннели и продолжали держаться до конца октября. Бойницы и полузасыпанные входы в каменоломни уже никто не оборонял, и через них враги могли свободно спускаться под землю". Район "Большого Взрыва" хорошо известен: он распространяется от малого карьера, где был лагерь поисковиков, до южного края музейной экспозиции. На плане, составленном Прониным К. К., этот завал хорошо виден. Я считаю и даже уверен, что главные документы штаба надо искать в этом завале. Это мнение подтвердила и находка документов в 1987 г. одесситом Сергеем Сергеевичем Коноваловым. Это был природный поисковик-романтик. Тело у него было гибкое, сильное, лицо сухощавое, смелости Сергею не надо было ни у кого занимать. Любопытство у него постоянно сочеталось с риском, отчего он, видимо, потом и погиб, разбирая снаряд минувшей войны. С большим трудом и риском, на которые был способен, Сергей пролез в узкую щель "Большого завала" и там обнаружил пустоты. В небольшом проходе он увидел человеческие кости с винтовкой и определил их как "часового при штабе". Далее в комнате, заваленной глыбами ракушечника, он обнаружил остатки деревянной мебели и деревянный ящик, в котором оказалось много документов. Многие из них превратились в труху, но некоторые читались вполне удовлетворительно. Это были документы 2-го батальона периода обороны Центральных каменоломен с июня по август 1942 г. Это были списки личного состава, наградные листы, представления к очередному воинскому званию, акты об изъятии документов и ценностей у умерших, протокол партийного собрания. Всего в этом собрании документов было насчитано 103 наименования, упоминалось 148 фамилий, из них 124 были ранее известны[267]. Как-то получилось, что известия об этой находке сильно не прозвучали в средствах массовой информации. Я считаю, что эта находка по содержанию документов одна из самых ценных, найденных во время поисков. Можно сказать, что это небольшая часть того, что мы искали многие годы. О перспективных находках в "Большом завале" говорят и показатели протоновых магнитометров (ИМП-203) из Московского геологоразведывательного института, которые в 1988 г. по инициативе Щербанова В. К. здесь работали. Приборы зафиксировали большие аномалии металла[268]. Что там может быть? Железные сейфы или ящики? Все, что угодно. Там могут быть даже целые автомобили, полевая электростанция (она первое время работала в каменоломнях) и другая техника, которая весной 1942 г. свободно могла въезжать под землю через широкие входы.

Читатель скажет: "Если этот завал имеет такие хорошие перспективы, то почему бы его не разобрать?" Но беда в том, что эти завалы имеют не сотни, а многие тысячи тонн скальных пород и земли. Их трудно разобрать даже с помощью механизмов, при этом вынутую породу нужно куда-то отвозить. Работникам музея я предлагал такой вариант. В Керчи в карьерах добывают камень и щебенку, при этом возят ее издалека. Все это широко используется на строительстве. Можно было бы заключить соглашение с одной из строительных фирм, которая бы использовала эти каменные завалы для себя. Но при разборке завалов должны постоянно присутствовать музейные работники, которые при появлении находок могли бы в любой момент остановить технику. Дальнейшее доставание находок надо делать осторожно и с помощью ручного труда.

Но вернемся к находке 1987 г., сделанной Сергеем Коноваловым. Содержание протокола партийного собрания и другие документы некоторые я даю в Приложении этой книги. А здесь хочу остановиться только на двух упоминаемых в документах аджимушкайцах — капитане Путине М. А. и лейтенанте Роговом И. М. О героизме сибиряка Путина или Потина сообщали многие участники. В "книге назначения врача" была такая запись: "Старший лейтенант Путин Михаил Антонович, слепое осколочное ранение левой голени, бедра и левого бока без повреждения кости. Лечился с 5.07. по 18.07. 1942 г. Выписан". Я пытался найти следы этого человека через Главное управление кадров (Далее: ГУК) Вооруженных сил, но мне ответили, что на Крымском фронте такого не было. Но вот в каменоломнях нашелся на Путина наградной лист, и я сразу понял, почему в ГУКе не было на него сведений, он числился под другим именем и отчеством: Малахий Антипатрович. Очевидно, он происходил из старообрядцев, которые любили давать своим детям редкие библейские имена, давно вышедшие из употребления. Для упрощения в жизни Путин себя называл Михаилом Антоновичем, так и вошел он в госпитальные документы. Позже в г. Свердловске удалось найти его сестру Путину Екатерину Антипатровну. Она сообщила, что по документам ГУКа он уже числился капитаном, родился он в 1905 г. в г. Бийске, работал учителем математики в детском доме, потом стал военным. Перед войной служил в Полоцке. У него была жена Зинаида Александровна и дочь Майя, они в 1941 г. уехали в г. Владимир, и связи прервались. Отец Путина — Антипатр Федорович — жил с дочерью в Свердловске, умер в 1951 г. Когда в России был избран президент Путин В. В., у меня возникло предположение, что он родственник нашего аджимушкайца. Я написал Президенту, из канцелярии которого мне ответили, что у Владимира Владимировича многие родственники воевали на Великой Отечественной войне и некоторые погибли. Я пришел в выводу, что Путин М. А. из каменоломен просто однофамилец.

Почти рядом в "книге назначения врача" был записан лейтенант Роговой Иван Моисеевич, у которого было слепое осколочное ранение в правое плечо. Находился он в госпитале с 4.07. по 18.07.1942 г. и был выписан. В станице Челбесской Краснодарского края нашлась его жена Усатая Анна Иудовна, а в Ростове-на-Дону — дочь Римма. Он был сугубо гражданский человек. Закончил сельскохозяйственный институт в г. Ленинграде, а затем экстерном педагогический институт. С 1936 г. работал в Рыбинском сельскохозяйственном техникуме Красноярского края, в 1939 г. переехал в Краснодарский край, где стал работать главным зоотехником Новолеушковского райзо. Призван в армию в 1942 г., сначала учил новобранцев при военкомате, а затем 26.02.1942 г. был послан на курсы усовершенствования в г. Нальчик. На Крымский фронт был направлен в распоряжение начальника фронтовых курсов младших лейтенантов, которыми командовал полковник Барымов. В каменоломнях, согласно найденному документу, его представили к следующему, более высокому воинскому званию — "старший лейтенант". Как видим из биографий, это были люди с богатой жизненной практикой, с постоянным желанием совершенствоваться (у Рогового И. М. было два высших образования, что в то время было редкостью). Оба показали мужество и героизм на войне. Поистине, в каменоломнях сложился коллектив из лучших людей Крымского фронта.

Заключение

Закончилась война. Каждый год стирает на земле Керченского полуострова следы войны. Исчезли многие названия поселков и деревень. Читатель на современных картах не найдет названий: Ак-Монай, Арма-Эли, Кой-Асан, Салынь и др. Сейчас они названы соответственно: Каменское, Батальное, Фронтовое, Чистополье. Названия напоминают войну в этих местах. Джантора названа в честь погибшего командующего 51-й армии генерал-лейтенанта Львова В. Н. Поля, где происходили ожесточенные сражения, в основном распаханы, но в земле еще очень много патронных гильз, осколков и человеческих костей. Часто вода вымывает из земли неразорвавшиеся снаряды, мины, ржавое оружие. Вековыми памятниками на Акмонайском перешейке стоят ДОТы, они наглядно представляют вторую позицию главной полосы обороны Крымского фронта. По асфальтированному шоссе Феодосия — Керчь мимо этих бетонных сооружений, глядящими своими бойницами на запад, сейчас стремительно проносятся автомашины. Здесь уже не такое безводье, как было во времена войны. Днепровская вода по Северо-Крымскому каналу пришла и сюда.