Контракт на невинность (СИ) - Шварц Анна

Разве эта тема для беседы в наши двадцать лет? Я справляюсь с шоком и произношу медленно:

— Слышала по новостям. Его не убили. Газ в доме взорвался.

— Нет, убили, — мотает головой Катя, — значит, ты не знаешь, кто это сделал. Сейчас офигеешь: Хазаров. Помнишь такого?

— Я… нет, — губы немеют. Я чувствую себя так, словно все меньше и меньше понимаю происходящее.

Катя цыкает.

— Ты вообще никого не помнишь, что ли?! Хотя ладно, ты с нами особо не общалась. Ну, парень с нашего двора. Он жил по соседству со мной, и у него была младшая сестра, которая умерла — вся школа об этом гудела. Какие-то придурки ее убили случайно. Погуляли неудачно на стройке… Вообще не помнишь? Он старше нас. Темненький такой, высокий. Потом его посадили, он весь в татуировках вернулся.

— Хазар? — вырывается у меня, когда я начинаю догадываться, кого мне описывает Катя.

Черт, я ничего не помню. Все прошлое такое смутное, что я с трудом вспоминаю и про смерть девчонки. Я только помню переполох в школе, но мне тогда было, честно говоря, не до этого.

— Хазаров. Ренат, — поправляет меня Катя, не поняв, — ну вот сегодня с утра по новостям сказали, что это он убил Ефремова. И уехал еще на несколько лет за решетку! Бедная его мать. Вот так вот наш двор прославился. Лучше бы другим чем-то. Вечно у нас на районе какая-то хрень происходит.

— Это точно, — выдыхаю я. В груди что-то словно сжимается, — слушай, а я… не пересекалась с ним, когда была младше, не помнишь?

Катя пожимает плечом.

— Да вроде… не знаю. Но его сестра же со всеми общалась. Наверняка он всех знает. И тебя видел. А что?

— Да так…

— Страшно? Говорят, он с криминальными элементами связался. С какой-то группировкой. У него начали появляться деньги, и к матери он часто приезжал на дорогой тачке. Да ладно, не переживай, вряд ли ему дело до нас есть. Там, где большие деньги — крутятся другого плана девушки.

Я бросаю взгляд на часы.

— Кать, мне пора, — хочется побыстрее закончить этот разговор, потому что такое прошлое ворошить желания нет. Теперь стало очевидно, что Хазар не раз видел меня в детстве. Он меня прекрасно запомнил, а я его — нет. Почему? Он что, симпатизировал мне?

Боже.

Не поэтому ли Камиля бесило слишком пристальное внимание Хазара ко мне?

— Ладно, я позвоню тебе, — произносит Катя, не подозревая, что своими словами сильно напрягла меня, — удачи, Ев!

Я машу ей рукой и направляюсь к выходу.

Дождь, который капал с утра, уже закончился, но на улице по-прежнему пасмурно и серо. Машину Камиля я замечаю сразу.

У меня вырывается смешок, когда я направляюсь к ней. В голове еще звучат слова Кати “Вот так вот наш двор прославился”. Парень Ренат стал преступником по прозвищу Хазар, а девочка Ева умудрилась продать себя убийце, о котором писали когда-то все газеты. Да уж.

Ладно. Меня больше волнует Камиль. Что меня ждет сегодня с ним? Почему он решил не рвать между нами общение?

Я хочу получить ответы на эти вопросы. Воспоминания о поцелуе вспыхивают на моих губах, когда я открываю дверь и сажусь в машину. Не знаю, будет ли повторение этого поцелуя. Я этого желаю. Но… я выжидающе смотрю на Камиля, а он просто смотрит задумчиво куда-то вдаль. Очевидно, что он слышал и видел, как я появилась, только какие-то мысли сейчас для него важнее, чем я.

Облом, Ева. Так откровенно тебя еще не игнорировали.

— Камиль, — произношу я, решив нарушить хоть как-то молчание, раз с поцелуем не вышло. Когда я задаю вопрос, мужчина приподнимает едва бровь, — а что, Хазара посадили по твоему плану?

— И тебе еще раз привет, Ева, — хрипло усмехается Камиль и бросает на меня такой взгляд, что мне становится стыдно, — можешь выйти из машины и зайти нормально. Сделав вид, что этого вопроса не было.

— Я просто… — тушуюсь я, — я хочела начать беседу. Тебя бесят разговоры о Хазаре? Ладно, тогда неважно. Просто интересно. Ефремов тебе не отдал наследство или вы его просто добили ради справедливости и Хазар попался?

Я замолкаю. Мне кажется, взгляд Камиля теперь может меня убить. Он у него сейчас очень говорящий. “Ты серьезно это сболтнула вслух?” — горит в нем.

— Я тебя сейчас придушу прямо тут. Когда я тебя покупал, то хотел составить контракт, по которому ты должна свой язык держать за зубами. Но какого-то черта подумал тогда, что ты сообразительная.

— Ты ошибся, — бормочу я, — извини, я молчу.

— Надеюсь, ты не обсудила это с подружками?

— Я не настолько идиотка, Камиль.

— Уже не уверен. Учти, что мне придется избавиться от свидетелей, если да. Тебя я накажу другим способом, но, все же, он вряд ли тебе понравится.

— Шутишь? — вырывается у меня смешок. Но голос немного вздрагивает.

— Нет, — в тон отвечает мне Камиль, отчего у меня даже мурашки бегут, — Лучше забудь про все это и не поднимай больше тему.

Я поджимаю в ответ губы, покраснев. Камиль со вздохом заводит машину.

— Голодна? — интересуется он спокойно, похоже, решив закрыть ту тему, — тут поблизости открыли неплохой ресторан. У меня есть пара свободных часов. После могу тебя отвезти или к себе, или вернуть домой.

— Ты… — осторожно спрашиваю я, глядя на Камиля, — ты хочешь продолжить наши отношения?

— Да, — получаю я предельно прямой и от этого неожиданный ответ, — ты ждала что-то другое и сейчас против?

Он с ума сошел такое спрашивать? Я не против. У меня от этого начинает гулко биться сердце. Я хотела этого, еще когда исполняла для него роль ненастоящей жены. Хотела, чтобы Камиль подумал и решил наладить между нами отношения по-настоящему, узнать меня больше, рассказать о себе… неужели дельная мысль, о том, что со мной может быть интересно и хорошо, действительно промелькнула в его голове?

— Нет, конечно, — отвечаю я, — я могу остаться у тебя.

На самом деле отец откусит мне голову. Он в курсе, что Вали больше нет и это сильно повлияло на него: Каждый вечер он звонил мне и спрашивал, где я иду, а потом караулил, глядя в окно. Думаю, это еще одна из причин, почему он до сих пор не сорвался и не прикоснулся к алкоголю.

Но мне ведь не двенадцать. Я уже совершеннолетняя и могу строить отношения с… мужчинами.

Я прикрываю глаза, вспомнив, с кем хочу строить отношения. Если отец о Камиле узнает — точно получит инсульт.

— По-моему, ты перебрала, Ева, — констатирует Камиль, когда я едва не поскальзываюсь на плитке перед рестораном. Он крепко сжимает пальцы на моем локте. В моей голове легкий туман, и, кажется, я действительно перебрала — то ли на улице сильная влажность, то ли у меня и перед глазами все заволакивает пьяным дымком.

Я пыталась сегодня разорить Камиля, пробуя все в ресторане. Я пыталась вести себя уверенно и непринужденно, как вели бы с ним другие девушки. Я-то настоящая на самом деле скромнее, но я пыталась быть для него… привычной.

— Почему ты меня называешь по имени? — тяну я, падая на кресло в машину. Камиль пристегивается и заводит машину, а я чувствую себя алкоголедышащим драконом: когда я выдыхаю, то чувствую, как от меня им пахнет, поэтому я стараюсь говорить потише, — раньше ты называл меня “цыпой”, “бешеной курицей” и другими прозвищами. Ты на меня злишься?

— Я всех называю “цыпами”, — коротко отвечает Камиль, — так можно не запоминать имена.

Я чувствую, что улыбаюсь.

— То есть, раз ты запомнил мое имя, то у тебя ко мне особое отношение? Мне это нравится. Куда мы, кстати, едем? Может, не станешь меня оставлять дома и возьмешь меня с собой? Дома мне будет скучно. А так мы можем поболтать по дороге и… развлечься. Как-нибудь.

Слова сами вылетают из моего глупого рта, несмотря на двусмысленность моих интонаций. Камиль не отвечает. Он поворачивает в мою сторону голову и на половину его лица ложится тень, пока он зачем-то пристально рассматривает меня.

— Пожалуй, тебя стоит отконвоировать в твой родной дом. Ты пьяна вхлам.

— Зато такая я более… веселая. Плохо, что ли?