Контракт на невинность (СИ) - Шварц Анна

Я проглатываю обиду, запихнув ее глубоко-глубоко, слова, которые рвутся наружу, и открываю потрепанную бордовую книжечку — мой паспорт. Там стоит синяя печать о браке. Уже.

Ну, что ж… с замужеством тебя, Ева.

— Кольцо мне не положено, да? — спрашиваю я, захлопнув паспорт.

— Ты можешь купить себе любое. У тебя есть карточка с баблом. Поторопись, Ева.

— Ты жесток, Камиль, — усмехаюсь я, не глядя подмахивая все документы. Один, другой, третий… как робот, — мог бы просто для приличия купить какое-нибудь. Ты мог бы, хотя бы сказать не “мы заключили брак, подписывай”, а… что-нибудь менее пофигистичное. Правда. Ты мог бы ради меня это сделать. Тебе это ничего не стоит.

Я чувствую, как слезы начинают капать с моего лица на столик, и вовремя отодвигаю документы в сторону, чтобы не заляпать их. На Камиля даже не смотрю. Кидаю ручку, стираю влагу с щек, и отворачиваюсь.

Что я ему пытаюсь втолковать? Он, похоже, давно понял, что не собирается оставлять меня рядом с собой. “Нам не о чем говорить, Ева”. “Тебя это не касается”. Он даже перестал называть меня “цыпой”. Только по имени, и никак иначе. С чего бы мне ожидать, что он станет заботиться о моих чувствах?

Камиль с шорохом запихивает документы обратно в конверт.

— Я выполнила все условия нашего договора? — глухо интересуюсь я, сглотнув слезы, — могу вернуться к своей обычной жизни? Мне надо продолжать учебу. Навестить родителей Вали, потому что им сейчас тяжело. Наконец, позаботиться о сестре и отце. Меня ведь уже не будут преследовать убийцы?

— Вообще, ты выполнила не все условия, — я вздрагиваю от неожиданности, когда Камиль словно вырастает передо мной. Я вдыхаю его запах и у меня появляется дикое желание упасть с размаху лицом ему в грудь и поплакать. Дотронуться до него, попробовать разрушить ледяную стену, которую он возвел. — По-моему, ты мне еще доплатить должна за комфортное проживание, такси и услугу дефлорации.

— Иди к черту, — выдыхаю я, — знаешь, ни копейки бы не заплатила за такую процедуру. И на сколько мне остаться и отработать?

Камиль не сразу отвечает. Я чувствую, как он смотрит на меня, но сама глаза поднять не могу. Валя, наверное, была права. Если он скажет, что я должна остаться и спать с ним месяц-другой, я даже не возмущусь. Это даст мне надежду на то, что я ему нужна. Что все может измениться.

— Ни на сколько, — произносит он внезапно, — ты можешь уйти в любой момент. Валерий передаст тебе документы на карту и на банковский счет, который к ней привязан. Он оформлен на твое имя. На него я переведу деньги.

Он поднимает руку и внезапно щелкает костяшкой пальца по кончику моего носа. А потом уходит, оставив меня одну.

Я слышу, как закрывается за ним дверь. Спустя какое-то время одна из машин уезжает со двора.

— И тебе “прощай”, — тихо произношу я. Сердце сжимается от обиды..

Обернувшись, я забираю со стола паспорт. Потом иду в свою комнату, складываю все документы в сумку. Переодеваюсь в джинсы и толстовку, меняю кроссовки, а остальные вещи кидаю в пакеты. Заправляю постель за собой. Уничтожаю все, что могло бы напомнить о том, что я здесь жила — выкидываю в мусорку зубные щетки, шампуни и прокладки.

В ванной я долго умываюсь ледяной водой, стараясь прогнать тяжелые мысли.

Я не собираюсь оставаться у Камиля. “Ты можешь уйти в любой момент” — это далеко не то же самое, что “оставайся, Ева”. Даже эти два нейтральных слова уже вселили бы в меня надежду. Но Камиль, видимо, поберег мои чувства, решив не говорить “давай, собирайся и проваливай”.

Вещи я выкидываю в мусорный бак во дворе. Не собираюсь их увозить. Есть пара причин для этого: не хочу, чтобы что-то напоминало мне о Камиле и Хазаре. И не хочу выглядеть так, словно меня выгнали — тащить за собой баулы со шмотками.

— Что-то произошло? — растерянно спрашивает меня Валерий, когда замечает, что я иду от мусорки, — вам просили передать документы, кстати.

— Спасибо, — я забираю конверт, — нет, все в порядке. Можете меня отвезти к дому Хазара?

— Куда? — он хмурится.

— К моей сестре, если точнее. И по дороге остановите, пожалуйста, возле банкомата.

У меня ведь нет налички, ни копейки. Я оставила все у Камиля, в том числе и конверт Пупса. Эти деньги я даже трогать не хотела.

Возле уличного банкомата я сначала запрашиваю чек о состоянии счета. Первые утренние лучи солнца греют мне спину, да и вообще, после ночи заметно теплеет. Это кажется мне издевательством. Когда ты расстаешься с человеком, которому на тебя плевать, не должно быть такой по-летнему теплой погоды. Лучше бы был мерзкий холод и дождь под стать настроению.

— Псих… — шепчу я, взглянув на цифры в чеке. Сердце проваливается куда-то в желудок от суммы на моем счете. Я перечитываю еще раз, думая, что ошиблась. Веду пальцем по нулям. Нет, ошибки никакой. У меня несколько миллионов на счете.

Я снимаю несколько тысяч, чтобы купить Ляле еды и одежду.

Эти деньги я не собираюсь транжирить на глупости. Я сминаю в кулаке чек и выкидываю его в мусорку, возвращаясь к машине.

Мне горько от того, что я вышла из этой ситуации с деньгами, а Валя погибла. Я не знаю, кто в этом виноват. Она сама, или же звезды так сошлись, что встреча с Камилем открыла ей дорогу в такую жизнь, где она попала по глупости в неприятности?…

Мне кажется это несправедливым и меньше всего я хочу радоваться этим деньгам. Пусть они послужат мне мостиком в нормальную жизнь — я куплю Ляле квартиру и спокойно доучусь в институте, не умирая от голода… большего мне и не надо. Я недостойна большего.

— Вы можете не ждать меня, — говорю я Валерию, когда он останавливается возле подъезда Хазара, — спросите у Камиля. Мы расстались.

— Камиль сказал вас не задерживать, если что, — мужчина поворачивается ко мне и внимательно смотрит, — но и распоряжения увезти вас мне не поступало. Вы уверены, что хотите уехать? Не знаю, что произошло, но, возможно, не стоит рубить с плеча. Знаете, вы мне нравились. Производите впечатление спокойной и не меркантильной девушки.

— Вы ошиблись, — усмехаюсь слабо я, — я далеко не спокойная, а вопрос денег меня остро беспокоил, когда я оказалась у Камиля. Простите, что разочаровываю.

— Это другое, — несется мне в спину, когда я выхожу из машины.

Другое? Да нет. Я пожимаю плечами и закрываю осторожно дверь. Потом набираю номер квартиры на домофоне, и Ляля отвечает в ту же секунду, словно сидела возле него:

— Да?

— Это я. Ева.

— Ого. Открываю, — она оживляется.

Ляля встречает меня в пижаме и с запутанными после сна волосами.

— Я шла завтракать, — поясняет она, впуская меня, — и тут звонок. Ничего же не случилось, все в порядке?

Я не знаю, как сообщить ей, что мы съезжаем обратно. Возможно, она привыкла к этой шикарной квартире. Но оставить ее у Хазара я не могу.

— Ляль, мы возвращаемся домой, — произношу я и тут же замечаю, как радость на ее лице гаснет, словно старая лампочка, — прости. Придется это сделать. Не вздумай расстраиваться, это ненадолго, — я глажу ее успокаивающе по худенькому плечу, — мы сможем переехать из того района. У меня есть деньги, чтобы купить квартиру. Просто для этого надо немного времени.

— Смеешься? — она поднимает на меня глаза, — откуда у тебя такие деньги? Ты делала что-то плохое?

— Я… — я запинаюсь. Конечно, ей двенадцать лет, а не шесть. Она понимает, что просто так большие деньги с неба не падают, — не совсем. Не переживай. Просто помогла одному человеку, случайно.

Она обводит взглядом коридор и едва кивает.

— Ладно. Я соберу вещи, хорошо?

— Давай. Лучше сделать это побыстрее, — тихо произношу я.

Она, еще раз кивнув, уходит. Я замечаю, как краснеют у нее глаза, словно сестра собирается расплакаться, и не знаю, что ей сказать, чтобы подбодрить. Поэтом я молча провожаю ее взглядом.

Черт, Камиль, я жила с тобой всего ничего… почему мне кажется, будто у меня несколько лет жизни пролетело?