О Милтоне Эриксоне - Джей

В записи вы заметите отражение данной проблемы. Я вни­мательно изучил фильм и выработал определенное мнение о том, что он делал во время индукции, однако не мог первым поделиться им, потому что тогда у Эриксона появлялась воз­можность присоединиться к моему мнению. Я был вынужден ждать, пока он предложит свое объяснение, а затем уже излагал собственную версию — чтобы узнать, что он думает по этому поводу. Чтобы интервьюировать Эриксона, как и любого, кто думает по-новому и пытается создать для этого новый язык, требовалось особое мастерство и способность к самоограниче­нию.

В комнате, где демонстрировался фильм, находились: Эрик­сон, я, Маделэйн Ричпорт и Роберт Эриксон, который управ­лял кинопроектором. Обсуждение началось с небольшого всту­пительного слова Эриксона.

Эриксон: Этот фильм неполон. То тут, то там из него выреза­ны куски. Там, где я, допустим, заставлял гипнотизируемого поднимать руку и опускать ее, и поднимать снова, и чередовать — то правую, то левую, они могли оставить только правую руку, могли удалить часть чередования правой и левой. Опуще­ны некоторые замечания. Некоторые из них я могу припом­нить, частично. Другая важная вещь — я тогда был очень бо­лен. Только двое на этой встрече считали, что я могу работать. Все говорили, что я не могу работать. Но Равитц и Яновский заявили: если Эриксон сказал, что он сможет делать это, зна­чит, сможет. Обо всей ситуации у меня остались крайне скуд­ные воспоминания: я пересекаю полуподвальную комнату в ин­валидном кресле, я работаю с несколькими гипнотизируемыми, и озабоченное лицо Берты Роджерс. Она боялась, что я упаду с кресла навзничь. И ощущение, что вокруг масса отвлекающих звуков. И что доктор А. был страшно возмущен тем, что я включен в программу. Я помню, как меня вывозили из комна­ты, и затем — я уже в такси, уезжаю из Филадельфии. Следую­щее воспоминание: я где-то на пути к Фениксу, возможно, на этой стороне Миссисипи. Так что все, что я вспомню о той де­монстрации, будет также отрывисто, как и сам фильм. Кое-что я смогу рассказать. Когда я скажу “стоп!” — останавливай по­каз.

НАЧИНАЕТСЯ ФИЛЬМ

(Сцена. Слева — стол, за ним сидят четверо добровольцев и миссис Эриксон, которая позже продемонстрирует самогипноз. Они ожидают своей очереди. Все добровольцы — женщины. Справа, в поле их зрения, сидит Эриксон, лицом к гипнотизируемой (в дальнейшем называемой субъектом) молодой женщине).

Э.: Скажите, приходилось ли вам раньше бывать в трансе?

Субъект № 1: Нет.

Э.: Видели ли вы, как в трансе был кто-то другой?

Субъект № 1: Нет.

Э.: Знаете ли вы, на что это похоже — входить в состояние гипнотического транса?

Субъект № 1: Нет.

Эриксон: Прежде чем эта девушка подошла, я осмотрел всех пятерых женщин, сидящих за столом. И ни одна из них не по­няла, что я смотрю на каждую в отдельности. И затем — это не воспоминание, я просто знаю — я выбрал одну, которая сидела не с краю. Я выбрал ту, которая была то ли на третьем, то ли на втором месте. Они этого совершенно не ожидали. Она толь­ко села в кресло, как я сказал: “Привет”. Сейчас на научных встречах, когда кто-нибудь находится на сцене, присутствует определенная доля самоосознания. Я сказал слово “привет”. Я сказал его не только девушке, но и всей группе. “Привет”. За­тем я несколько раз его повторил. Они вырезали “Привет” в за­писи следующих субъектов. Вы не говорите “привет” кому-то перед серьезной аудиторией, вы говорите “привет” при очень личном общении. Вы ограничиваете область, в которой пред­стоит работать. Люди об этом не знают, но вы делаете ситуа­цию личной, говоря “Привет!” И это как бы изолирует субъекта от окружающей обстановки.

Хейли: Какая часть из того, что вы говорите девушке или аудитории, предназначалось и для остальных дам, сидящих на сцене?

Эриксон: Все, и затем были определенные повторения, чтобы другие девушки могли сказать: “Со мной этого не случится”. Таким образом, вы вынуждены сделать так, чтобы это с ними случилось. Например, поднятие руки. И это дает им всем по­нимание того, что гипноз возможен. Не только для меня, но и для тебя, и для других.

Хейли: Ваша первая фраза была: “Приходилось ли вам раньше бывать в трансе?” Вы сказали это как предположение, что она в трансе сейчас?

(Часто Эриксон произносит фразы, содержащие двойной смысл или игру слов. Однажды он сказал мне, что когда спрашивает: “Ты раньше был в трансе ?” — то предполагает, что человек сей­час в трансе, но делает вид, что интересуется прошлым субъек­та).

Эриксон: Нет. Я видел этих девушек впервые. Я делал подоб­ные замечания с таким эффектом, но этих людей я раньше не встречал. Я впервые увидел их, когда меня в коляске вкатили в комнату, смежную с залом. Они все на меня смотрели. Они все знали, что их будут демонстрировать и снимать на пленку, что они на виду у большой аудитории. Они также слышали во­допроводчиков, колотящих по трубам, — звон был со всех сто­рон. И люди с телевидения. И они знали, что вокруг много людей, думающих о разном. И некоторые из этих мыслей были нежелательны для медсестер. (Скорее всего, все добровольцы были медсестрами.) Поэтому я должен был сделать ситуацию более личной. Я всех их спрашивал, были ли они раньше в трансе и тем самым подчеркивал, что хочу узнать, был ли кто- нибудь из них в трансе. Я хотел, чтобы они не стеснялись ска­зать мне об этом. Но я также хотел узнать, у кого из них уже был опыт, чтобы я смог работать побыстрее.

Э.: Вы знали, что всю работу будете делать сами, а я просто сижу рядом и с удовольствием наблюдаю за вашей работой?

Субъект № 1: Нет, я не знала об этом.

Э.: Вы не знали об этом. Ну что ж, я и правда собираюсь с удовольствием наблюдать за вашей работой.

Эриксон: “Я собираюсь с удовольствием наблюдать за вашей работой”. Что на самом деле означает: вы будете работать, а я буду получать удовольствие. Это смещение, которое трудно уло­вить. И конечно же, вы не возражаете, если я с удовольствием понаблюдаю за вашей работой.

Э.: А сейчас я вот что собираюсь сделать. Я собираюсь взять вашу руку и поднять ее. И она поднимется, вот так. (Эриксон под­нимает ее руку.) И вы можете смотреть на нее. (Он отпускает руку, и она остается поднятой).