Яйцо Чингисхана или Вася-василиск - Александр Тюрин

— Руку, земляк, я потерял в том же бою, что и голову. Весьма неприятно, когда в паре метров от тебя разрывается ракета и разносит тебя на несколько кусков. И это спустя неделю после переброски на Кавказ — фактически первая передряга. Я, как очухался, был уверен — войне моей конец, выпишут инвалидность, и остаток жизни пропердИ на стульчике возле туалета. Ан нет. После этого были еще десятки передряг… Сержант Чернов, расстегни-ка свой жилетик, не стесняйся.

Под жилетом, в районе сержантского живота, было что-то, напоминающее ракетную установку.

— Это вместо прямой кишки. А теперь, Чернов-красавчик, застегнись. И так далее, гражданин хороший, и в том же духе. Вот такой у меня эскадрон гусар летучих. Раньше инвалиды были обузой для министерства обороны, а нынче они первосортный стратегический материал… Экспериментируй с ними, насколько фантазии хватит, вс" равно этому разорванному разрезанному простреленному народу терять особенно нечего. Вот у нас тут и человекогнемет есть, так сказать Змей Горыныч, опять-таки пламенем пыхкает… Ну ты осознал все, да? Нас даже люди Хожи Ахмета боятся, поскольку знают, что Аллах любит нашего брата, раз мы живы до сих пор.

— Но сейчас многие пользуются вживленными и контактными киберустройствами, — напомнил Василий.

— Понимаешь, одно дело, когда мониторы прилеплены к нормальным зрачкам, и совсем другое, когда видеосканеры вместо глаз непосредственно общаются со зрительным центром мозга. Будь уверен, я вижу тебя совсем не так, как ты меня. К примеру, мне не нужны пространственные повторы, то есть, схожие или одинаковые видеозоны заменяются на спецсимволы и дополнительную информацию. Зато какие-то особенности в обзоре подкрашиваются, увеличиваются, показываются в разных проекциях и сечениях, сканируются в дополнительных диапазонах. Так что, когда мы гуляем по такой вот хитрой местности, моя голова работает куда больше чем твоя.

С этим тезисом Василий был не слишком согласен, однако спорить не стал.

— Искусственной рукой сложно управлять, командир?

— Да вот этими остолопами куда труднее. Имейся бы у меня, к примеру, механический хвост, то, после годичных психомоторных тренировок с фармакологическим закреплением, я бы им шуровал ловко, как заправская макака… Но ты, насколько я въезжаю, тоже парень с прибамбасами. Мы с этим в свое время еще разберемся, так что отпустить я тебя покамест не могу… Но бимоны верну, чтоб ты ненароком не ухнул в пропасть.

Весь день группа просидела между камней, а вечером снова двинулась в путь. Василий как ни старался, ни о чем не мог поразмыслить, он только боролся с дорогой и со своим свинцовым рюкзаком. Внезапно движение прекратилось и ишак-программист подумал, что это прекрасно. Через пять минут он уже думал прямо наоборот.

Группа российского спецназа встретила Хожу Ахмета с его шахидами раньше, чем ожидала. И это было минусом. Однако находилась она выше, и это, конечно, являлось плюсом.

Впрочем, когда мешок с Василия сняли и он огляделся, то уловил, что позиция спецназа не столь уж удобная. Боевики шли гуськом по тропе, но просматривалась она лишь частично, из-за того, что слева и справа ее заслоняли два утеса. Не было также известно, шастают ли поблизости другие басурманы и по каким маршрутам. Летучая видеокамера, конечно, сразу взмыла в воздух, но высота полета и разрешающая способность не давали большой определенности. Командир послал двух своих людей вниз, закрепиться поближе к тропе. Они начали стрельбу позже и кончили раньше, потому что погибли минут через десять после начала боя.

А первыми в российской группе отработали солдаты, у которых искусственные глаза-видеосканеры одновременно были прицелами. Снайперы сразу убрали своими бесшумными винтовками четырех или пятерых шахидов, но остальные залегли и, затерявшись среди придорожных камней, стали совсем неприметными.

Тут уж загавкал автоматический гранатомет командира и зашипела ракетная установка сержанта Чернова. Расщепляющиеся ракетные боеголовки с самонаводящимися элементами и противопехотные гранаты, начиненные игольчатыми зарядами, обдали камни огнем и металлом.

Василий видел, как приподнялся и рухнул один боевик, как разлетелся в ошметья другой. Стрельба с той стороны сразу стала пожиже. Однако уцелевшие шахиды быстро карабкались вверх по склону. Они по-прежнему теряли людей, но быстро покончили с теми двоими, которых майор выдвинул вперед. Вскоре на позиции спецназа стало припекать. Несколько иголок царапнули камень рядом со сжавшимся организмом Василия. Лежать так беспомощным студнем — это было не только малоприятно, но и еще и пережигало нервную систему.

— Е-мое, подкиньте мне какую-нибудь стрелялку, — крикнул он расположившемуся неподалеку майору.

— Чтобы ты нам в спину зафитилил? — севшим голосом отозвался тот.

— Через пять минут у вас каждый стрелок будет очень важной персоной.

— Через пять минут и посмотрим.

— Если будет чем…— Василий затораторил горячо и настойчиво. — Я выполнял боевое задание в ауле Очхой еще десять лет назад. Но тогда кое-что не доделал, и мне теперь обратно. А не спится мне все по той же причине — инвалид я вроде вас, а может и похуже. Во мне сидит тварь, которую можно попросту именовать драконом. Я субъективно пострадавший, но зато способен найти все три части Яйца. А «желток» — это старинная сабля по имени «Зульфикар», то есть резонатор руководящих и направляющих сил, благодаря которым стервы-лярвы рванут во все стороны по каналам ускоренного времени. Я не знаю, зачем все это говорю, но я знаю, кому эта штука может послужить, и я знаю, как она сыграет, когда окажется в умелых руках паскуды, чтО тогда принесет она народонаселению! Хаос, тьму, энтропию. Короче, многим не поздоровится, может и твоей родне тоже, майор.

— Хватит трепаться, псих, глюколов, — обрубил командир и перекинул Василию штурмгевер, хорошее простое оружие. — Но я за тобой слежу. И учти, стреляю я с обеих рук.

Василий действительно пригодился, когда враги — а тех было двое — ударили сверху. Теперь уже группа спецназа оказалась зажата огнем с разных сторон.

— Я попробую убрать эту парочку, — сказал программист, снова заделавшийся десантником, — пока она не трахнула нас в задницу.

— Ну что ты все треплешься, — мучительно отозвался майор.

Василий Самуилович решительно карабкался вверх, пока не понял — между ним и двумя шахидами осталось метров тридцать отлично просматриваемого и простреливаемого пространства. Причем торчать на месте тоже не было смысла, противники приближались, зажимая десантника Рютина в клещи и ведя плотный огонь. Минута почти полной паники сменилась одной секундой прострации, во время которой он наконец почувствовал, как закипает ярость и в него вливаются силы, одного, двух, пяти видов — их скольжение по жизненным нитям завершилось вспышкой.

Итак, тридцать шагов в направлении «на восемь часов» — там утес стоит, и уступы на нем как ступеньки. Если до него добраться, вскинуться наверх, то уже он, Рютин Василий Самуилович, господствует над местностью.

Василий дал длинную неэкономную очередь из штурмгевера и рванул. Шахиды предоставили ему паузу в две секунды. А потом огненная змея скользнула слева, что-то разорвалось справа, ударив будто шпалой по ногам. Он устоял и даже обернулся. Один из шахидов, привстав, целился в него, но Василий выстрелил первым и попал. Тело врага, пуская дымный след из дырки в груди, отлетело назад. Второго противника Рютин не видел до той поры, пока тот не высунулся из-за каменного выступа, придающего утесу вид брюхастого мужчины. Расстояния оставалось не больше пары метров. Боевик был вооружен пистолет-пулеметом, а десантник-программист только длинноствольным штурмгевером, стрелять из которого казалось не слишком сподручным. Свинцовая плеть неприятельской очереди уже хлестнула по ближайшему камню, когда Василий, ухватив свою винтовку за ствол как шкворень, шарахнул неприятного человека прикладом по руке.

Оружие у него вышиб — это было плюсом, а минусом стало то, что шахид своей второй рукой, сильной как кран, перехватил приклад, направил ствол в Василия и выстрелил. За мгновение до этого программист-василиск увидел пространственную складку, которая захватила его и намертво привязала к этому чертову стволу.

Кто виноват — ясно. Но неужели ничего нельзя поделать? Ну, еще вздох, еще. Что-то слабо здесь с подножным кормом, в смысле с первородной хрональной силой. Мало огня, мало. Удалось лишь немного пережечь пространственный диаметр складки, сузить ее, исказить, но до схлопывания еще далеко. И поздно уже.

Сокрушающий удар пришелся на правую часть груди. Выстрел отбросил Василия в сторону, приложил-припечатал к каменистой земле и с первым же вздохом (человеческим, не драконьим) он понял, что повреждено легкое. А с первым выдохом увидел кровяной сгусток, медленно вылетающий у него изо рта.