Кровавый шабаш - Алексей Атеев

— Альберт, избавь меня! — взмолилась Женя.

— Что значит — избавь? — воскликнул Маковников. — Народ требует информации.

— Проваливай! — сказал Альберт.

— Учтите, лейтенант, наш разговор записывается, — Маковников потряс в воздухе черной коробочкой диктофона, — так что выбирайте выражения. Я на работе. Дать прессе информацию — ваша обязанность. Надеюсь, закон о средствах массовой информации вам известен? Так что не будем! Евгения Яковлевна, расскажите поподробнее…

Женя повернулась и пошла прочь.

— Постой! — закричал Маковников. — Куда же ты?! Не хочешь говорить — не надо. А у меня для тебя тоже кое-что есть. Очень интересная информация. Ты только послушай!

Женя замедлила шаги:

— Вы, правда, хотите что-то сообщить?

— Клянусь памятью Пауля Дюстера.

— А кто это?

— Величайший журналист всех времен и народов.

— Дурит он тебя, — мрачно произнес Альберт, — не было никакого Пауля Дюстера.

— А вот и был! — воскликнул Маковников. — Репортер «Нью-Йорк тайме». Работал во Вьетнаме, Камбодже, Лаосе. Побывал в самой гуще военных действий. Взятый в плен вьетконговцами, умудрился сделать репортаж о руководителе партизанской группировки. Позже сумел бежать. Побывал во многих «горячих точках» мира.

— Извините, редактор, но нам пора домой. Рабочий день кончился, — раздраженно сказал Альберт.

— Понимаю, понимаю… Не смею задерживать… Однако моя информация, возможно, вам поможет.

— Тогда не тяните.

— Хорошо, ребята! Я расскажу вам все, что знаю. Присядем.

Альберт выразительно посмотрел на Женю, словно говоря: другим способом от него не отвязаться.

— Так вот… Речь пойдет о черной магии…

— Ну конечно! — перебил его Альберт. — Так мы и знали.

— Нет, погодите. Выслушайте! Это дело напрямую связано с Шакалом. Так вот… Шакал в последнее время стал, как говорят, терять авторитет, а может, тут что-нибудь иное. Одним словом, в кругах братвы он неожиданно заявил, что обладает сверхъестественными способностями. Сообщил, что умеет колдовать, чем поверг всех в недоумение. Они решили — у шефа крыша поехала. Но он, как говорят, продемонстрировал номер, от которого все пришли в замешательство. Видимо, этого он и добивался. Присутствовали на этом представлении самые приближенные, человек десять. Мой информатор там не был, но слышал рассказ одного из участников сеанса черной магии. Все было обставлено в лучших традициях подобных мероприятий. Большая комната, посередине огромный стол, накрытый черной тканью, на столе лежит труп какого-то старика. В изголовье трупа — два высоких подсвечника, в них черные толстые свечи. В комнате зажжено еще десятка два подобных свечей, только поменьше: вид довольно жуткий, но братков особенно не проймешь. Кто-то недоумевает, перешептывается, кто-то хихикает в кулак. Появляется сам Шакал, одетый во все черное. Из спрятанных динамиков звучит заунывная музыка.

«Убедитесь, что перед вами мертвец», — говорит он словно фокусник.

Кто-то приблизился к столу, потрогал тело. Действительно, холодный труп. Нужно сказать, эта братия мертвецов на своем веку повидала, не хуже докторов разбираются, кто перед ними — живой или мертвый. Один для верности ткнул в тело ножом — никакой реакции. Натуральный мертвяк. Шакал давай над трупом руками махать. Они разинули рты, ничего не понимая. И вроде мертвец шевельнулся. Бандиты во все глаза смотрят, ждут, что дальше будет. Вновь мертвец шевельнулся… Они отпрянули. Жутко стало. Кто-то от ужаса начал икать. Мертвец еще несколько раз дернулся, потом стал подниматься. Тут они не выдержали, ломанулись из комнаты. До смерти их Шакал напугал.

— А дальше? — спросила Женя.

— Дальше ничего не было. Лекций, как он это делает, Шакал не читал. Вообще больше разговор о колдовстве не поднимался. Однако он им и не запретил рассказывать об увиденном рядовым членам группировки. Даже наоборот. Намекнул, чтоб несли информацию в массы.

— А не выдумано ли все это? — спросил Альберт.

— А зачем?

— Ясно зачем. Сам же сказал: репутация Шакала пошатнулась. А пошатнулась она потому, что правоохранительные органы всерьез взялись за группировку. Сам он пока на свободе, но кое-кто из братвы сел. И, как ни пытались давить на следствие, сидят до сих пор. Поэтому нужно придумать нечто оригинальное, чтобы вернуть авторитет. Собрал он своих бригадиров и приказал им лепить браткам всякую туфту, авось поверят и не разбегутся.

— Неужели дело идет действительно о чем-то сверхъестественном? Помнишь американский сериал «Секретные материалы»? — спросила Женя, когда они наконец расстались с газетчиком.

— Ну как же! Агент Моуддер, агент Скалли. Я — Моулдер, ты Скалли. Вполне на уровне. — Альберт засмеялся. — Все это выдумки. Чепуха! Потусторонние силы, инопланетяне. Для сериала годится. Не спорю, довольно интересно. Но в реальной жизни…

— А Кавалерова? Почему за ней охотился маньяк?

— Ты сама отвечаешь на собственный вопрос. Потому что он маньяк!

— Узнаю речи Буянова, — горячо произнесла Женя, — но ты вдумайся, на допросе этот Попов говорил вполне разумно и внятно до тех пор, пока ему не задали вопрос: «Возможно, вам кто-то внушил подобные мысли?» И тут он падает со стула, вроде бы теряет рассудок. Его отводят в камеру, и через полчаса он сводит счеты с жизнью.

— Ну и что?

— А то! Все-таки создается впечатление, что Попова кто-то контролировал. И контролировал до тех пор, пока он не начал говорить лишнее. Тут его и устранили.

— Но почему не раньше?

— Да потому, что кто-то желал, чтобы он изложил нам теорию про ведьм, вернее, про некие силы, которые оказывают разлагающее влияние на массы.

— То есть ты хочешь сказать, что и с этой стороны нам пытаются внушить мысль о нечистой силе?

— Вот именно!

— Довольно интересно получается. Но оставим анализ до завтра. Кстати, именно завтра необходимо провести опознание личности, запечатленной на найденной тобой кассете. Действительно ли на ней Вержбицкая или все-таки не она? От этого и нужно плясать. А там видно будет. Пойдем, я тебя до дома провожу. Послушай, а куда твой дружок подевался? То ходил неотступно, а нынче не видать. Поссорились?

— Пашка? Не знаю. Вчера я весь день сидела дома с Глашей, сегодня — сам знаешь. А что?

— Ты ему полностью доверяешь?

— Есть сомнения?

— Пока никаких. Просто… он словно следил за тобой. Потом это сомнительное пленение и столь же сомнительное освобождение. Прямо инсценировка. Допустим, ты ему нравишься. Но не проще ли назначать свидания, сходить в какое-нибудь кафе, на дискотеку?.. Зачем быть таким навязчивым?