Под покровом ночи - Энн Стюарт

— Ну да, и я всегда это утверждал. — Пальцы его разомкнулись, и один из них прикоснулся к отметине на шее, оставленной им менее сорока восьми часов назад.

— Зачем вам убивать меня? — спросила Кэссиди; голос её звучал отважно (по крайней мере, она так надеялась), тогда как душа ушла в пятки.

Пальцы Тьернана продолжили путешествие по её шее, легонько её поглаживая, и вдруг Кэссиди с ужасом осознала, что он навеселе. Глаза странно блестели, речь звучала немного нарочито, да и изо рта пахло виски. Увы, Кэссиди хорошо представляла, на что способны пьяные люди. Сколько горя и вреда они способны причинить.

Ричард Тьернан был далеко не пьян. Однако уже опасен. Поглощенное за вечер виски могло возыметь свое действие, и тогда его поступки стали бы непредсказуемыми.

— Зачем мне вас убивать? — задумчиво переспросил он. — Может, просто потому, что мне это нравится. Доставляет удовольствие. Или, например, мы с Салли разработали грандиозный план, и теперь, во избежание провала, мне ничего другого не остается, как устранить вас.

— Вы назвали две причины, — сказала Кэссиди, не сводя с него глаз. Но я вам не верю.

— Ну и зря, — медленно проговорил Тьернан, снова легонько надавливая большими пальцами на ту же ложбинку. — Я могу убивать и без особых причин.

— Меня вы не убьете, — твердо заявила Кэссиди.

— Это ещё почему?

Внимание Кэссиди вдруг привлекли его губы — Тьернан цинично ощерился. Но вот глаза — в глазах застыла смертная мука. В следующий миг Кэссиди почувствовала, как пальцы его задрожали, и вот тогда её осенило.

— Вы не убивали свою жену, — уверенно провозгласила Кэссиди. И тут же, от сознания сказанного, сердце её преисполнилось такой радостью, что ей захотелось петь и плясать. — И меня вы тоже убивать не станете.

Тьернан отдернул руки, точно обжегся, и отступил на шаг.

— Перестаньте, Кэссиди! — свирепо прорычал он. — Не советую вам дразнить меня.

— Нет, вы её не убивали! — пылко воскликнула она. — И я просто теряюсь в догадках, зачем вам понадобилось строить из себя убийцу. Почему вы не попытались найти настоящего преступника? Разве что вы знаете, кто это сделал, и сознательно его выгораживаете. Или — её.

— Перестаньте, — снова произнес Тьернан. — Меня совершенно не интересуют ваши романтические бредни. Вы ведь ровным счетом ничего не знаете!

— Я знаю, что вы никогда никого не убивали, и не собираетесь начинать сейчас. Вы не виновны, Ричард. Это я знаю, как то, что дважды два — четыре.

Но Тьернан не собирался складывать оружие.

— Не вмешивайтесь не в свое дело. Вы и так уже завязли по самые уши…

— Я завязла, потому что вы меня втянули, — сказала Кэссиди. — Вам ведь что-то от меня нужно, но я никак не могу понять — что именно. Может быть, доверие? Но я верю вам! Верю в вашу невиновность? Я и без того знаю, что вы никого не убивали! Любовь? Возможно, и это вы от меня получите. Но вам ведь вовсе не это нужно, не правда ли?

Тьернан отошел и остановился спиной к ней перед огромным трехстворчатым окном. Солнце давно село, и в гостиной, освещаемой только настольной лампой, которая отбрасывала на стену причудливую тень, царил полумрак.

— Ошибаетесь, — глухо промолвил он, не поворачиваясь к ней.

— Я и сама понимаю, что ошибаюсь — сказала Кэссиди, приближаясь к нему, не в силах сопротивляться могучему зову своей любви, словно магнитом притягиваемая к нему, к своей судьбе. Она остановилась почти вплотную к нему, чувствуя не только жар его плоти, но даже напряжение, мгновенно охватившее его тело. — Но вот только в чем именно?

Тьернан обернулся и посмотрел на нее; Кэссиди больше не видела в его глазах смерти. Теперь в них светилась жизнь. Ослепляющая. Пугающая. Венценосная.

— Мне нужна ваша любовь.

Кэссиди судорожно сглотнула.

— А что отдадите мне взамен вы? — пробормотала она.

Тьернан улыбнулся уголком рта.

— Самого себя. Пока смерть нас не разлучит.

— И вы готовы оспаривать решение суда?

— Нет. — Ответ прозвучал как удар хлыста. Резко и бесповоротно.

— Вы убили свою жену?

— Мне казалось, вы уже уверовали в мою невиновность, — напомнил Тьернан, усмехаясь.

— Да, — кивнула Кэссиди. — Но я хочу услышать это из ваших уст. Вы взяли нож и ударили её прямо в сердце?

— Нет, — последовал ответ.

И Кэссиди поверила.

— Теперь спрашиваю вас в последний раз. Что вы от меня хотите?

— Я хочу, чтобы вы любили меня сильнее, чем кого-либо другого. Хочу, чтобы ради меня вы были готовы пожертвовать всем, что имеете. И ещё я хочу, чтобы вы позволили мне умереть.

Кэссиди уставилась на него широко раскрытыми глазами.

— Только и всего?

— Да, но навечно. И ещё мне нужна ваша душа.

— А каким образом я смогу всем ради вас пожертвовать?

— Взяв на себя заботу о моих детях.

Кэссиди едва не показалось, что она ослышалась. Помолчав немного, она промолвила:

— Понимаю, значит разгадка тайны — в ваших детях. А как же тогда Салли?

— Салли тяжело больна. Возможно — неизлечимо. У неё отказывают почки. Ей необходимо срочное лечение, а здесь это невозможно. Как и я, она живет здесь на птичьих правах и под вымышленным именем. У нет ни медицинской карты, ни страховки. Бумаги, которыми обеспечил её и моих детей Марк, отменного качества, но для медицинской бюрократической машины их недостаточно. Гемодиализ — слишком дорогостоящая процедура, и её личное дело будут изучать под лупой, а мы не можем этого себе позволить. Ей придется вернуться в Штаты. А детей оставлять здесь без присмотра нельзя.

— И вы готовы доверить это мне?

— Да.

— Я выдержала экзамен, да? Вот, значит, для чего вы меня все время подвергали испытаниям. Хотели убедиться, хватит ли у меня воли и сил. А вдруг я бы не подошла?

— Тогда мне пришлось бы поискать другую.

Кэссиди не шелохнулась, но смысл сказанных им слов резанул её по сердцу холодным стальным клинком.

— Но почему я? — выдавила она. — Вы выбирали наугад? А другие претендентки у вас были?

Тьернан пропустил её выпад мимо ушей.

— Я видел вашу фотографию.

— Где?

— У Шона на столе.

— Не говорите глупости — я никогда её там не видела.

— Он спрятал её перед самым вашим приездом. Но она там стояла постоянно — я её сразу заметил. Одного взгляда на неё мне было достаточно, чтобы понять: вы — именно та женщина, которая мне нужна.

— А если я откажусь?

— Вы не откажетесь.

— Почему?

— Потому что вы любите меня. И детей вы любите — даже Шон это признает. Вы сделаете это ради меня. И ради них.