Семь бесов в бочке меда - Дарья Урбанская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Скорее! – тихо произнесла Липа и потянула Виктора ко второй двери, которая, как она надеялась, вела к выходу. – Надо попытаться ее открыть, пока они за… Ох!
Он резко притянул ее обратно к себе и слегка встряхнул за плечи:
– Не бойся. Я смогу тебя защитить, моя королева. Здесь безопасно.
Его голос звучал механически, а чернота зрачков по-прежнему пугала.
– Да приди же ты в себя! – в ее шепоте послышалось отчаяние. – Эти двое отвлеклись друг на друга, и мы можем…
– Нет! – Пальцы Виктора еще сильнее, до боли впились в плечи.
Липа бросила взгляд по сторонам, пытаясь придумать, как избавить друга от наваждения.
«Знать бы, чем его одурманили! Хотя я все равно не врач…»
– Витя… – ласково начала она, решив сделать еще одну попытку достучаться. – Это я, Липа, Олимпиада. Помнишь меня? Идем со мной, да?
– Нет.
Она вздохнула.
«Ничего другого не остается…»
Она ласково погладила его по колючей щеке, следя взглядом, как Виктор льнет к ее руке, наслаждаясь прикосновением. А затем резко размахнулась и отвесила хлесткую пощечину. Мужчина дернул головой от неожиданности, но не отпустил. Вместо этого он зло прищурился:
– Ты! Ты не королева…
– Ну слава богу, дошло, – пробормотала Липа и снова замахнулась, но Виктор перехватил ее запястье и резко крутанул, заламывая, разворачивая на месте, прижимая к себе спиной.
От резкой боли Липа взвыла, но звук потерялся в шуме борьбы Тейге и Таддеуса, которые по-прежнему с проклятьями колотили друг друга, извиваясь на полу, как два диких зверя.
– Да очнись ты уже, гребаный зомби! – воскликнула она, уже не скрываясь, и изо всех сил впилась зубами в плечо Виктора, которое он так удачно подставил. Сзади раздался сдавленный вскрик, а затем мужские руки обхватили ее еще сильнее, вдавливая в себя. Липа стиснула зубы, отказываясь сдаваться, но тут услышала лихорадочный шепот:
– Хватит! Не ешь меня, козленочком станешь! – Виктор прижался лицом к ее затылку и глубоко вдохнул запах волос. – Я пришел в себя. Хватит…
«Господи, спасибо!»
Липа обмякла в его объятьях, и следом ее слух различил негромкий щелчок. Она бросила взгляд на дверь и ахнула: сомнений не было, та немного приоткрылась.
«Но как? Почему? Впрочем, плевать. Сейчас нет времени об этом думать!»
– Извини, я… – пробормотал Виктор, но она перебила его:
– Потом обсудим. Идти можешь? Давай, быстрей!
Он молча кивнул и спрыгнул со стола, чуть пошатнувшись. Липа поднырнула под его плечо, подталкивая вперед. Священник у окна взвыл, подгоняя их, побуждая скорее покинуть это сумасшествие. Но не успели они сделать и несколько шагов, сзади раздался резкий окрик:
– Стоять! Куда ты потащила моего лучшего генерала, паршивка?
Виктор немедленно развернулся, прикрывая собой свою спутницу, но Липа чувствовала, как нетвердо он стоит на ногах. Тейге нависал над скрючившимся телом своего брата и тяжело дышал.
«Если этот псих и на него бросится с кинжалом, то нам конец!»
Ее взгляд в панике заметался по сторонам и упал на длинную, прочную на вид лапу насекомого, что лежала на столе в ожидании своего часа. Затем Липа, более не колеблясь, шагнула вперед, становясь вровень с другом, и решительно уставилась на Тейге:
– Благодарю за гостеприимство, но не смеем вас больше отвлекать. Нам пора.
Сумасшедший осклабился и выставил перед собой оружие, демонстративно пробуя остроту лезвия ногтем.
– Ну что вы, даже чаю не попили.
– У вас скоро будет полно других забот…
Липа схватила муравьиную ногу со стола и, крутанувшись на месте, со всего размаху ударила ей по ближайшей колбе с монстроподобным существом внутри.
Раз!
– Стой! – в ужасе закричал Тейге, крутанул в руках кинжал, перехватывая за лезвие, и замахнулся. – ПРЕКРАТИ!
В этот же миг священник, распластавшийся на полу, со стоном перекатился и ухватил брата за ногу. Наверное, только это и спасло Липу: кинжал серебристой молнией просвистел над ухом и звякнул где-то позади.
«Сволочь!»
Липа с удвоенной злостью снова ударила по колбе.
Два!
По стеклу побежали трещины.
– Ему еще рано! НЕТ!
Три!
Тейге пнул Таддеуса по ребрам и кинулся к колбе, пытаясь ладонями зажать прорехи:
– Нет, нет… Его питание…
– Но было поздно. Густая персиково-желтая жижа начала сочиться сквозь его пальцы, с каждым мгновением все сильнее, пока наконец не брызнула во все стороны. Давление жидкости взорвало стекло изнутри. В воздухе запахло сладким медом и полевыми цветами.
По Тейге стекали ручейки раствора, в котором раньше плавало изуродованное, сшитое из разных кусков тело, впитываясь в ткань куртки. Лицо его исказилось. Казалось, он вот-вот расплачется.
– Что ты наделала, идиотка? – простонал он. – Он же еще совсем маленький. Какой же нужно быть сволочью, чтоб поднять руку на младенца…
«На младенца?! Что за бред!»
Липа перевела взгляд с окончательно свихнувшегося маньяка на кошмарную фигуру в разбитом сосуде. В тот же миг ее прошило разрядом чистейшего ужаса, а сердце пропустило удар. Насекомоподобный монстр пошевелил жвалами и медленно, неуверенно согнул левую руку в одном из локтей.
Семь бесов
Не бывает благородной жизни без знания о бесах и без постоянной борьбы с ними.
Герман Гессе
Лишний вес Фемиды
Липа выбежала первой, оставляя кошмарные «ясли» позади. Но не успела вздохнуть с облегчением, как за спиной заскрежетали запорные механизмы. Она обернулась в поисках Виктора, но сначала увидела лишь, как по полозьям медленно катится дверь, спеша закрыться.
– Витя!!! – закричала она, ринулась обратно и схватилась за край двери, силясь ее остановить.
Он был все еще там, в логове маньяка-таксидермиста, и тащил к выходу бессознательного священника. У разбитой колбы, не обращая на беглецов внимания, причитал Тейге, окончательно слетевший с катушек:
– Тебе рано вылупляться, малыш, тебе еще рано…
Существо пронзительно стрекотало, щелкало жвалами и билось в судорогах, а безумный создатель многоразовым шприцем вкалывал ему жидкости из старинных пузырьков. Липа поморщилась, чувствуя, как все происходящее сворачивается у нее внутри тошнотворным узлом.
– Витя! Быстрее! – крикнула она, переводя взгляд. – Дверь закрывается!
Оставалось еще несколько метров. Лицо Виктора уже покрылось испариной, он пошатывался, но упорно шагал вперед и, сжимая в пальцах ткань рясы, волочил за собой Таддеуса.
«Быстрее! Ну!»
Липа встала в проем, прижалась спиной к косяку, а ногами уперлась в край
