Базар житейской суеты. Часть 1 - Уильям Теккерей

Если бы Родонъ Кроли, вмѣсто того чтобы пить кларетъ въ модномъ клубѣ, былъ въ эту минуту на Парк-Ленѣ, юная чета смѣло могла бы припасть къ стопамъ старой дѣвственницы, и нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, миссъ Кроли простила бы ихъ въ одно мгновеніе ока. Но судьба не позволила имъ воспользоваться такимъ прекраснымъ случаемъ, вѣроятно для того, чтобы авторъ этой исторіи мотъ безпрепятственно описывать многія чудесныя приключенія, которымъ бы вовсе не суждено было возникнуть на базарѣ житейской суеты, если бы Ребекка и Родонъ Кроли пріютились навсегда подъ гостепріимнымъ кровомъ тетушки Матильды Кроли.

Подъ командой мистриссъ Фиркинъ, въ паркленскомъ домѣ состояла молодая женщина изъ Гемпшира, обязанная, между-прочимъ, каждое утро являться въ комнату миссъ Шарпъ съ кружкою теплой водицы, которую сама Фиркинъ ни за что бы не согласилась подавать ненавистной гостьѣ. У этой дѣвицы, получившей первоначальное воспитаніе на «Королевиной усадьбѣ«, былъ братецъ, служившій въ полку капитана Кроли, и если сказать всю правду, ей не безъизвѣстны были нѣкоторыя таинственныя распоряженія, имѣвшія тѣсную связь съ исторіей нашей героини. Около этого времени, на три гинеи, полученныя отъ Ребекки, она купила для собственного употребленія жолтую шаль, пару зеленыхъ башмаковъ и свѣтло-голубую шляпку съ краснымъ перомъ, и если взять въ расчетъ, что миссъ Шарпъ отнюдь не любила сорить попустому свой собственныя деньги, то окажется весьма вѣроятнымъ, что Бетти Мартинъ была, такъ сказать, подкуплена за какія-нибудь услуги, имѣвшія серьёзный характеръ.

На другой день послѣ визита и предложенія сэра Питта; солнце взошло своимъ обычнымъ чередомъ, и Бетти Мартинъ, тоже своимъ обычнымъ чередомъ, постучалась, съ кружкою въ рукахъ, въ комнату гувернантки.

Не было отвѣта изнутри. Бетти постучалась опять. Не слыша никокого шороха и звука, служанка сама отворила дверь, и вошла потихоньку въ спальню.

Маленькая бѣлая канифасная постель была гладка, и подушки, нисколько не измятыя, лежали въ томъ-же стройномъ порядкѣ, въ какой наканунѣ привела ихъ заботливая рука самой миссъ Бетти. Двѣ небольшія картонки, перевязанныя снурками, стояли въ углу комнаты, а на рабочемъ столикѣ передъ окномъ, на булавочной подушечкѣ, лежало запечатанное письмо, которое, вѣроятно; покоилось здѣсь всю ночь.

Бетти подошла къ окну на цыпочкахъ, притаила дыханіе, какъ-будто опасаясь потревожить покой вещицы, лежавшей на разрисованной подушечкѣ, оглянулась вокругъ съ чувствомъ изумленія и сердечной услады, взяла письмо, улыбнулась, повертѣла его въ своихъ рукахъ, и наконецъ, понесла его внизъ, въ комнату миссъ Бриггсъ.

Желалъ бы я знать, однакожь, какимъ образомъ Бетти могла узнать, что письмо адресовано на имя миссъ Бриггсъ? Она училась менѣе чѣмъ на мѣдныя деньги въ деревенской школѣ, подъ руководствомъ мистриссъ Бьютъ Кроли, и рукописи были для нея столько же непонятны, какъ еврейскій діалектъ.

— Ахъ, миссъ Бриггсъ! закричала Бетти. О, миссъ, бѣда въ нашемъ домѣ! Въ комнатѣ миссъ Шарпъ никого нѣтъ: постель нетронута, и она убѣжала, и вотъ письмо къ вамъ, миссъ.

— Чт-о-о! воскликнула Бриггсъ, бросая свой гребень, отчего клочки сѣдыхъ волосъ весьма некрасиво заюлили на ея головѣ. Похищеніе! Миссъ Шарпъ убѣжала! Что это значитъ?

Выхвативъ бумагу изъ рукъ служанки, она мигомъ сломала красивую печать, и начала, какъ говорится, съ жадностью пожирать содержаніе письма; адресованнаго къ ней.

«Милая миссъ Бриггсъ,

«Можетъ ли бѣдная сиротка расчитывать на соболѣзнованіе и симпатію добрѣйшаго сердца въ мірѣ, какое бьется въ вашей благородной груди? О, я надѣюсь, вы извините меня, миссъ Бриггсъ. Со слезами, молитвами и благословеніями я оставляю домъ, гдѣ безпріютное созданіе обрѣло первый разъ въ своей жизни покровительство, любовь, безпримѣрную нѣжность. Несокрушимыя обстоятельства увлекаютъ меня изъ чертога моей благодѣтельницу. Я иду къ своимъ обязанностямъ… къ своему супругу. Да, я замужемъ. Супругъ мой повелѣваетъ мнѣ искать пріюта въ скромной хижинѣ, намъ принадлежащей…

«Милая, несравненная миссъ Бриггсъ: нѣжное и деликатное сердце, безъ сомнѣнія, внушитъ вамъ, какъ надобно сообщить эту вѣсть моей безцѣнной, обожаемой благодѣтельницѣ и другу. Скажите ей, что, оставляя свой постъ, я проливала горькія слезы на ея милую подушку — на ту самую подушку, къ которой такъ часто прикасалась моя рука въ часы бдѣнія передъ ея болѣзненнымъ ложемъ; о, съ какою радостію я готова опять возвратиться на Парк-Ленъ, чтобы посвятить ея услугамъ всю свою жизнь! Какъ трепещу я за отвѣтъ, который долженъ будетъ запечатлѣть на вѣкъ мою судьбу!..

«Когда сэръ Питтъ благоволилъ мнѣ предложить свою руку, великодушная миссъ Кроли снисходительно выразила мнѣніе, что я заслуживала этой чести. Да снизойдутъ на ея главу благословенія бѣдной сироты, сдѣлавшейся достойною быть ея сестрой! Я сказала сэру Питту, что я уже была женою. Даже онъ простилъ меня. Но духъ мой упалъ; силы ослабѣли, сердце замерло въ груди, и я не могла договорить, что мнѣ нельзя было сдѣлаться его женою потому собственно, что я уже была его дочерью! Я вручила свою судьбу добрѣйшему, великодушнѣйшему изъ мужчинъ: Родонъ, миссъ Кроли, есть, въ настоящее время, и мой Родонъ. По его повелѣнію, я открываю теперь свои уста, и слѣдую за нимъ въ нашу скромную хижину съ такою же готовностію, съ какою онъ могъ бы увлечь меня на тотъ край свѣта.

«О, милый другъ мой! употребите свое ходатайство передъ нашей обожаемой тетушкой, столько снисходительной къ слабостямъ близкихъ ей особъ: да проститъ она великодушно своего нѣжного племянника и бѣдную дѣвушку, которая до сихъ поръ наслаждалась безпримѣрною привязанностію въ нѣдрахъ благородного семейства. Упросите миссъ Кроли принять своихъ дѣтей. Слезы не позволяютъ мнѣ болѣе писать… Да будетъ благословеніе надъ милымъ домомъ, который я очтавляю.

«Совершенно преданная и вѣчно вамъ благодарная

«Ребекка Кроли.»

Лишь только Бриггсъ прочитала до конца этотъ интересный и трогательный документъ, возводившій ее опять на степень дѣйствительной компаньйонки при особѣ миссъ Кроли, въ комнату вошла мистриссъ Фиркинъ.

— Пріѣхала мистриссъ Бьютъ Кроли, сказала она, задыхаясь отъ внутренняго волненія, изъ Гемпшира, въ почтовой каретѣ; позавтракать съ дороги, сударыня: не угодно ли вамъ разливать чай?

И, къ великому изумленію госпожи Фиркинъ, миссъ Бриггсъ, въ спальномъ капотѣ, съ растрепанвыми клочками сѣдыхъ волосъ и съ папильйотками на лбу, бросилась со всѣхъ ногъ къ мистриссъ Бьютъ Кроли, держа въ рукѣ письмо съ оглушительною вѣстью.

— О, мистриссъ Фиркинъ, какія страшныя комисіи у насъ! заголосила Бетти Мартинъ, Миссъ Шарпъ ушла, убѣжала съ капитаномъ, и они поскакали вѣнчаться въ Гретна-Гринъ!

Намъ было бы весьма пріятно посвятить цѣлую главу исключительному изображенію чувствованій мистриссъ Фиркинъ, если бы вниманіе нашей джентльменской музы не было обращено на страсти особъ гораздо высшаго полета.

Дишь-только роковая вѣсть о тайномъ бракѣ оттрезвонилась на барабанчикахъ ушей мистриссъ Бьютъ Кроли, отогрѣвавшей, послѣ ночного путешествія, свой продрогшія кости у камина, затопленного для нея въ гостиной, она объявила энергическимъ и торжественнымъ тономъ, что сама судьба, нѣкоторымъ образомъ, привела ее на Парк-Ленъ въ такое время; когда всего нужнѣе ея дѣятельная помощъ для бѣдной миссъ Кроли, подвергавшейся такому неожиданно-ужасному удару.

— Я, впрочемъ, совсѣмъ не удивляюсь этому скандалу, замѣтила мистриссъ Бьютъ, чего ожидать отъ гувернантки и такого сорванца, какъ Родонъ Кроли? Сказать правду, я давно замѣчала гнусныя хитрости Ребекки, да только какая мнѣ нужда? Пусть себѣ, думаю, на свою шею: повадится кувшинъ по воду ходить, тамъ ему и голову сложить.

— Ваша правда, сударыня, истинная правда, отозвалась Фиркинъ.

— И что, скажите на милость, могло расположить сестрицу къьэтому долговязому болвану? Я, съ своей стороны, всегда считала его пропащимъ человѣкомъ, способнымъ на всякія низкія дѣла. Въ этомъ ужасномъ пассажѣ меня утѣшаетъ по крайней мѣрѣ то, что это, наконецъ, откроетъ глаза миссъ Кроли относительно истинного характера ея безпутного племянника; пусть она узнаетъ, чего можно ожидать и надѣяться отъ Родона Кроли. Вѣдь вотъ справедливо говорятъ: нѣтъ худа безъ добра.

Заключивъ эту сентенцію, мистриссъ Бьютъ усѣлась, съ большимъ комфортомъ, за круглый столикъ, гдѣ, на серебрянномъ подносѣ, приготовили для нея горячій чай со сливками и буттербротомъ. Такъ-какъ послѣ бѣгства Ребекки опорожнилась уютная комнатка для пріѣзжей гостьи, не имѣвшей теперь надобности нанимать особую квартиру, то мистриссъ Бьютъ приказала немедленно перенести на Парк-Ленъ изъ конторы дилижансовъ свой чемоданъ и дорожныя картонки.