Базар житейской суеты. Часть 1 - Уильям Теккерей

«Твоя Ребекка.»

На конвертѣ стоялъ адрессъ:

«Миссъ Элизѣ Стайльсъ,

«подлѣ Рыцарского моста, домъ сѣдельщикаБарнета.»

Миссъ Элиза Стайльсъ, говорила Ребекка, была ея пансіонская подруга, съ которой въ послѣднее время она вела дѣятельную переписку. Мы, однако, никакъ не думаемъ, чтобы у миссъ Элизы Стайльсъ были мѣдныя шпоры и молодецкіе усы огромного размѣра. Читатель догадался, что это, собственно говоря, былъ капитанъ Родонъ Кроли.

ГЛАВА XVI

Письмецо на булавочной подушечкѣ

Какъ они женились, вопросъ второстепенный и вовсе неинтересный для моихъ снисходительныхъ читательницъ. Что, смѣю сказать, молодому человѣку, состоявшему на дѣйствительной службѣ, и молодой совершеннолѣтней дѣвицѣ, что могло имъ помѣшать купить себѣ позволеніе въ извѣстной конторѣ и обвѣнчаться въ какой-нибудь отдаленной церкви? Кому не извѣстно, что если женщина чего-нибудь захочетъ, тл въ ея мозгу немедленно родится и созрѣетъ самый лучшій планъ для приведенія къ исполненю своей воли?

Я полагаю, что въ одинъ прекрасный день, когда миссъ Шарпъ вышла со двора, чтобы провести утренніе часы на Россель-Скверѣ съ своей милой подругой, миссъ Амеліей Седли, въ это самое время, молодая особа, похожая на Ребекку какъ двѣ капли воды, всходила на паперть приходской церкви въ обществѣ джентльмена съ нафабренными усами, и потомъ, черезъ четверть часа, этотъ же джентльменъ яроводилъ свою спутницу назадъ до извощичьей кареты, стоявшей подлѣ ограды. Словомъ сказать, свадьба началась и кончилась весьма благополучно, безъ всякой пышности и блеска.

Я думаю также, съ своей стороны, что женитьба мистера Родона была въ его жизни однимъ изъ благороднѣйшихъ дѣяній, съ какими только мы можемъ встрѣтиться на поприщѣ его дальнѣйшихъ похожденій. Никто не станетъ утверждать, что для мужчины стыдно быть въ плѣну у хорошенькой дѣвушки, и я рѣшительно увѣренъ, что женщины будутъ имѣть самое высокое мнѣніе о Родонѣ Кроли, какъ-скоро узнаютъ, что этотъ Геркулесъ дѣйствительно обожалъ маленькую Ребекку до такой степени, что даже посвятилъ ей всѣ силы своего духа. Когда она пѣла, каждая нота дребезжала по фибрамъ его организма, и проникала въ глубь его души. Какъ-скоро она говорила, онъ напрягалъ всѣ мускулы своего мозга, и слушалъ ее съ вниманіемъ благоговѣйнымъ. Если она была весела и остроумна, онъ ловилъ на-лету ея шутки, и долго спустя, ни съ того ни съ сего, смѣялся надъ ними среди улицы, къ великому изумленію грума, сидѣвшаго съ нимъ рядомъ въ тильбюри, или какого-нибудь товарища, который сопровождалъ его на гуляньи. Ея слова служили для него изрѣченіями оракула, и каждое ея движеніе запечатлѣвалось въ его глазахъ необыкновенной граціей, доступной только для совершеинѣйшаго созданія въ мірѣ.

— Какъ она поетъ, какъ рисуетъ! думалъ Родонъ Кроли. А съ какимъ удивительнымъ искуствомъ она объѣзжала этого неукротимого коня на «Королевиной усадьбѣ!»

Однажды, въ минуту откровенности, онъ сказалъ ей:

— Клянусь честью, Бекки, ты за поясъ заткнешь самого ректора Кембриджского Университета, а ужъ насчетъ твоей храбрости… наше почтеніе! Я бы не задумался ни на минуту послать тебя съ командою противъ корсаровъ!

Что тутъ удивительнаго? Развѣ мы не видимъ силошь да рядомъ, какъ честные Геркулесы этого подлунного міра засѣдаютъ иной разъ у передника новѣйшей Омфалы съ веретеномъ или гребнемъ въ рукахъ?

Когда такимъ образомъ Бекки объявила, что великій кризисъ совершился и наступила пора держать ухо востро, Родонъ Кроли тотчасъ же сталъ подъ ея знамена, и объявивъ готовность, по ея командѣ, идти за нее въ воду и огонь. Засунуть письмо въ третій томъ Портея, надобности не оказалось. Ребекка легко отдѣлалась отъ честной Бриггсъ, и, отправивишсь на прогулку одна, встрѣтила на другой денъ своего вѣрного дружка въ обыкновенномъ мѣстѣ. Ночью въ головѣ ея организовались новые планы, и она сообщила ихъ Родону. Онъ соглаеился во всемъ, въ твердой увѣренности, что все было прекрасно. Миссъ Кроли, конечно, поворчитъ малую толику, побѣсится, и потомъ угомонится. Если бы Ребеккѣ вздумалось предложить ему совершенно противоположный планъ, онъ согласился бы и тогда на всѣ ея затѣи по той основательной причинѣ, что Ребекка не можетъ ошибаться.

— Ты, Бекки, умна и за себя, и за меня, сказалъ онъ, ты, я увѣренъ, выручишь изъ западни самого чорта. Такой умной головы я еще не встрѣчалъ ни разу, а ужь я ли не видалъ умныхъ головъ!

Выразивъ такимъ образомъ это простодушное confession de foi, влюбленный Геркулесъ поручилъ ей одной привести въ исполненіе всѣ части обдуманного плана.

Планъ былъ простъ и ясенъ. Надлежало нанять уютную квариру для капитана и мистриссъ Кроли въ Бромптонѣ, или гдѣ-нибудь неподалеку отъ казармъ, потому-что Ребекка рѣшилась — убѣжать изъ Парк-Лена. Родонъ, какъ можете представить, былъ въ восторгѣ отъ этого рѣшенія; онъ самъ, за нѣсколько недѣль, умолялъ ее пуститься на такую же продѣлку, и теперь онъ пустился пріискивать квартиру съ бурнымъ нетерпѣніемъ влюбленного героя. Онъ согласился платить по даѣ гинеи въ недѣлю съ такою готовностью, что хозяйка тотчасъ же раскаялась, зачѣмъ она запросила такъ мало. Онъ заказалъ фортапьяно, и накупллъ цѣлую оранжерею цвѣтовъ, со включеніемъ другихъ вещицъ, необходимыхъ въ хозяйствѣ. При покупкѣ шалей, перчатокъ, шолковыхъ чулковъ, французскихъ золотыхъ часовъ, браслетовъ и духовъ, онъ распоряжался какъ влюбленный рыцарь, бросая деньги щедрою рукою. Облегчивъ свою душу изліяніемъ такой щедрости, онъ зашолъ въ клубъ и пообѣдалъ съ нервознымъ аппетитомъ, расчисляя часы и минуты, когда наконецъ совершится это великое событіе въ его жизни.

Неожиданныя происшествія предшествующаго дня, чудное, непостижимое поведеніе Ребекки, отказавшейся отъ блистательного предложенія, тайное несчастье, отяготѣвшее надъ ней, безмолвная грусть, съ какой она переносила свою невзгоду: все это въ высшей степени умилило и разнѣжило чувствительную душу миссъ Кроли. Всякое событіе въ этомъ родѣ, свадьба, предложеніе, отказъ волнуетъ сильно и бурно женскую кровь и приводитъ въ движеніе ихъ истерическія симпатіи. Какъ наблюдатель человѣческой природы, я регулярно посѣщаю георгіевскую кирку на Ганновер-Скверѣ, гдѣ обыкновенно, въ извѣстный сезонъ, совершаются джентльменскія свадьбы, и наблюденія мои совершенно подтвердили составленную мною теорію относительно женского сердца. Скажу по совѣсти, я ни разу не замѣчалъ, чтобы кто-нибудь изъ мужчинъ, составлявшихъ свиту жениха, проливалъ здѣсь крупныя или мелкія слезы; но женщины — совсѣмъ другая статья. Я видѣлъ между ними и такихъ, къ которымъ совершаемая церемонія не могла имѣть ни малѣйшихъ отношеній и, однакожь, онѣ, группируясь подлѣ новобрачныхъ, хныкали, сопѣли, и даже иной разъ оглашали воздухъ громкими рыданіями, какъ-будто имъ самимъ судьба подписывала приговоръ. Были въ числѣ ихъ не только прелестныя созданія въ розовыхъ шляпкахъ, кандидатки супружескихъ степеней, но и почтенныя старушки въ парикахъ или матери многочисленныхъ семействъ, окруженныя дочерьми и сыновьями. Когда пріятель мой, достолюбезный Джонъ Пимлико, вѣнчался на прелестной леди Бельгревіи Паркеръ, волненіе чувствъ распространилось до такой степени, что даже маленькая сторожиха съ морщинистымъ лицомъ рыдала неутѣшно. А зачѣмъ и почему? этого никто сказать не въ состояніи, ни даже сама сторожиха.

И такъ, миссъ Кроли и миссъ Бриггсъ, послѣ визита сэра Питта, утопали въ океанѣ самого роскошного сантиментализма. Ребекка сдѣлалась для нихъ предметомъ нѣжнѣйшей симпатіи. За отсутствіемъ титулярной компаньйонки, миссъ Кроли утѣшала себя однимъ изъ самыхъ чувствительныхъ романчиковъ, какіе только были въ ея библіотекѣ. Маленькая Шарпъ, съ ея тайной грустью, сдѣлалась героиней этого дня.

Вечеромъ Ребекка пѣла гораздо нѣжнѣе и разговаривала остроумнѣе, чѣмъ когда-либо слышали ее на Парк-Ленѣ. Она, можно сказать, обвилась прелестной змѣйкой вокругъ сердца миссъ Кроли. Она говорила весело и шутливо о предложеніи сэра Питта, и смѣялась надъ забавной фантазіей стараго джентльмена; но слезы ручьями струились изъ ея глазъ и сердце титулярной Бриггсъ страдало невыразимо, когда Ребекка проговорила, наконецъ, что единственный ея жребій, единственный предметъ ея желаній — оставаться навсегда подлѣ своей милой благодѣтельницы.

— Живи, душечка, сколько тебѣ угодно, живи, мой ангелъ, сказала старушка, цалуя свою нарѣченную дочку, я не разстанусь съ тобой, можешь на это положиться. Послѣ того, что произошло въ этихъ стѣнахъ. тебѣ нечего и думать о возвращеніи на «Королевину усадьбу». Мы живемъ тутъ втроемъ. Бриггсъ весьма часто дѣлаетъ визиты своимъ родственникамъ. Вы можете, Бриггсъ, приходить и уходить, когда угодно, но ты, мой ангелъ, будешь утѣшать своимъ присутствіемъ слабую старушку.