В шаге от рубежа - Ксен Крас

но понятия не имел, как справляться. Потом Тоб попытался завести разговор со служанками, но они смеялись над смущающимся учеником лекаря, и лишь одна согласилась погулять с ним, но когда-нибудь потом.

Тоб бродил по коридорам с затравленным видом, до безумия радовался, когда Даффа гуляла рядом, держа его за руку, и всё больше понимал, почему его семья и остальные подобные им живут настолько плохо.

– Мне не нравятся эти свечи, – жаловался крестьянин Зэурану.

– Что не так со свечами? Тебе их редко меняют?

– Нет! Зачем же менять-то их часто? Да и нам с тобой-то по одной хватило б, комната одна, с окнами, днём светло. Я вечером не читаю, я ж не мудрец какой… Как темнеет, надо спать ложиться. Давали б по одной, так нет! Зачем нам носят их пучками? Не дело это. А из железа гнуть эти подсвечники да прочее, чтобы потом всюду совать, зачем оно? Если отрезать завитки эти и всё переплавить, на пару десятков топоров хватит или на плуг-другой. Моя семья новый плуг купить не могла, мы у лордов просили, но без толку всё. Никто денег так и не нашёл. А во как на деле то ж выходит! Они, значится, себе всякого наплавили бесполезного, а другим на нужное-то и не хватает.

– Ох, Тоб, ты не понимаешь, как на самом деле устроена эта жизнь…

– Я понимаю, а вы – нет. Глупые игры у лордей этих, вот что. Неужто богачи не могут прожить без кучи свечей и тряпок на стенах?

– Могут. Но не хотят и никогда не станут. Они должны показывать другим, что ничем не хуже. Я же говорил тебе, всё это, всё, что вокруг, – демонстрация власти и богатства. – Зэуран развёл руки в стороны посреди коридора, указывая на лестницы, потолки, стены и пол разом.

Даффа, которая снова гуляла с ними, открыв рот, покрутилась на месте. Она отпустила руку Тоба и побрела в сторону висящих на стене картин. Крестьянину рассказывали, кто именно там изображён, но он не запомнил ни одного имени, только то, что это очень богатые люди, особенно по сравнению с ним самим.

Хватать леди Старскай толку не было; пока рядом не появлялись рыцари, она вела себя тихо и смирно, почти не кричала. Вечером два дня назад какая-то служанка, вызвавшаяся помыть Даффу, пробудила в сестре короля вспышку ярости, но после сбежавшая с Острова женщина вела себя хорошо.

– Они б это лучше показывали не так. Пусть помогают моей семье и соседям.

– Не замечаешь, что больно уж ворчливым стал? Не хочешь ничего слушать… Тоб, ты не заболел? Или тебя что-то напугало?

Ученик лекарей неопределённо кивнул. Его и правда многое волновало. Он хотел получить вознаграждение за помощь, хотел помочь Даффе обрести семью, помочь Зэурану вернуться в орден, куда мужчину никак не желали принимать вновь. Непонятно почему, места бы воин не занял, да и ел не так уж много… Но куда больше Тоб хотел выбраться из неуютного места, пусть и под предлогом продолжить свои приключения. Лучше всего менее опасные, без риска умереть, те, после которых остаются тёплые воспоминания. И чтобы не было злых людей с топорами.

Крестьянин был готов согласиться даже на пару-тройку шрамов, если это будет не слишком больно. Говорили, девкам нравятся такие мужчины. А ещё юноша хотел, как бы странно это ни звучало, чтобы Даффа и рыцарь, который всё время защищал их обоих и очень много знал, были рядом с ним.

– Я не знаю, что потом, – неохотно ответил Тоб на вопрос. Он надеялся, что рыцарь спросит, сам он опасался начинать эту тему, а теперь не знал, как объясниться.

– Потом – это когда? Когда ответит король? Когда Даффа вернётся? Когда ты получишь награду?

– Когда все.

– Насколько я помню, ты хотел помочь семье, купить себе дом и табун лошадей. Или корабль, или отправиться в порт, в бордели, или всё сразу, верно? А теперь что, это уже не по душе? Большего хочется?

– Я ведь так жить стану. Тряпки на стол и на стены вешать, вещи разные расставлять, ненужные, чтобы красиво было. Сяду на зад и сидеть стану, как все богачи. А потом что? А ежели деньги все кончатся, то делать-то мне чего будет? Я ж делать-то ничего и не умею – копать да сажать. На лекаря-то и того ж недоучился, толку с меня? Может, ты принца-то и попросишь за меня-то? Авось и работка-то ж какая имеется для меня в столице? Я там поработаю, научусь всему, а деньги полежат. А потом, когда смогу чего, тогда и сяду на заде сидеть.

– Эх, Тоб, ты вот вроде простак простаком, а хитрый! Тебе денег мало, так ты решил ещё и забраться повыше.

– А чего б не забраться-то? Ты рядом, Даффа рядом, ежели вам опять бежать захочется – я вам помогу. Я монет для барж оставлю, да побольше, зуб даю!

– Я подумаю. Но почему ты начал говорить о гобеленах и скатертях?

– Да я ж из-за них-то и понял, что надобно думать, как жить правильно-то. Так как было, не хочу. Возвращаться не хочу, на Остров-то, не хочу и домой тоже. Жить хочу хорошо, а как это – не знаю.

– Я подумаю, – пообещал Зэу. Их разговор прервался очередной попыткой устроить пир.

Рыцарь прошёл на своё место, вскоре должен был начаться ужин. Даффу вновь нарядили в новое платье, но в первые же минуты, как и в другие разы, когда леди привели в зал и рыцари встали, она начала кричать и метаться из угла в угол, словно загнанный зверёк. Тоб поспешил ей на помощь, и Зэуран, успевший завести беседу с кем-то из братьев Серого Ордена, прервался.

Женщина закрывала лицо руками и только когда не видела сиров, могла успокоиться. Уже полцикла, может, немного больше, Тоб перестал считать – когда пальцы на одной руке кончились, – её пытались познакомить со спасителями и вернуть к привычному общению, но леди никак не могла примириться с таким количеством Серых сиров. Зэуран уже стал частью её окружения, хоть Даффа и долго привыкала к нему. Вероятно, то, что Тоб проводил с рыцарем много времени, повлияло и на отношение сестры короля. Остальные же пока не заслужили доверия.

Слуги поспешили к леди, обняли её и попытались убедить пойти к выходу. Женщина противилась, она схватила кувшин, подняла его повыше и большинство приготовилось разбегаться в стороны, если потребуется, чтобы не получить посудиной по голове. Поскольку её всё ещё держали, Старскай использовала своё оружие, но совсем не так, как ожидалось, – она перевернула кувшин и вино вылилось на неё, на прекрасное новое платье, на слуг, на пол, на