Нордшельский отшельник - Камиш

Король Гиреа взревел, поднимая их дух, Фалио вторил ему.

— EƏLSHARA! — пронеслось над полем боя.

Расстояние между войсками стремительно сокращалось, катапульты не успели выстрелить, как вдруг из-под еще живой воды выросли, как грибы после дождя, корабельные судна.

Два десятка крепчайших военных кораблей заняли свои законные места на поля боя неожиданно для всех. На суднах сновали маленькие хитрые пираты, заряжая ядра и приготовившись поливать скверну огненными зарядами.

— Заряжай!

Воинам дальнего боя пришлось сместить траекторию, чтобы не задеть своих новых союзников, и на первую волну Гемов обрушились залпы огня, стрел, камней. Птицы, перекрикиваясь и поднимаясь в воздух выше стрел и какофонии битвы, слаженным клином ворвались в битву, бомбардируя черную плеть ядовитыми склянками.

Гемы, явно не ожидавшие встретить такой отпор, отпрянули на мгновение, смертельно раненные полегли в пучине темной воды, проваливаясь ко дну. Те, кто сумел быстрее всех добежать до кораблей, были внезапно пойманы и разорваны в пастях голодных гидр.

Хроны одобрительно заулюлюкали, нахваливая своих питомцев.

Вторая волна надвигалась уже осмотрительнее, они не разделились, а взяли курс на корабли. Часть из них сражалась с гидрами, другие пытались проломить прочные судна, чтобы потопить. Самые нетерпеливые забрались на борт, мощными ударами мечей надеясь пришибить хронов, словно тараканов. Они действительно едва ли доходили порождениям тьмы едва ли до пояса, поэтому у маленьких хронов было преимущество в движении. Они быстро уворачивались, ловко орудуя огнем, сталью и канатами. Самые зоркие эльфийские лучники старались помочь, вонзая стрелы в Гемов на кораблях. Пехота тоже рвалась в бой, но Гиреа осадил их — в доспехах не поплаваешь, а у тварей на воде есть преимущество. Гвардейские стражницы дрожали от нетерпения и ярости, сжимая с побелевших руках копья и мечи.

Вулкан задрожал всем своим телом, камни начали опасливо осыпаться, дым утих, и на его место пришли внутренние взрывы.

Птицы, отпустив все свои заряды на толщу врагов, покружили над полем битвы, а затем вернулись к магам и хелонам. Свободные воины быстро пополняли запасы ядов.

Корабельные пушки в очередной раз взревели, давая земле толчок, похожий на вулканический взрыв, и волну врагов снесло, задевая задние ряды.

Хроны и эльфы охраняли каноиров, не подпуская Гемов в трюмы. Это помогало сдержать их натиск и не дойти до основных войск, расположенных на песке.

От звуков битвы нередко закладывало уши, в воздухе витал смог и запах горящего пороха, крови животных, Гемов. Он был похож на горящую плоть, смешанную с протухшими яйцами, так что новобранцев мутило.

Град стрел не прекращался, поливая подбирающихся противников. Маги тоже напряглись, готовясь выпустить заряды, как только твари ступят на песок. Движению без скованности мешали и статуи погибших — и почему Фалио не подумал об этом?

— Пехота, отступаем, — прикрикнул Фалио. — К кромке леса!

Вовремя — каменный великан захрипел, шипя и изрыгая потоки горящего огня. Он очертил поросшие зеленью склоны скал, и она мгновенно увяла под напором лавы. Разгоряченная, испепеляющая все сущее, она подбиралась к пляжу и некогда сгоревшим руинам Гореля.

Воины без промедления отступили, сделав свой строй с лучниками плотнее, и невольно собрались ближе к Хроновой горе, где был простор для сражений. Самые нетерпеливые гвардейцы с мечами устремились к кораблям, которые понемногу теснили к берегу, и вступили в ближний бой по колено к воде. Фалио и Гиреа не остались в стороне, врываясь в гущу битвы. Маги и пехота устремились за ними. Раздался лязг железа, и прорвавшиеся к берегу демоны охотно накинулись на эльфов толпой.

Сыпались удары и огонь, и магия изредка вылечивала появляющиеся раны, повинуясь умелым рукам, управляющим ею.

Несмотря на разницу в численности, содружество хронов и эльфов держало удар. Проблема была лишь в том, что врагам не было конца, а стрелы в колчанах заканчивались. Катапульты тоже были медлительными, а снарядов вокруг становилось все меньше.

Всех окружали воинственные крики, болезненные, испуганные, перемежаясь с выстрелами, ударами, клокотом лавы, ползущей по песку.

Наконец основная масса достигла берега, завязав массовый бой. Несколько кораблей ушли на дно, остальные еще держались. Один из них пропитался тьмой, попав в густую темную жижу, и его смогли сжечь, остальные корабли упорно держались. Огонь им был не страшен — пока тьма не достигла бортов, поэтому они еще отстреливались.

— Гером всемогущий, — прошептал Гиреа, взобравшись на борт, чтобы защитить короля хронов. Он отбил нападение нескольких Гемов плечом к плечу со своими соратниками, и теперь мог пораженно осмотреться. С высоты открылась совершенно иная точка зрения.

Они валили тысячами, и черному шипастому и рогатому полотну не было конца и края. Портал теперь представлял собой словно огромное зеркало, растянувшееся от воды до самых облаков, отделяющее один мир от другого — только в том, параллельном, не осталось ничего живого. Он походил на иссохшую красно-черную пустыню, полную огня, пыли и ветра.

Пока ледяной лес держался из последних сил, сохраняя в себе жизнь, другие миры давно угасли и умерли.

Меч дрогнул в его руке — он сжал его крепче, ведь новые Гемы взобрались на палубу. Не было времени думать, нужно было действовать. Размеренно, точно. Корабль тряхнуло от мощного удара снизу — кто-то проламывал толстые деревянные борта.

Воины удержали равновесие, а королю это дало преимущество — целясь клинком и воспользовавшись заминкой, он вонзил оружие в раскрытую грудь чудовища. Он захрипел, ухмыляясь, и потратил последние силы, чтобы прошептать:

— Это… ничего… не изменит.

Он слабо усмехнулся. Струйка темной крови потекла по подбородку, испещренному рогами и шипами. Все его лицо походило то на кусочки разбитого и наспех склеенного стекла, сквозь которые пульсировал ало-золотой свет, то на шершавый ствол дерева.

Король с усилием вогнал клинок еще глубже в плоть и рывком вытащил, оперевшись в тело ногой. Потеряв единственную опору, безымянный Гем рухнул замертво.

Корабли один за одним постепенно шли ко дну, поэтому хроны и эльфы нехотя перебрались на берег. Тьма теснила их все сильнее.

Свидетелями их поражения были лишь бестелесные статуи и снежинки, пытающиеся перекрыть кровавые пятна на песке. Статуй становилось все больше, а двигаться меж ними — все сложнее. Гемы же посмертно рассыпались углями, а затем развеивались пылью по ветру, или уходили на дно, смешиваясь с илом и песком.

Силы были неравны. Всем, кому изначально показалось, что вместе они смогут победить, сейчас стало по-настоящему страшно. Каждому эльфийскому воину досталось по сопернику, но они не прекратили валить из зеркальной пропасти.

В пылу битвы никто не