Семья О’Брайен - Лайза Дженова

– Черт возьми, Пат. Как ты мог такое натворить? – спрашивает Джо, перекрикивая плач малыша Джозефа. – Как?

Патрик молчит. Горячая ярость, бродящая внутри Джо, остывает и сгущается в плотную беспомощность, укладывающуюся где-то возле сердца. Эта болезнь – чума, она распространяется, смердя злом и разорением, как хочет, и Джо ничего не может поделать, только наблюдать за разрушением. Вот он Пат, заносчивый и ничего не знающий, он превращает и без того плохое в ад, и Джо видеть его не может.

Джо роняет вилку на тарелку и неуклюже выбирается из-за стола. Он спешит выйти из столовой, пока четверо его взрослых детей не увидели, что он плачет.

Глава 31

Джо уже несколько недель занимается с Кейти йогой. Он послушно принимает то, что Роузи зовет «Бог-знает-что-за-таблетки», дважды в день в качестве рандомизированного двойного слепого клинического испытания. Он подписался на участие в проекте Биологии человека по БХ. Он молится за всех в церкви, теперь особенно за Патрика и его неродившегося ребенка, просит наставления, милости и здравия. Джо серьезно продвинулся с барной стойкой, ему помогают Джей Джей, Патрик и Феликс. Он даже воздерживается от пива до обеда и проверок пистолета. Старается получать что можно от каждого дня, предусмотрительно показывая детям, как достойно жить с БХ.

Но когда доходит до мыслей о будущем, он запинается. До умирания. Любое окончание БХ – гадость. Пневмония. Смерть от голода. Выматывающее существование в виде едва дышащего трупа, пока Господь, наконец, не отворит в милосердии своем жемчужные врата небес. Как достойный пример смерти от БХ он может дать своим детям? У него не получается понять, и это его страшно пугает – то, что он пассивно движется в будущее, где полностью утратит контроль, станет уязвим и у него не будет плана.

Но время пока есть. Как сказала бы Кейти, «ты или здесь и сейчас, или нигде». Так что сегодня он пока здесь, живет с БХ, пытается не думать об умирании.

Джо и Кейти стоят на своих ковриках в студии йоги. Кейти проводит с ним занятие, которое специально придумала для него одного. «Индивидуальное», как она это называет. Она такое делает регулярно для пары женщин, обе из понаехавших. Одна – знаменитый на весь мир врач из Массачусетской клиники глазных болезней и отоларингологии и работает допоздна. Кейти дважды в неделю занимается с ней в девять вечера. Вторая, судя по всему, никак не попадает на занятия с группой по расписанию из-за того, что у нее каждую неделю на то же время назначен то парикмахер, то маникюр, то психоаналитик, к тому же она не любит при всех потеть, и заплатить Кейти за индивидуальное занятие куда как проще.

Ну, и еще клиент Кейти с болезнью Хантингтона. Ее старик-отец. Джо и Кейти стоят бок о бок, лицом к зеркалу, что, как он уже знает, не принято на обычных занятиях. Кейти занимается с другими, стоя в передней части зала, лицом к стене, на которой нарисован Будда. Но Джо она ставит лицом к зеркалу, чтобы он видел, что делает его тело. Это определенно помогает.

Большую часть времени его внутренний глаз, чувство проприоцепции[15], или спит на службе, или завязан. Добавьте щепотку анозогнозии – и вот он уже не осознает, что чего-то не осознает. Обычно он понятия не имеет, что проделывают его руки и ноги, или где они в пространстве, пока не упадет, или не врежется в стену, или не ударит кого-нибудь, или что-нибудь не разобьет. Вчера он сидел себе в кресле, спокойно смотрел игру «Брюинз» – и вдруг оказался лицом вниз на полу. Он сам исполняет свои трюки, звезда комедии положений. Только вот шоу не очень смешное. У Хантингтона дурацкое чувство юмора.

И неприятности у него случаются не только из-за хореи, анозогнозии и недостатка проприоцепции. Поразительная и чаще всего неуместная сила, которую он способен проявить, не осознавая, приводит всех в замешательство. Он уже дважды брался поднять сиденье унитаза, чтобы пописать, и отрывал крышку начисто. Если бы он только мог направить свою силу супергероя на благое дело.

Кейти стоит в изголовье своего коврика, ее бледные ступни расставлены на ширину бедер, параллельно друг другу. Глядя в зеркало, Джо видит, как его ступни, такие же бледные, дергаются, переступают то с коврика, то на коврик, словно он сражается с нашествием муравьев. После истории с пистолетом Роузи на него настучала, и доктор Хэглер снизила дозу тетрабеназина. Там прямо на этикетке предупреждение о том, что двадцать процентов принимающих страдают от побочного эффекта в виде депрессии и суицидальных наклонностей. Депрессия – сама по себе уже симптом БХ, еще одна конфетка в этой прелестной коробке. Так давайте кормить больных тяжелой смертельной болезнью, которые и так, наверное, в депрессии, таблетками, которые обостряют депрессию и вызывают мысли о самоубийстве. Отличная мысль, что уж там. Но чтобы как-то обуздать хорею, – а Джо этого хочет, – лекарства лучше тетрабеназина пока нет.

Джо нравится представлять тетрабеназин как фармацевтический отряд патрульных полицейских, которые преследуют отморозков-БХ, устраивающих хорею, ловят, надевают наручники и запирают. Теперь тетрабеназина на дежурстве меньше, и внутри Джо гуляет на воле больше отморозков, совершающих ужасающие акты хореи. Он очень много двигается.

Но Роузи такой обмен устраивает. Никакой больше суицидальной одержимости оружием. Джо бы поспорил, что это Кейти, а не изменение дозы, вытащила его из черной дыры, но Роузи слишком измучена, она и слышать не хочет о том, чтобы снова поднять дозу. Придется просто жить с усилившейся хореей. Больше хореи, меньше оружия.

Навязчивая потребность что-нибудь проверять сохранилась, но одержимость Джо оружием переключилась на телефон. Он пишет Роузи чуть ли не по сто эсэмэсок в день. Потребность проверить, как она там, удостовериться, что с ней все хорошо, так же жизненна, как потребность в кислороде, и он задыхается, пока ждет ответа. Если она не ответит через несколько секунд, он пишет ей снова. И снова. Он знает, что он ее с ума сводит, но не может остановиться.

– Поднимаем руки.

Джо повторяет за Кейти, и теперь они «вместе» совершают нечто, именуемое Приветствием солнцу.

– Наклон вперед.

Кейти плавно опускает руки, и ее ладони плоско ложатся на коврик, а нос упирается в колени. Руки Джо падают, пальцы болтаются у лодыжек, за милю от пола. У Кейти тело, как складной нож. А Джо – чистый Квазимодо.

– Разгибаемся наполовину.

«Да я и так только наполовину согнулся, милая». Потом планка. Отжимания. Собака мордой вверх. Собака мордой вниз. На этом они, как всегда, немножко задерживаются.

– Расслабься в позе. Почему ты не можешь поменьше стараться?

Джо смеется.

– Лап, да тут ничего нет, кроме стараний.

Кейти, кажется, могла бы оставаться в этом положении всегда, но Джо кряхтит и тяжело дышит, к его потной розовой голове приливает кровь, и он молится, чтобы эта собака мордой вниз скорее закончилась.

Кейти смеется.

– Можно быть собакой мордой вниз и ненавидеть каждую секунду процесса. А можно стоять в позе умиротворенно и неподвижно, спокойно дыша. Так или иначе, ты держишь позу. Качество происходящего определяешь ты сам. Будь термостатом, а не температурой.

Мудрые слова, но Джо бы предпочел, чтобы его красавица-дочь заткнулась к черту и вывела их из позы собаки мордой вниз. У него дрожат руки. Ноги по-прежнему давят невидимых муравьев. Он твердо упирается руками в коврик, но тут его правая рука проделывает что-то, в чем не участвует левая, и Джо падает на живот. Встает на колени, утирает нос рукавом рубашки и снова встает в собаку мордой вниз.

– Ты как, пап?

– Нормально. Что там после собаки мордой вниз?

Кейти снова смеется.

– Встань в изголовье коврика.

Джо опускается на колени и ползет вперед. Кейти ждет его там. Он встает.

– Поднимаем руки. Ладони на уровне сердца.

Аминь.

Они повторяют еще раз. Потом еще. Джо пыхтит и шатается, колышется из стороны в сторону и падает. Кейти грациозна, гибка и сильна. В ее исполнении все это выглядит легко. Даже без БХ Джо и близко бы так не смог. Для Джо каждая секунда – неуклюжее усилие, его мышцы напряжены, его мозг створаживается, пытаясь воспроизвести движения Кейти, порицая себя за каждое жалкое несоответствие. Не для слабаков задачка.

Но он приноравливается, а повторение ему на пользу. Его мышцы начинают предугадывать, что будет дальше. Он выучил хореографию этого танца. Кейти, кажется, это чувствует, и ее замечания все больше сводятся к его дыханию.

– Вдохнули, руки подняли. Выдохнули, наклон вперед. Вдохнули, разогнулись наполовину. Поднялись. Выдохнули. Вдохнули.

А потом происходит какое-то чудо. Движение отступает на задний план. Джо превращается в дышащее тело, которое, так уж вышло, двигается. Он дышит медленно, ровно, глубоко вдыхает и выдыхает через нос, как учила Кейти, и чувствует покой в глубине движения. Он вошел в поле. Никаких больше муравьев. Никаких падений. Отморозки, творящие хорею, бежали из города.