Новый Мир ( № 6 2008) - Новый Мир Новый Мир

Сочту долги, что возвращать пора,

Составлю опись разного добра,

Что брал в кредит, затем реестр обетов

Забытых, дел заброшенных, запретов

Нарушенных, — всего, в чем до сих пор

Священный преступал я уговор.

Как фермер, что аренду в срок не вносит

Из года в год, отсрочки уж не просит,

Одну в душе надежду затая

На милосердье лорда, — так и я

Здесь, в тишине, свой путь объявши взором,

Не чая расквитаться с кредитором,

Вдруг слышу: “Только веруй, а уж там —

Мой сын заплатит по твоим счетам”.

Скисшее тесто

Господь наш — добрый хлебопек,

Он меру соблюдал как мог,

Адам же с Евой наблажили —

Закваски в чан переложили

И весь испортили замес:

Что нам ни падает с небес,

Травою сорной всходит пышно,

Не видно в нас да и не слышно

Творца. Положим, и сорняк —

Всё промысла Господня знак,

И все ж из нас не будет толку,

Пока не выйдем на прополку.

ТОМАС РАНДОЛЬФ (1605 — 1635)

На потерю мизинца1

Я девять цифр подряд могу назвать,

А вот и девять пальцев, им под стать.

Десятый — ноль: точна сия наука,

Мизинец левый мой — тому порука.

А что за палец был! Хотя и мал,

В людей не тыкал, не блудил, не крал,

Вперед не лез, а что ушел до срока —

Так это знак: во тьму по воле рока

Уйдут и локоть, и плечо, и грудь,

И всем нам предстоит сей скорбный путь.

Кто мне теперь, скользя по строчкам шибко,

Укажет, что закралась в них ошибка?

Довольно и пропажи пальца, чтоб

В стихе не досчитаться стоп…

Прощай, дружок! Твое пустует место.

Не ждал я от судьбы такого жеста.

ВИЛЬЯМ ХАБИНГТОН (1605 — 1654)

Против тех, кто считает всех женщин нечестивыми

ЭДМУНД УОЛЛЕР (1606 — 1687)

Падение

Здесь ямки от ее спины

В земле податливой видны,

И глина льнет еще сырая

К подолу нимфы, не желая

Расстаться с ней. Весной же тут

До срока розы расцветут,

Вот только полчища влюбленных

Не втопчут ли в зеленый склон их?

Здесь прозвенел Венеры смех,

Что подсмотрела без помех,

Как случая слепая сила

Стрелу Амура упредила.

Не так ли на заре времен

И весь наш род был сотворен,

Когда вдвоем на глину пали

Из глины вставшие вначале

И у древесного ствола

Сплелись их юные тела?

Что ж тут краснеть? На что сердиться?

Взгляни на милого, девица,

Коснись — и вздрогнет он опять:

Ну как тут было устоять?

Как не упасть Адама сыну,

Коль небеса толкают в спину?

Тебе лишь тем нанес урон,

Что скоро встать позволил он.

СЭР ДЖОН САКЛИНГ

(1609 — 1641/1642)

Сонет3 II

Твоих лилейно-розовых щедрот

Я не прошу, Эрот!

Не блеск и не румянец

Нас повергают ко стопам избранниц.

Лишь дай влюбиться, дай сойти с ума,

Мне большего не надо:

Любовь сама —

Вот высшая в любви награда!

Что называют люди красотой?

Химеру, звук пустой!

Кто и когда напел им,

Что краше нет, мол, алого на белом?

Я цвет иной, быть может, предпочту —

Чтоб нынче в темной масти

Зреть красоту

По праву своего пристрастья.

Искусней всех нам кушанье сластит

Здоровый аппетит,

А полюбилось блюдо —

Оно нам яство яств, причуд причуда!

Часам, заждавшимся часовщика,

Не все ль едино,

Что за рука

Взведет заветную пружину?

Свеча4

Сей нужный в доме атрибут

При свете редко достают.

Но стоит сумеркам сгуститься,

Спешит матрона иль девица

Извлечь его — и, тверд и прям,

Белеет он в руках у дам.

Засим его без промедленья

Вставляют ловко в углубленье,

Где он смягчится, опадет

И клейкой влагой изойдет.

ВИЛЬЯМ КАРТРАЙТ

(1611 — 1643)

Мистеру W. B.5 в честь появления на свет его первенца

С вас сняли копию: она

До точки, говорят, верна.

Писец не допустил errati,

И пусть в уменьшенном формате

На свет явился свежий том,

Но все, что мы находим в нем,

От буквицы до переплета, —

Весьма искусная работа.

О, сколь отрадно для отца

От няньки слышать: у мальца

Глаза, мол, ваши, рот и щеки,

И носик ваш, и лоб высокий,

Твердить за ней, что и жены

Черты в нем нежные видны,

И напевать, над люлькой стоя,

Пока он не заснет в покое.

Он и теперь, в пеленках, мил,

Когда же наберется сил

Для погремушек и лошадок —

По-новому вам станет сладок

Его певучий голосок,

Лепечущий за слогом слог,

Его запинки и осечки,

И сокращенные словечки,

Что лишь законник разберет, —

Родня же, знаю наперед,

Сей тарабарщины прелестной

Как манны будет ждать небесной.

О колыбели! Сколько в них

Надежд заключено благих, —

Свои же пожеланья кратко

Я изложу, лишь для порядка.

Пускай молитвам будет он

Не позже азбуки учен,

Пусть выпадут ему удачи,

Пусть не умнее, но богаче

Он будет, чем его отец, —

Притом не мот и не скупец.

Пусть обойдут его недуги,

Пусть в каждом обретенном друге

Он сердце верное найдет,

А не корысть и не расчет.

Да будут все его оковы

Легки, как сей свивальник новый,

Пусть от обид он и потерь

Не плачет горше, чем теперь.

Пусть век его, наполнен светом,

Продлится долго, но при этом

Забыв младенчество как сон,

Второго пусть не знает он.

РИЧАРД ЛАВЛЕЙС6 (1618 — 1657/1658)

Лукасте, уходя на войну7

Меня неверным не зови

За то, что тихий сад

Твоей доверчивой любви

Сменял на гром и ад.

Да, я отныне увлечен

Врагом, бегущим прочь,

Коня ласкаю и с мечом

Я коротаю ночь.

Я изменил? Что ж — так и есть!

Но изменил любя:

Ведь если бы я предал честь,

Я предал бы тебя.

Даме, ожидающей ребенка и попросившей у поэта старую рубашку

На что вам эти старые доспехи,

Мадам? Ведь тут прореха на прорехе.

Такой свивальник, словно флаг с войны,

Дитяти страшные навеет сны.

Наследнику скорее бы пристало

Из прядей материнских покрывало,

А я — простите вашего слугу —

Лишь разве шкуру снять с себя могу,

Да только жаль младенчика: негоже

Страдать ему в дубленой этой коже.