Сибирский триллер Том 2 - Александр Брукман

   Вскоре они с милиционером стали почти друзьями, и он рассказывал ей многочисленные истории из своей милицейской жизни, полной опасных приключений и острых ситуаций. Эти повествования о стычках с бандитами вызывали ужас у пугливой сиделки, и чтобы девушку не испугать окончательно, он перешел к рассказам о своей семье и детях.

   Его два сына очень серьёзные, замечательные ребята. Одному уже шестнадцать, а другому тринадцать лет, оба занимаются спортом, хорошо учатся, не курят и на улицах не болтаются. Старший после окончания школы намерен поступать в юридический институт, а младший очень способный парень по части математики. С деньгами в семье туго, и сержант подрабатывает на стороне дежурствами в различных фирмах. А жена сама тянет дачный участок в шесть соток, где выращивает картошку и другие овощи.

   В свою очередь Лариса поведала ему, что она студентка медучилища и решила немного подработать сиделкой. Вот подвернулась работа, и семья больного обещает хорошо заплатить. Так они проговорили до трёх часов ночи, а потом разговор затих, и Лариса зашла в палату и прикрыла дверь.

   Федор считал, что повторное покушение может состояться только завтра, но она в этом сомневалась. Если на генерала покушались примерно в половине одиннадцатого, то заказчики обязательно проверят результат и для этого им потребуется не так уж много времени. Выяснить судьбу потерпевшего можно по телефону, поэтому следовало бы установить прослушку и засечь звонок. Только кто будет устанавливать прослушку, если даже охрану не пропускают к потерпевшему?

   Вероятнее всего, киллер придёт этой ночью и его пропустят обязательно — на вахте всегда знают, с кем можно спорить, а с кем нельзя. Если у тебя вид интеллигентный, то тебя можно и подальше послать, а если морда бандитская, то спорить опасно: можно схлопотать по башке.

   Лариса прикинула, что наиболее опасное время между тремя и пятью часами, и, на всякий случай, предупредила хорошего дядечку—милиционера, чтобы он не засыпал и постарался быть внимательным. А то мало ли кто может придти! Но милиционер только улыбнулся. Он понимал: девушке страшновато ночью в больнице, когда коридоры пусты и слабо освещены. Правда, в их отсеке достаточно ярко — вечером поменяли сгоревшую лампочку и вкрутили стоваттную, так как другой не нашли. Но всё равно чувствуется, что девушке не по себе — слишком напугал он её своими рассказами о бандитах. А в палате свет зажечь нельзя, потому что больной лежит в коме, так и придётся ей, бедняге, сидеть одной в темноте. И только лунный свет в окне будет освещать комнату, если, конечно, шторы не задёрнуты. Но ничего, привыкнет, если деньги нужны. А ведь их просто так не платят, их заработать надо.

   Девочка ему понравилась — серьёзная, не сидит на шее у родителей, а стремится сама заработать. Он—то знает, какая нынче молодежь пошла, особенно девушки. Пьют, матом ругаются, спят с кем попало, а то и колются. А эта скромная и к старшим по возрасту относится уважительно.

   Сегодня он на ногах с раннего утра — на рассвете поехал огород вскопал, после обеда до вечера дежурил в офисе торговой компании, а вечером заступил на пост около палаты Ферапонтова. Крутится как белка в колесе, но что поделаешь — жить—то как—то надо. Надо семью кормить, одевать, да и старшему сыну нужно выделять немного денег на карманные расходы, парень ведь растёт. Ему нужно с девушкой когда—никогда в кафе зайти, цветы ей купить. Хорошо бы сыну найти вот такую, как эта — работящую, которая знает, как трудно достаются деньги! С этими мыслями он и задремал, и приснился ему, очевидно, хороший сон, потому что во сне он улыбался и причмокивал.

   Отдёрнув штору на окне, в темной палате при лунном свете Лариса наметила на всякий случай варианты схватки. Конечно, лучше бы киллер не пришёл, а то неизвестно, как она должна себя потом вести и как должна объяснять наличия трупа в палате. Нет сомнений, что отцы—командиры эту проблему решат, но пока они будут решать, её затаскают по следователям.

   Но приказ получен, и его надо выполнять. Запомнив расположение мебели в комнате, Лариса задёрнула штору, снова погрузив комнату в полный мрак, и села на стул за дверью. Отключив мысли, она ловила каждый звук в коридоре, став одним большим ухом и обозревая мысленным взором коридор, который запомнила во время беседы с дядечкой. Лариса не знала, сколько времени просидела в таком положении, но когда появился и сразу же стих легкий непонятный шумок, она вскочила, неслышно отодвинула стул и прислонилась к стенке за дверью. Вот и настал момент, которого она опасалась! Почему же дядечка—милиционер не поднял шум? Неужели уснул? А ведь она его предупреждала!

   Как хорошо и удобно, когда двери открываются вовнутрь помещения! За ними можно спрятаться, и можно из—за них напасть. Об этом все знают, но всегда на этом попадаются. Открывая дверь, киллер будет двигать стул, который упрётся в стенку. Шире распахнуть дверь он не сможет, однако, понимая, что открытие двери блокирует стул, не будет опасаться, что за дверьми кто—то прячется. Он должен обратить всё своё внимание внутрь комнаты, предполагая, что кто—то пытается спровоцировать его заглянуть за дверь с целью отвлечения его внимания. И правильно: заглядывать за дверь не надо. Пусть лучше смотрит в комнату, тогда она сможет атаковать его ударом стилета между шеей и ключицей [23].

   Кто—то снаружи начал потихоньку открывать дверь и Лариса ещё больше вжалась в стену. В образовавшуюся щель между стеной и дверью Лариса увидела двоих мужчин с пистолетами МСП [24] в руках. Это означало, что пришли очень серьёзные люди со специальной подготовкой, и она одна с ними может не справиться. У неё заколотилось сердце, и взмокли ладони. Почему её не вооружили таким же пистолетом, как у киллеров? Почему в России испокон веков приходится собственным героизмом компенсировать отсутствие заботы государства о своих защитниках? А, вообще, действует ли она сейчас в интересах государства? Ведь у гостей пистолеты спецназа, следовательно, пришли спецназовцы? Если она государственный человек и они государственные люди, зачем же им мочить друг друга?

   Сейчас появилось множество "спецназов", но без приказа руководства никакой спецназ операции не проводит. Кто мог отдать такой приказ, и к какому спецназу относятся пришедшие? Неужели она должна с ними вступить в схватку и ликвидировать их? Вполне возможно, они хорошие ребята и, так же как она, выполняют задание своего руководства. Но как выяснить с ними отношения, как договориться? Это невозможно, и если она их не ликвидирует, они ликвидируют её. Неужели из—за отсутствия координации между разными спецслужбами произошла какая—то накладка и они вынуждены мочить друг друга?

   Она не хочет схватки, но что можно поделать в такой ситуации? Или не рисковать, а попросту расстрелять их из "макарыча"? А как же этот мужик в коме? Лежит себе в тишине и вдруг выстрелы над ухом! Может быть он всё слышит и перепугается так, что получит дополнительно к своей коме инфаркт. И в других палатах больные спят. Что же делать?

   Кровь застучала в висках и сердце колотилось так, что казалось его удары могут услышать пришедшие. Левой рукой она вытащила из—за пояса пистолет, а правой — стилет из потайного кармана на штанине. Ленка любит стилеты, а ей ближе метательный нож, но в данной ситуации метательным ножом ничего не сделаешь. Стоит попробовать снять ближнего к ней стилетом, а если не удастся, то "макарычем" она положит их двумя выстрелами. Или лучше не пробовать, а попросту расстрелять их и не испытывать судьбу?

   Но если у мужика, который в коме, действительно случится инфаркт от неожиданности? Когда в полной тишине чуть ли не над ухом вдруг начинают палить из пистолета, то легко может приключиться либо понос, либо инфаркт. И она будет в этом виновата! Жаль дядечку милиционера! Что же он, такой опытный, стольких бандюг задержал, а на посту заснул? Или не заснул? Но спецназ — это не бандюги, если уж пришли, то их не задержишь. Она их тоже задержать не сможет, поэтому придется валить. А не хочется: ведь они, возможно, как и она, выполняют чье—то задание и дома их ждут семьи!

   Между тем, звук отодвигающегося стула насторожил пришедших, и они замерли. Но потом кто—то из них еле слышно прошептал, что это стул и сиделка, видимо, подпёрла им дверь, а сама спит где—то в комнате. Стараясь не шуметь, они продолжили открывать дверь, держа пистолеты на изготовку.

   Один пытался нащупать рукой выключатель на стенке, и тихо матерился, не находя его. Второй, ближайший к Ларисе, выдвинулся немного в комнату, спиною к ней, напряженно всматриваясь в темноту и выставив вперед руку с пистолетом. Он находился в очень удобном положении для того, чтобы его атаковать, и если это не сделать сейчас, то более удобного случая может не быть.