Сибирский триллер Том 2 - Александр Брукман

   Он взял её под руку.

   — Надя, вам какая разница? Это же я вас приглашаю, значит, я и буду платить.

   — Нет, нет, в ресторан не пойду, — заупрямилась Надя, высвобождая руку. "С этого всё и начинается. Сначала ресторан, потом захочет близости", — подумала она и покраснела.

   О курортных романах много наслышана от сотрудниц, но не предполагала, что и на неё, приехавшую с двумя детьми, найдутся охотники. А с виду такой, вроде бы, порядочный человек!

   — Надя, вы меня неправильно поняли, — извиняющимся тоном сказал Михаил, угадав мотивы её отказа. — Честное слово, я пригласил вас без всякой задней мысли. Но коль вы против, то я тоже не пойду. Тогда давайте отметим новоселье вечером в беседке при свечах. Пойду куплю свечи, вино и закуску на рынке.

   Немного поколебавшись, она согласилась, и он ещё раз удивился тому, что взрослая женщина, мать двоих детей, застенчива, как девочка. Не похоже, что кокетничает — он—то женщин изучил и его не проведешь. Может быть он внушает ей недоверие? Но он и не думает о легкой победе. И о победе вообще. Просто почему—то с нею спокойно и хорошо, и хочется быть рядом, ни на что не претендуя.

   Чем она притягивает? У него были женщины намного эффектнее Нади — красивые, холенные, модно одетые. И дорогие. В смысле для кармана, а не для души. А эта как гостья из советского прошлого. Он задумался, глядя на неё, и в первый раз в жизни ему пришла в голову мысль о том, что именно такая и нужна ему в жены. И, может быть, стоит бросить киллерство, устроиться куда—нибудь на работу и жениться на этой женщине? Но кем он сможет работать? Кому он нужен? Опять идти в спецназ внутренних войск?

   В своё время он сумел, правда, с третьего раза, сдать самый престижный квалификационный комплекс "Краповый Берет". Это звание подтверждается каждый год, а он уже почти пять лет не у дел. Отстал. Да за что бороться? За нищенскую зарплату, которую выплачивают хронически нерегулярно? Кроме того, расстановка сил в стране сейчас в пользу преступников, поэтому бессмысленно защищать государство, когда они проникли во все поры власти.

   Пока есть деньги, пока не все спустил, можно создать небольшую фирму. Строительную или какую—нибудь другую. Только нужна крыша, иначе криминал задавит, и ничего с этим не поделаешь. Будешь вкалывать как вол, и кормить "нормальных пацанов". Но и крыше тоже придётся отстегивать, от этого никуда не деться.

   Грачев вздохнул и перевел взгляд в сад, где Надя с Машей ловили Кирилла, убегающего от них с хохотом.

   — Кирилл, бегом ко мне! — командным голосом крикнул Михаил и малыш, остановившись как вкопанный, растеряно повернулся к нему.

   — Я же тебе сказал: бегом! — повторил и Михаил, и Кирилл покорно побрел к нему.

   Надя остановилась и изумленно смотрела то на Михаила, то на Кирилла.

   — Дядя Миша, скажите ему, пожалуйста, чтобы слушался маму. Никакого сладу с ним нет! — по взрослому серьёзно попросила шестилетняя Маша.

   Новоселье Михаил и Надя отмечали вечером в саду в уютной беседке. Уже спали дети, ушла спать и Маргарита Яковлевна, хозяйка дома, угостив их свои домашним темно—красным вином. Они сидели при свечах за столом, уставленной различной снедью, купленной Михаилом на вечернем рынке.

   — На ночь нельзя есть так много, — запротестовала Надя, окидывая взглядом стол, заставленный закусками. Однако, попробовав вкусное, но крепкое вино, согласилась, что закусывать необходимо, а то можно опьянеть.

   — Сегодня так и не успела оформить в санатории свои курсовки. Придется завтра с раннего утра бегать. И ещё мне сказали, что все анализы придется здесь повторить, потому что санаторные врачи не верят нашим, — поделилась она своими невзгодами и Михаил предложил помочь ей своими анализами.

   — Как это помочь анализами? — захохотала Надя.

   От выпитого вина у неё слегка кружилась голова, но настроение было веселым. Михаил казался ей хорошим, свойским парнем. И главное, вел себя достойно и не лез к ней ни с поцелуями, ни с объятиями. Удивительно, но Кирилл слушался его и без всяких возражений выполнял, что тот ему говорил. Скорее всего, он педагог, раз так умеет взаимодействовать с детьми.

   — Миша, а кто вы по профессии? — спросила она.

   — Вообще—то я бывший офицер. Окончил высшее военное командное училище внутренних войск МВД. Но несколько лет назад демобилизовался и работал в одной инвестиционной компании. Недавно она обанкротилась и я сейчас пока безработный.

   Насчет инвестиционной компании он соврал, не моргнув глазом, будучи уверенным, что она тоже, как и он, не имеет понятия о том, чем такие компании занимаются. Но звучит солидно.

   — Я тоже опасаюсь, что скоро стану безработной, — вздохнула Надя. — Работаю в конструкторско—технологическом бюро на заводе. Но заказов нет, и поговаривают о близком сокращении. А я, кроме чертежей, ничего делать не умею. Перспектива увольнения меня жутко страшит.

   — Но в Екатеринбурге ведь ни один завод. Найдёте себе работу.

   — А вы тоже из Екатеринбурга?

   — Нет, я из Москвы.

   — Так вы москвич? А как на вокзале в Екатеринбурге оказались?

   — Проездом. Возвращался от родственников. Надя, давайте выпьем на брудершафт и перейдем на "ты", — предложил Михаил, и она согласилась. Но целоваться в губы наотрез отказалась.

   — Мы с вами едва знакомы, — аргументировала она, и он не настаивал, почувствовав, что этим может испортить налаживающийся контакт.

   От выпитого вина у неё горели щеки, и он губами ощутил исходящий от них жар и нежность кожи.

   — Теперь вы меня. Таков регламент, — потребовал он, и она рассмеялась.

   — Причем здесь регламент? Мы же не на собрании.

   Обступившая их темнота сада, ночная тишина, тонкие запахи сада и колеблющиеся языки трех свечей, освещавших грубо сколоченный из досок стол, создавали особую доверительную обстановку. Она прикоснулась к его щеке губами, и он ощутил их мягкость.

   — Миша, а ты не мог бы мне помочь с поисками двоюродной сестры, — спросила Надя, и по её, слегка заплетающемуся языку, он понял, что она опьянела.

   Сломить сопротивление пьяной женщины несложно, и с другой женщиной он, возможно, так бы и поступил. Хотя другая, может быть, и не подумала бы сопротивляться. Или даже сама проявила бы активность — встречаются такие женщины, которые не слишком церемонятся с мужчинами, когда подопьют.

   — Если тебе нужна двоюродная сестра, то могу с этим помочь. У меня их несколько. Ты сколько возьмешь себе? — засмеялся он.

   — Издеваешься надо мною?

   Она шутливо дала ему подзатыльник и он, перехватив её руку, поцеловал ладошку.

   — Миша, я серьёзно говорю. Если у тебя имеются связи в МВД, то, может быть, ты мне поможешь? У меня есть двоюродная сестра, которую никогда не видела. Я нашла даже детский дом в Мурманской области, в котором она воспитывалась. Но после окончания школы все следы теряются. Куда только не обращалась, но никакой информации нет. Как это может быть, чтобы человек бесследно исчез вместе со всей информацией о нём?

   — Возможно, твоя сестра работает в разведке, вот и засекретили о ней всю информацию, — пожав плечами, усмехнулся Михаил, и Надя ладошкой закрыла ему рот.

   — Прекрати надо мною смеяться! Я своей бабушке, когда она лежала при смерти, пообещала обязательно разыскать Анюту. Мне очень надо, понимаешь? И ты мне помоги в этом.

   — А где её родители? Как она оказалась в детском доме?

   — Её родителей арестовали в конце 1973 года за участие в диссидентском движении. И за то, что распространяли самиздатовскую литературу. Был, оказывается, такой бюллетень правозащитников "Хроника текущих событий" [22]. Дядю Володю, родного брата моей мамы, посадили, а его жену отправили на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Там она протянула недолго, действительно сошла с ума и вскоре умерла. Тамошние врачи умели лечить! А дядя отсидел семь лет, и его выпустили. Но в поезде, когда возвращался из лагеря домой в Москву, простудился и умер от оттёка легкого.

   Михаил налил бокалы.

   — Надюша, давай не будем о грустном. Выпьем за то, чтобы мы нашли твою двоюродную сестру. Если она жива, мы обязательно её разыщем.

   — Я уже почти пьяная, мне больше нельзя, — попробовала отказаться Надя, но он уже протягивал ей бокал и она, вздохнув, взяла его.

   Они выпили, и он крепко поцеловал её в губы. Она не отстранилась и, поправив прядь волос, спадающую на лоб, задумчиво произнесла:

   — Представляешь, я её ни разу не видела. Ей должно быть сейчас 23 года.

   Он снова хотел её поцеловать, но она пальцем отвела его голову в сторону.

   — Я даже знаю, как её теперь зовут. Поменяли всё: имя, отчество, фамилию. Непонятно зачем? Но я всё равно докопалась и помогла мне нянечка из детского дома. Только она не имеет понятие, что с Аней стало, после того, как она окончила школу.