Самый короткий путь (СИ) - "Elle D."

– Ничего удивительного, – пробормотал Уилл, вспомнив о похожести, которая почудилась

ему в этих двоих, которых он одновременно и боялся, и ненавидел, и не мог просто взять

и вычеркнуть из своей жизни, как бы сильно этого ни хотел.

– Вы так думаете? – Риверте изобразил выражение оскорблённого достоинства. – Очень

жаль. Я поражён, я потрясён и до глубины души обижен тем, что меня можно принять за

такого идиота.

– Так значит, будь всё правдой, вы бы не приехали, – сказал Уилл. Это не было вопросом –

он знал это и так, но… почему же ему так больно?

Ладонь Риверте легла ему на шею – знакомым, привычным жестом.

– Конечно, приехал бы.

Уилл посмотрел на него с недоверием. Ну почему его лицо опять такое неподвижное? А

когда на нём отражается что-то, то так сложно понять, искренность это или снова игра…

– Говоря по правде, – произнёс Риверте, поглаживая его затылок, – я не мог проучиться,

что вы не в сговоре с ним. После… – он запнулся, – после того, как вы столь наглядно

выразили мне своё отвращение, я не мог быть уверен до конца. Возможно, думал я, вы

только и ждёте его, чтобы попытаться загнать меня в ловушку. Поэтому я… позволил вам

уйти. Я думал, он воспользуется этим и заберёт вас. Но он обошёлся с вами так грубо,

пытаясь, конечно, разозлить меня посильнее… словом, я сразу понял, что дурак тут вовсе

не вы и не ваш брат. Дальше всё было ясно, но я всё же продолжал малодушничать и

медлил с атакой, желая услышать подтверждение того, что и так было понятно, безо

всяких разговоров. Как видите, Уильям, – добавил он, помолчав, – я вовсе не такой уж

хороший человек.

Уилл сглотнул. Ему щипало глаза, но он никак не мог понять, отчего – ветер был не так уж

силён.

– Так вы там стояли, – проговорил он, – за деревьями. И слушали нас. Да?

– Да. Когда он схватил вас, выследить его стало легче лёгкого. Мои люди окружили его и

могли ударить сразу, но… я велел ждать. Я хотел послушать, Уильям. Скажите же мне

теперь всё, что вы обо мне думаете, умоляю вас, а не то я сгорю со стыда.

– Вы опять надо мной издеваетесь, – сказал Уилл с упрёком.

– Поглядите на меня и поймёте, издеваюсь или нет.

– Не пойму. Я вообще вас не понимаю. И смотреть на вас без толку, – резко сказал Уилл,

пытаясь отступить. Он в самом деле был задет. Мало того, что Роберт унижал его и

избивал на глазах его собственных людей – но ещё и люди Риверте, и сам он всё это видел,

слышал – и молчал… Это было слишком.

– Это правда? – спросил вдруг Риверте – так нерешительно, что Уилл прекратил

вырываться – впрочем, его и не пытались удержать. – То, что вы сказали вашему брату.

Что вы не смогли. Насчёт второй части вашей работы.

Уилл уставился на него в потрясении. Так он… знал?!

– И давно? – прошептал он, не в силах отвести от него глаз.

Риверте пожал плечами. Вид у него был не слишком самоуверенный.

– Довольно-таки. Ваш брат слишком охотно делился своими планами с кем ни попадя, и

мои шпионы донесли мне о том, что он собирается каким-то образом использовать вас

против меня прямо в Даккаре. Как именно, они не знали, но и подозрения мне тогда было

достаточно. Я разозлился… я решил, что вы заодно с ним. А ведь вы тогда казались мне

таким… незаинтересованным.

В его последних словах звучала одновременно оскорблённая гордость и плохо скрываемое

смятение. Уилл вспомнил вечер, когда читал ему Священные Руады, и донесение,

вызывавшее в Риверте такую бурю эмоций. А потом – вышвырнутую в окно гитару,

резкий запах вина, непонятную вспышку грубости и злости…. Уилл тогда не мог понять,

за что его наказывают. Теперь это стало ему ясно.

– Вам правда стыдно? – спросил он с любопытством.

– Очень, – смиренно сказал Риверте. – Я тогда нажрался как свинья. Никогда в жизни не

был в таком состоянии, клянусь. Да вы и сами видели… И я решил на вас отыграться, коль

скоро всё равно считал коварным злоумышленником. Ваша неожиданная отзывчивость

меня слегка смешала, но потом я вспомнил, что собирался сделать вам больно, и… сделал.

Он замолчал. Похоже, он не лгал: ему действительно было стыдно. И хотя Уилл знал, что

это сожаление не столько о своей несдержанности, сколько о нарушении собственных

принципов – никогда не брать силой то, что можно получить иначе, – всё равно он

чувствовал себя победителем, воздвигнувшим знамя на вражеской башне.

– Это восхитительно, – не удержавшись, сказал он.

Брови Риверте взметнулись вверх.

– Что?..

– Восхитительно, – хитро улыбнувшись, повторил Уилл. – Ещё немного, и вы извинитесь.

Причём на этот раз искренне.

– Надо было мне сразу вас удавить, – риторически заметил Риверте, опуская руки на его

талию. – Почему эта благая мысль раньше никогда не приходила мне в голову?

– Действительно. Почему вы меня просто не убили или хотя бы не отослали, когда

заподозрили в обмане?

– Чёрт знает, – с чувством сказал Риверте. – Кого-нибудь другого – непременно убил бы.

Или отдал палачу, чтобы он вытащил из вас все детали вашего гнусного плана. В общем-

то, именно за это я так на вас злился. За то, что по непонятной мне причине вы не

вызывали у меня желания так с вами поступить.

Последние слова прозвучали осторожно, как-то чересчур взвешенно, словно он множества

раз обдумывал их и в конце концов решил сказать это именно так. Какое-то время они

молчали, стоя под шумевшим деревом, прикасаясь друг к другу, но не столь близко, как

прежде. Уилл думал о том, можно ли было сказать то, что Риверте сказал только что,

иначе. Потом подумал, что это не имеет никакого значения.

– Что будет с Робертом? – спросил он тихо.

В глазах Риверте мелькнуло веселье – на этот раз неподдельное.

– Вы всё-таки неисправимы! Хотя раз спросите сперва о себе?

– Что вы собираетесь сделать с Робертом? – настойчиво повторил Уилл.

– Понятия не имею. Наверное, посажу в деревянный ящик, обвяжу шелковой лентой и

пошлю моему королю Рикардо в подарок. Может, хоть это его умилостивит – судя по

всему, он снова на меня сердит, не меньше, чем прежде, ведь я продолжаю игнорировать

его приказы.

– Почему? – спросил Уилл. – Почему вы их игнорируете?

– Потому что не люблю, когда другие делают глупости, – отрезал Риверте с

нетерпимостью, ставившей точку в обсуждении этого предмета. Уилл сдался.

– Не убивайте его.

– Кого? Рикардо?

– Роберта.

– Ох, Уильям, – вздохнул Риверте и снова взъерошил ему волосы. – Вы жалуетесь, что не

понимаете меня, но и мне вас вовек не понять. Как вы можете думать о нём после того,

что он с вами сделал?

– Он ничего со мной не сделал. Ничего такого, что не было бы моим собственным

выбором.

– В самом деле? – медленно спросил Риверте.

– В самом деле, – передразнил Уилл, и Риверте, широко распахнув глаза, изумлённо

расхохотался.

– Нет, вас определённо надо чаще спасать от ваших злобных старших братьев – вас это

просто-таки преображает! У вас часом не завалялось ещё парочки?

– Увы, нет.

– И впрямь, увы.

И опять молчание. Господи, как же хорошо было Уиллу стоять вот так и молчать вместе с

ним!

– С вашим Робертом, я думаю, всё будет в порядке, – сказал Риверте наконец. – Как ни

прискорбно мне это признавать. Он действительно, как я узнал совсем недавно, был

идейным вдохновителем этого смехотворного похода на Даккар. Похоже, король Рунальд

Второй подвержен дурным влияниям ещё больше, чем его приснопамятный папаша.

Бедняга Сантьяро всего лишь выполнял приказ, отданный идиотом по наущению ещё

большего идиота. Однако теперь, когда ваш братец лишён возможности реализовывать

свои дурные наклонности в непосредственной близости от монаршего престола, надеюсь,