Музыкант - Геннадий Марченко

Немного диссонансом выступили печально-лирические вещи "Наутилуса" – "На берегу безымянной реки" и "Прогулки по воде". Эх и влетит от худсовета за текст этой песни… Ну да ладно, волков бояться – в лес не ходить. На финал оставил "А не спеть ли мне песню" от Олега Тарасова, ставшую известной как "О любви" в исполнении Чигракова. Заменил в тексте лишь одно слово, вместо "Как Крутой" написал "ты крутой". В это время Игоря Крутого как композитора еще не существует, вот и не надо вводить народ в заблуждение.

Репетиции продолжались три дня кряду, после чего по традиции договорились со студией, где за один выходной записали все 10 треков. Альбом решил назвать как когда-то было у Чижа – "…О любви".

– Ребята, вы исполняете отличные вещи, – сказал местный звукорежиссер, вручая мне коробку с бобиной. – Почему не выступаете с концертами?

– На то есть причины, – вздохнул я, памятуя о своей футбольной ипостаси.

В эти годы футболисты были не так загружены постоянными сборами, как в будущем, однако, как мне и предрекали, совмещать спорт и музыку оказалось достаточно нелегко. Это вот сейчас благодаря травме я снова включился процесс, а пока играл – о музыке пришлось практически забыть.

А тем временем спустя ровно месяц после покупки пианино о себе напомнил Владимир Климентьевич. Звонок раздался, когда я смотрел по телевизору концерт, посвященный Дню Победы. Кобзон должен был закрывать мероприятие моей песней, то есть примерно через полчаса, так что время поболтать по телефону у меня оставалось.

– Егор, добрый день, это Завьялов вас беспокоит… Да-да, тот самый, Владимир Климентьевич. Я по какому поводу… Месяц прошел, а вы не звоните. Жена с дочкой беспокоятся. Наверное, какие-то проблемы возникли с написанием мюзикла? Может, я могу чем-то помочь? Правда, я всего лишь заведующий кафедрой в Московском архитектурном институте, к музыке и театру не имею никакого отношения…

"Помогите лучше материально", – едва не сорвалось с моего языка.

– Да, Владимир Климентьевич, возникли кое-какие сложности, но они вполне решаемы, просто процесс немного затянулся. А ваши девочки пусть не переживают – сделаем из вашей Ольги звезду. Знаете что… Пусть она приходит ко мне завтра, мы пока с ней порепетируем, что время-то терять. Сможет подойти, скажем, часам к трем дня?

– Конечно, завтра в три Оленька обязательно у вас будет! Как раз освободится с занятий. Только она приедет с мамой, Ниночка никуда ее одну не отпустит.

– Хм, ну, мама так мама, ничего страшного, – сдался я.

Нина Константиновна и Ольга Владимировна Завьяловы позвонили в мою дверь ровно без пяти минут три. Мамаша и дочка выглядели как сестры, только с небольшой разницей в возрасте. Нине Константиновне, по моим прикидкам, должно было быть не меньше сорока лет, но я бы не дал ей больше тридцати.

– Милости прошу, дамы, – галантно приложился я к ручке сначала мамы, затем дочки. – Можете не разуваться… Нет, ну если хотите, то вот к вашим услугам наши гостевые тапочки.

Пару нарядных тапочек я купил сегодня утром, предвосхищая возможное развитие событий. Как оказалось, не зря потратил в общей сложности три рубля сорок копеек, тапки пригодились.

– Чай, кофе, бутерброды?

– Мне можно чашечку кофе, только без сахара, – с видом королевы соблаговолила Нина Константиновна.

Пока мамаша, сидя в глубоком кресле, наслаждалась настоящим бразильским кофе, банка которого мне еще под Новый год досталась по динамовской разнарядке в числе прочего набора деликатесов, мы с Ольгой приступили к распевке.

– Ой, у вас такое же пианино, какое мы хотели купить, но в последний момент сорвалось, – заявила она, касаясь изящными пальцами лакированной поверхности инструмента.

– Да, ваш папа рассказывал эту историю. А мне вот повезло, третий год играю, а все как новенькое… Ну что ж, Ольга, давайте-ка попробуем исполнить песню Эсмеральды под названием "Жить". Вот текст с нотами, но сначала я сам сыграю и напою, чтобы вам было понятнее.

Погонял ее как следует, и убедился, что папа не соврал: действительно высокое меццо-сопрано, причем довольно насыщенное, с характерной тембральной окраской. Девочке явно светила дорога на оперную сцену. И в мюзикле она бы не ударила в грязь лицом, только вот я пока не знаком с ее актерскими способностями. Хотя и смысла в этом, честно говоря, не видел, все равно я не был уверен, что мюзикл увидит свет в ближайшие годы. Это ведь нужно тратить массу времени и сил, собирать целую команду, а меня ждут в другой команде – футбольной. Сезон уже стартовал, и я как раз на следующей неделе планировал приступить к индивидуальным тренировкам.

– Очень симпатичная песня, – подала голос из кресла Нина Константиновна. – Жду не дождусь, когда же наконец ваш мюзикл появится на советской сцене. Тем более, как мне говорил Володя, вы на короткой ноге с самой Фурцевой.

– Не то что на короткой, но мое творчество ей импонирует.

Тут я, возможно, и не соврал. Помимо легкомысленных песенок у меня хватало и патриотических, высокодуховных произведений, и тут уж попадание стопроцентное. Вряд ли Екатерина Алексеевна имела что-то против "Дня Победы" и "Не расстанусь с комсомолом".

– А знаете что, Ольга, – обернулся я к скромно стоявшей рядом 19-летней девушке, – может быть, попробуем исполнить одну вещицу эстрадного толка?

Девица вопросительно поглядела на мать, та, на несколько секунд задумавшись, благосклонно кивнула.

В общем, предложил я ей спеть песню "Музыка нас связала" из раннего репертуара группы "Мираж". Когда-то ее пела Рита Суханкина, обладающая так же меццо-сопрано, так почему бы не рискнуть проделать этот трюк и с Ольгой Завьяловой? Жаль только, что нет хотя бы простенькой драм-машины, пришлось обходиться тем, что было под рукой – то бишь простым пианино.

Незамысловатый текст я ей быстренько накидал на листке бумаги, затем сел за пианино и сыграл мелодию, негромко напевая слова:

"Позабудь об этом дне

Спор не нужен никому

Не читай нотаций мне

Мама, это ни к чему…"

– Ну что, все понятно?

Ольга кивнула.

– Отлично, тогда теперь вы… Или давай уж на ты, мы же практически ровесники.

Ольга опять кивнула, при этом чуть зарумянившись.

С первого дубля девушка явно стеснялась, получилось немного скомкано. А на пятом, когда я ей приказал не жалеть связок, она выдала то, что я от нее и хотел.

– Отлично! Вот так эта вещь и должна звучать! А вам как, Нина Константиновна?

– Прелестно, Егор, эта песня сразу же завоюет популярность, – вскинулась мамаша моей подопечной. – Я была бы так рада, если бы Оля спела ее со сцены, перед большим залом…

– А вам не претит, что это эстрадный жанр? Вы же наверняка видите свою дочь второй Александровской или Кавальери? А может, первой и единственной Ольгой Завьяловой, верно? И если она выйдет на сцену с таким репертуаром, ее оперное будущее может оказаться под большим вопросом. Я, конечно, могу попробовать сделать из Ольги эстрадную звезду, и скорее всего, у меня это получится. Но, прежде чем вы дадите ответ, я бы вам обеим посоветовал взвесить все за и против. Или, как говорили древние римляне – pro amp; contra.

Мои гостьи переглянулись, в их взглядах читалась нешуточная борьба. Нина Константиновна даже закусила нижнюю губу, уже не такую яркую, как сразу после появления в моей квартире – часть ярко-красной помады осталась на чашке из-под кофе.

– Знаете что, не торопитесь с ответом, – оборвал я мысленные терзания Завьяловых. – Езжайте домой, посоветуйтесь с Владимиром Климентьевичем, может, он вам что подскажет. Время пока терпит.

Кстати, эта Оленька мне как-то подсознательно импонировала, в том числе своей скромностью и вокальными данными. Одного "классика" я уже, можно сказать, вытащил на эстраду, по Муслиму все женщины Союза сходят с ума. Почему бы не провернуть этот трюк и с девицей, причем довольно симпатичной? А уж репертуар я ей подберу – будь здоров! Без пошлости и прочих нюансов, к которым может придраться приемная комиссия, но в то же время которые заставят меломанов затирать бобины или пласты с песнями до дыр. Уверен, что из такой скромницы тоже можно выпестовать секс-символа, только в соответствии с канонами развитого социализма. Не в сетчатых же колготках ей скакать по сцене а-ля Тина Тернер!

Между тем мой 17-й день рождения отметили у нас в Черемушках небольшими посиделками в узком семейном кругу плюс Лена, которую я наконец-то познакомил со своей родней, представив ее потенциальной невестой. Ленка зарделась, но все восприняли это как юмор, мол, рано еще в 17 лет думать о свадьбе. Далее последовали вручение скромных подарков, тосты, закуска, песни под гитару…

– Мам, а ты чего не пьешь-то? – спросил я, заметив, что родительница так ни разу и не пригубила бокал с шампанским. То есть пригубить-то пригубила, но лишь для видимости. – Не заболела часом?

Мама, Ильич и Катька как-то все разом переглянулись, причем у этой троицы губы тут же растянулись в улыбках, и я понял, что тут попахивает заговором.