Ураган Уайетта - Десмонд Бэгли

Они спустились вниз и сразу же столкнулись с Мэннингом.

— Когда должен начаться ураган? — спросил он.

— Я пока еще не могу точно сказать, — ответил Уайетт. — Дайте мне еще пару часов, и тогда будет ясно.

Мэннинг был явно разочарован, но промолчал. Костон спросил его:

— Можем мы где-нибудь поесть? У меня урчит в животе?

Мэннинг улыбнулся.

— Мы тут нашли несколько цыплят. Пошли.

Он провел их в комнату метрдотеля, которая была превращена в подобие офицерского клуба. Там они застали Фавеля, заканчивавшего еду. Он тоже расспросил Уайетта об урагане, несколько более подробно, чем Мэннинг, затем встал и отправился в свой зал с картами.

Костон, расправляясь с куриной косточкой, спросил Мэннинга:

— Как вы оказались втянутым во все это дело с Фавелем?

— Это моя работа, — лаконично ответил Мэннинг.

— Вы имеете в виду советы по организации военных действий?

Мэннинг усмехнулся.

— Фавель в этом не нуждается.

Костон напустил на себя глубокомысленный вид.

— Ага. И словно на него внезапно нашло озарение, воскликнул. — Вы, наверное, имеете дело с АФК?

— Это что такое? — спросил Уайетт.

— Антильская Фруктовая Корпорация — крупнейший бизнес в этой части земного шара. Меня всегда интересовало, кто финансирует Фавеля, — сказал Костон.

Мэннинг положил в тарелку куриную кость.

— Я не обязан вам отвечать и не стану трепаться перед всякими репортерами.

— В общем, это правильно, — согласился Костон. — Но если репортер нащупал что-то и настолько хорошо сработал, что сумел подкрепить свои догадки фактами, то почему бы ему не предоставить полной картины дела? Под вашим углом зрения, конечно.

Мэннинг рассмеялся.

— А вы мне нравитесь, Костон. В самом деле, нравитесь. Ну, что ж, я могу вам обрисовать картину, но, разумеется, неофициально, так что не ссылайтесь на меня. Скажем, я разговариваю с Уайеттом, а вы тут случайно оказались и все подслушали. — Он посмотрел на Уайетта. — Ну вот. Предположим, жила-была некая американская компания, которая однажды инвестировала кучу денег на Сан-Фернандесе, но все ее акции были экспроприированы Серрюрье.

— АФК, — вставил Костон.

— Может быть, — сказал Мэннинг. — Но я этого не говорил. Хозяева этой компании, естественно, пришли в бешенство. Они потеряли больше двадцать пяти миллионов долларов, ну и держатели акций, конечно, тоже не были обрадованы. Это одна сторона дела. Другая сторона — Фавель. Этот парень может что-то сделать в данной ситуации по своим собственным причинам. Но у него нет денег на закупку оружия. Итак, обе стороны вполне логично сходятся.

— А почему вас-то выбрали посредником? — спросил Костон.

Мэннинг пожал плечами.

— Я занимаюсь такими делами профессионально. Меня можно нанять. Они не хотели, чтобы был американец. Это может создать ненужные осложнения. Как бы то ни было, я занялся закупками на деньги компании. Есть у меня один знакомый парень в Швейцарии, американец, кстати, у него достаточно стволов, чтобы вооружить всю британскую армию. А уж о наших скромных задачах говорить не приходится. Фавель хорошо знал, что ему нужно — винтовки, автоматы, минометы, чтобы создавать плотный огонь, не теряя мобильности, несколько горных пушек. Он отобрал людей и организовал за пределами острова учебный лагерь, я вам, разумеется, не скажу, где. Он нанял нескольких инструкторов-артиллеристов, а потом, уже на острове, постепенно начал собирать отряды. Когда под его началом собралось немало людей, мы привезли ему оружие.

Уайетт спросил с недоверием:

— Вы что хотите сказать, что все делалось ради того, чтобы фруктовая компания смогла получить немного больше долларов в качестве прибыли?

Мэннинг бросил на него пронзительный взгляд и сжал руку в кулак.

— Нет, — сказал он сухо. — Откуда у вас такие, мысли?

— Ради Бога, простите моего друга, — вмешался Костон. — У него в некотором смысле молоко на губах не обсохло. Он не всегда понимает факты жизни, на что я недавно имел случай ему указать.

Мэннинг ткнул пальцем во Уайетта.

— Повторите то, что вы сказали, Фавелю, и ваша голова слетит с плеч. Кто-то должен, в конце концов, вышибить Серрюрье, и Фавель — единственный человек, у которого достает сил и мужества решиться на это. Причем конституционным путем этого сделать нельзя, — конституцию, как вы знаете, Серрюрье ликвидировал. Значит, остается хирургическая операция и кровь. Увы, но это так.

Он успокоился и с улыбкой обратился к Костону.

— Не исключено, что наша гипотетическая фруктовая компания поймала за хвост тигра. Фавель — далеко не марионетка. Он по духу реформатор, знаете ли, и будет выступать за улучшение условий работы на плантациях, за повышение заработной платы. — Он пожал плечами. — Впрочем, меня это не касается. Я в этой компании не состою, и мне все рано, будет Фавель кусать кормящую его руку или нет.

Уайетт нахмурился. Выходило, что Костон опять прав. В этом странном мире политики все было перевернуто с ног на голову, черное и белое смешались в какую-то серую пелену, а люди из лучших побуждений совершали предосудительные поступки и настороженно относились к поступкам благим. Это был чуждый ему мир, и он страстно захотел поскорее покинуть его и вернуться к себе, в область формул и цифр, в которой его могло тревожить только то, как поведет себя очередной ураган.

Он решил извиниться перед Мэннингом, но тот продолжал что-то увлеченно толковать Костону.

— … будет лучше, если Сан-Фернандес предоставит место свободному капиталу. Все дело в наличии здесь свободных денег. Тогда это будет славное место.

— А можно доверять Фавелю? — поинтересовался Костон.

— Думаю, что да. Он по натуре либерал, но не хлюпик и не захочет, чтобы им вертели так же, как, скажем, русские Кастро. Он и американцам будет сопротивляться. — Мэннинг улыбнулся. — За базу на мысе Саррат он заставит их заплатить кругленькую сумму. — Он внезапно посерьезнел. — Фавель, конечно, будет диктатором, другого выхода у него нет. Местный народ, искореженный Серрюрье, к самоуправлению не готов. Но я думаю, он будет совсем не плохим диктатором, особенно по сравнению с Серрюрье.

— Угу, — промычал Костон. — И его, конечно, будут костерить благие дураки, которые не понимают сути происходящего здесь.

— Это его не затронет, — сказал Мэннинг. — Ему плевать, что о нем говорят, хотя он может и отомстить.

Столик, за которым они сидели, вдруг затрясся, и с востока донесся глухой рокот. Мэннинг встрепенулся.

— Партия начинается. Рокамбо сделал первый ход, — сказал он.