Королевский дуб - Энн Риверс Сиддонс

— Ах, как интересно. Ну что ж, мои дорогие, я вижу там Клэя и Дэйзи Дэбни, прошу извинить меня. — И Гвен Каррингтон скрылась в стае платьев лилли, как бабочка в розарии. Остальные наши собеседницы дружно последовали за ней.

На какой-то момент стало так тихо, что тишина гремела в ушах, как раскаты грома. Я повернулась к Тиш, ожидая увидеть хоть тень улыбки на ее лице. Вместо этого меня встретила пустота и старательно напускаемая непроницаемость. Картер и Чарли собрали пустые бокалы и отправились к камину, где был устроен бар. Тиш и я смотрели друг на друга.

— Догадываюсь, что мне не следовало всего этого говорить, — предположила я, пытаясь изобразить раскаяние, но мне подобный трюк не удался. Ну конечно же, Тиш, как и я, была оскорблена и изумлена смешным и незначительным разговором.

— Я тоже догадываюсь, что не следовало, — произнесла она. — Иногда я не понимаю тебя, — заметила Тиш мягко, чувствуя, как внезапные слезы начали покалывать глаза. — Энди, дело не в том, что я считаю Гвен Каррингтон и Кэролайн Дэбни абсолютными занудами. Да, так оно и есть. Я вовсе не боюсь, что меня больше не пригласят в гости, если я выскажу все, о чем думаю. Нет, не боюсь. Я и так слишком часто бываю в гостях. Но это Пэмбертон. Он очень маленький и очень старинный. И это все, что у нас есть. И если кто-то проявляет нетактичность, мы все чувствуем отзвуки. И когда кто-то ставит Картера в неловкое положение, все мы ощущаем это. А мне кажется, что сейчас ты его действительно поставила в подобное положение. Картер Деверо очень старомодный человек во многих отношениях, и его воспитали как безупречного джентльмена, и он уже не может быть никем другим. Картер никогда не грубит старым взбалмошным леди, даже если они того заслуживают. Он слишком добр для этого. И бывает расстроен, когда другие поступают нетактично или грубо, но, конечно, никогда не заговорит об этом. Картер убьет меня, Чарли или кого-нибудь из своих приятелей тут же, если сочтет, что мы того заслуживаем, но никогда не скажет худого слова бедной, глупой, старой Гвен Каррингтон и бедной, ядовитой, старой Кэролайн Дэбни. Я уж не говорю о несчастной, жалкой Мигги. Знаю, что это для тебя звучит лицемерно, но танов пэмбертонский образ жизни, а поэтому — и наш стиль поведения, ведь Пэмбертон — наш единственный дом, и нам предстоит жить здесь. Если хочешь, вся эта любезность — своего рода вступительный взнос, который мы платим городу.

Я почувствовала, как вспыхнуло мое лицо. Я совершила вопиющий поступок, вызвавший ответную реакцию, и теперь мне хотелось отправиться домой и выплакаться.

— Очень сожалею, — пробормотала я. — Прошу прощения, и я сейчас же извинюсь перед Картером. Тиш, а мне стоит просить извинения у тех дам?

— Ага, и испортить им вечер! — Я увидела на лице подруги привычную усмешку. — Они станут обсуждать тебя всю осень за каждой партией в бридж и за каждым охотничьим завтраком. Очень скоро весь город узнает о том, что ты была обвенчана с каким-нибудь чернокожим в полнолуние в кафедральном соборе Святого Филиппа. Ты на самом деле голосовала за Джесса Джексона, или это была самая мерзкая шутка, которую ты смогла придумать?

— Но я действительно голосовала за него. Тиш усмехнулась еще шире:

— Я тоже, но если ты скажешь об этом хоть одной живой душе, я трижды отрекусь от тебя. Даже Чарли этого не знает.

— А случайно те дамы, которым я нагрубила, не были матерью и сестрой Тома Дэбни? — спросила я, перестав смеяться.

— Именно.

— Господи, нет ничего удивительного, что он живет в лесу.

— Ты и половины всего не знаешь, — сказала Тиш. — Все три его фурии были сегодня здесь, Чип тоже прибыл. Том, возможно, находится в ста милях отсюда на болотах, так далеко от всех них, как только может. Иногда я думаю, что Клэй и Том — единственные приличные Дэбни во всем клане.

Я лишь промычала, не желая продолжать разговор.

Картер запротестовал, когда я в тот же вечер попросила у него извинения за мое поведение.

— Даже и не думайте об этом, — заявил он. — Для вас служит извинением то, что вы не принадлежите к нашему обществу. Единственное, что неприятно, — вы исключили себя из клуба „Дамы Пэмбертона".

— Это что еще за зловещая штука?

— Наиболее недоступный женский клуб, — объяснил Картер усмехаясь. — Небольшой, старинный, только для избранных. Вероятно, скучный, как ад. Научные трактаты, официальный утренний кофе и благотворительность. Членство только по приглашению. Только „зимние жители" и старые пэмбертонцы. Кэролайн Дэбни была его президентом в прошлом году, Гвен Каррингтон — в позапрошлом. В этом году — Тиш. Мне известно, что она хотела предложить вас в члены клуба, но теперь, скорее всего, все кончено.

— О Господи, почему же Тиш ничего не сказала заранее?! Кажется, сегодня я запутала всех.

— Но не меня, — проговорил Картер, целуя меня в висок. — Я предпочитаю, чтобы вы проводили время со мной, а не с леди из клуба.

— Во всяком случае, мне следовало бы позвонить Тиш и извиниться. Еще раз.

Но когда я сделала это два дня спустя, подруга удивила меня, сказав неожиданно:

— Кстати, я только что разговаривала с Гвен и Пэт, и они обе заявили, что будут просто в восторге, если ты согласишься стать членом клуба. Не спрашивай почему. На этой неделе ты получишь формальное приглашение.

— И мне следует принять его со всей любезностью, на какую я только способна, я правильно понимаю?

— Да, черт тебя подери!

Таким образом я стала членом наиболее почитаемого из сборищ города — клуба пэмбертонских дам и, к моему великому удивлению, получила от этого удовольствие. В клубе было всегда не более тридцати членов, большинство из них значительно старше меня, лишь я, Тиш, Мигги и Пэт считались „молодыми дамами", и к нам относились соответственно — несерьезно и нежно, как к рано развившимся детям. Мигги и Пэт были наследственными членами клуба — дочери и внучки бывших членов, а Тиш — невестка таковой. Только я, казалось, не имела никаких оснований для избрания, за исключением явного расположения всех женщин к их нынешнему президенту — Тиш. Дамы относились ко мне тепло и были снисходительны к тому, что у меня не хватало времени в тот первый год, чтобы представить доклад и пригласить их на кофе.

— О бросьте, — уверяла Гвен Каррингтон. — Вы же не будете работать вечно. Сделаете все это в следующем году. Нам и без того очень приятно, что среди нас появилась женщина с таким живым умом, высказывающая свежие мнения. Мы годами ездим по одной колее, мы уже стары, большинство из нас знакомы друг с другом с колыбели, мы даже начинаем выглядеть одинаково. И, безусловно, нуждаемся в напоминании, что в жизни есть еще что-то, кроме собак, лошадей, садов и генеалогии.