ЗНАК ОГНЯ. Сага сумеречных долин - Роберт Говард

— Что это? — внезапно вздрогнул Ормонд, потянувшись рукой к пистолету.

В это мгновение он словно преобразился — его глаза сузились, а ноздри раздулись, — перед Пемброуком был совсем другой человек, зловеще сверкавший злобными глазами в полумраке палатки.

— Продолжай говорить, как будто обращаешься ко мне, — еле слышно прошептал он. — Нас кто-то подслушивает снаружи.

Пемброук громким голосом произнес какую-то ничего не значащую фразу, между тем как Ормонд, бесшумно отодвинув походный стул, на котором сидел, резко выскочил из палатки и навалился на кого-то со злорадным возгласом удовлетворения. Через мгновение он снова вошел, таща за собой пенджабца Ахмеда; худощавый индиец тщетно пытался высвободиться из железной хватки англичанина.

— Эта крыса нас подслушивала! — злобно зарычал Ормонд.

— Теперь он все доложит Гордону, и сражения не избежать! — Такая перспектива, казалось, ужасно встревожила Пемброука. — Что же теперь мы будем делать? Что ты предлагаешь?

Ормонд дико рассмеялся:

— Я забрался в такую даль не для того, чтобы рисковать получить пулю в лоб и все потерять. А людей мне приходилось убивать и за меньшую провинность передо мной.

Пемброук невольно вскрикнул, когда увидел, что Ормонд вскинул холодно блеснувшее ружье. Ахмед вскрикнул тоже, но его крик тотчас потонул в грохоте выстрела.

— А теперь мы должны убить Гордона! — спокойно сказал Ормонд.

Пемброук неуверенно взглянул на него, пытаясь унять легкую дрожь в руках. Снаружи послышалось невнятное бормотание на пушту слуг, столпившихся вокруг палатки.

— А впрочем, он уже сам распорядился собой, — вдруг ухмыльнулся Ормонд, вешая на плечо все еще дымившееся ружье. Ногой, обутой в кованый сапог, он брезгливо пошевелил распростертое на полу неподвижное тело, как будто это была змея. — Он без коня, и при себе у него лишь горсть патронов. Так что американец сам невольно сыграл нам на руку.

— Что ты имеешь в виду? — тупо спросил Пемброук, все еще, видимо, не опомнившийся от происшедшего.

— Мы просто сейчас снимаемся с лагеря и исчезаем отсюда. Пусть он догоняет нас пешком, если ему захочется, но я думаю, у каждого человека есть предел возможностей, каким бы сильным и выносливым он ни был. Оставшись в этих горах без коня, еды, одеял и снаряжения, он протянет недолго, так что вряд ли кто-нибудь из белых людей когда-либо снова увидит Фрэнсиса Хавьера Гордона!

Когда Гордон, выйдя из лагеря, спускался по склону, он ни разу не оглянулся. Ему и в голову не могла прийти мысль о каком-либо вероломстве, готовившемся против него. У американца не было никаких оснований предполагать, что англичане, нанявшие его в качестве проводника, его обманывают. Гордон ни на миг не усомнился в том, что два этих человека действительно горят желанием найти своего товарища, затерявшегося где-то в не отмеченных на карте горах или равнинах.

После того как он покинул лагерь, прошло около часа. Сейчас Гордон расположился на краю поросшей травой гряды и пристально вглядывался вперед — туда, где увидел стройную антилопу, неторопливо бредущую вдоль опушки небольшой рощицы. Ветер дул от антилопы в его сторону, что было весьма благоприятно для удачной охоты, и Гордон начал осторожно подкрадываться к ней, когда легкий шорох в кустах позади него заставил американца заподозрить, что к нему самому кто-то подкрадывается.

Он успел заметить притаившуюся в густом кустарнике фигуру, когда пуля просвистела у самого его уха, и Гордон в то же мгновение выстрелил в направлении дыма и огня. Листья тревожно всколыхнулись, а затем все стало тихо. Подождав немного, Гордон приблизился к кустарнику и склонился над бездыханным телом в причудливом пестром наряде.

Американец увидел, что это был худощавый жилистый человек, совсем еще молодой, в подбитом мехом халате, меховом колпаке и в сапогах с серебряными подковами. На поясе у него висело несколько ножей, а возле руки валялась многозарядная современная винтовка. Пуля Гордона попала ему прямо в сердце.

— Туркмен, — прошептал Гордон. — Судя по всему, он был тут один. Интересно, давно ли он выслеживал меня?

Он знал, что появление здесь человека подразумевает две вещи: где-то поблизости была остальная туркменская шайка и где-то, вероятно совсем рядом, должен был быть его конь. Кочевник никогда не ходит далеко пешком, даже когда выслеживает жертву. Гордон взглянул на холм, у подножия которого стоял, и решил, что мусульманин заметил его с вершины, а затем привязал коня с той стороны холма и спустился вниз, чтобы подстеречь американца, пока тот подкрадывался к антилопе.

Гордон поднялся на холм осторожно, хотя считал, что вряд ли там есть другие туркмены, — иначе они немедленно откликнулись бы на звук выстрелов, — и почти сразу же наткнулся на коня. Это был крупный туркменский жеребец с красным кожаным седлом, с широкими серебряными стременами и тяжелой, отделанной золотом, уздечкой. У седла висела кривая восточная сабля в украшенных орнаментом ножнах.

Вскочив в седло, Гордон огляделся по сторонам и увидел в южной стороне слабую полоску дыма, едва заметную в надвигавшихся сумерках. Его черные глаза были острыми, как у ястреба, — немногие смогли бы различить столь призрачное пятно на горизонте.

— Туркмены — значит, разбойники, — пробормотал он. — Дым — значит, лагерь. Они идут по нашим следам, неотвратимые, как судьба.

Натянув поводья, Гордон пришпорил коня и помчался в свой лагерь. Охота увела его на несколько миль к востоку, но теперь он был верхом и поэтому быстро преодолел расстояние. Сумерки еще не успели сгуститься, когда американец остановился у опушки лиственной рощицы и молча стал вглядываться в пологий склон холма, на котором стоял их лагерь. Там было пусто. Не было никаких следов палаток, людей и коней.

Он внимательно осмотрел окружающие холмы и заросли деревьев, но не увидел ничего подозрительного. Тогда Гордон стал медленно подниматься по склону, держа наготове винтовку. Он увидел пятно крови на том месте, где раньше стояла палатка Пемброука, но никаких других следов нападения больше не было видно, и даже трава не была примята копытами. Очевидно, не шайка диких всадников напала на лагерь.

Теперь Гордон не сомневался, что уход из лагеря был поспешным, но организованным. Он видел все признаки того, что его компаньоны просто сложили палатки, навьючили их на спины животных и уехали. Но почему? Столь поспешное бегство могли вызвать дикие всадники, показавшиеся вдали, и испуганные англичане предпочли побыстрее скрыться. Но Ахмед — он ни за что не бросил бы своего хозяина и друга…