ЗНАК ОГНЯ. Сага сумеречных долин - Роберт Говард

Д-р Говард… был настолько сильным и бесстрашным человеком, что я вынужден отдать ему должное: ни моя жена, ни я сам никогда не испытывали к нему жалости… Он жил, ни на что не жалуясь, и сочувствовать ему, как мы сочувствуем людям, у которых случались в жизни куда менее горестные события, означало бы унизить этого человека…»

В воскресенье, 14 июня 1936 года, в баптистской церкви состоялись первые в городе двойные похороны. Эти похороны были необычны по нескольким причинам. В отпевании принимали участие четыре священника. Отправлял службу преподобный Б. Дж. Ричбург, странствующий проповедник, бывший пастор из Кросс Плэйнс, давний друг д-ра Говарда. Ему помогали Дж. С. Манн, священник из местной методистской церкви, С. П. Коллинз, священник из пресвитерианской церкви, и В. У. Тэйтум, священник из баптистской церкви.

Преподобный Ричбург прочитал проповедь об адском огне и проклятии из книги пророка Самуила 31:4. «И Савл взял меч и пал на него». Проповедь, отражавшая христианский запрет на самоубийство, крайне разочаровала старого доктора. В течение недели или двух после церемонии слышали, как он ворчал, что этот тип «молился за то, чтобы мой мальчик отправился в ад!».

Народу пришло столько, что многие не уместились в здании церкви. Почти все жители города собрались на отпевание — несмотря на все странности, Говарды пользовались огромным уважением. Они были той семьей, по которой сразу узнавали город: доктор с его язвительным, острым языком и преданностью своим пациентам, миссис Говард с ее утонченностью, безупречными манерами и превосходной манерой одеваться, а также Роберт, игравший роль единственного интеллектуала в городе.

Казалось, такое бурное выражение сочувствия было вызвано легким ощущением вины. Даже сейчас многие жители города выражают интерес к судьбе странного молодого человека, который был «чужим среди своих» и не видел ни от кого ни сочувствия, ни понимания. В нежелании же некоторых говорить о Роберте Говарде слышится молчаливый вопрос: «Разве можно было бы что-то изменить?» Если бы об этом спросили нас, мы бы твердо ответили: «Нет». Именно его внутренний мир, а не внешний и не люди, среди которых он жил, определил судьбу Роберта Говарда. И этот внутренний мир сформировался задолго до того, как он со своей семьей поселился в Кросс Плэйнс.

После отпевания по никому не известной причине д-р Говард настоял на том, чтобы катафалк везли не по главной улице, а по узким, маленьким улочкам города. В тридцати милях от города, на кладбище Гринлиф, два сосновых гроба были опущены в могилы, место для которых Роберт сам выбрал несколько дней назад.

На следующий день после похорон Айзек Говард наконец смог взять себя в руки. Вместе с Кейт Мерримэн он пошел в кабинет Роберта, чтобы попытаться привести разбросанные там бумаги хоть в какой-то порядок. Пытаясь собрать воедино одну из рукописей, Кейт Мерримэн нашла страницу из письма Роберта, адресованного Новэлин. В нем он упрекал ее за то, что она насмехалась над его черным сомбреро, добавляя, что, зная о тех трудностях, которые ему приходилось преодолевать, нелепо и недостойно устраивать спор из-за шляпы.

16 июня, когда Айзек Говард подал прошение на назначение его главным распорядителем имущества его сына, он «с мрачным видом поклялся, что, насколько ему известно, покойный Роберт Говард умер, не оставив официального завещания».

Через некоторое время была произведена оценка состояния, оставленного Робертом Говардом. В список его имущества, если не включать туда 1000 долларов, которые так и не выплатил ему журнал «Сверхъестественные истории», входило 702 доллара наличными, 1850 долларов на счету в банке и машина, оцененная в 350 долларов, что в общей сумме составило 2902 доллара. Оценить произведения Говарда не сочли нужным.

Позже над могилой матери и сына водрузили огромный гранитный памятник. Наверху было выбито Имя «Говард». Ниже было стихотворение, выбранное самим д-ром Говардом из второй книги пророка Самуила 1:23: «Они жили праведно и даже в смерти остались неразлучными». На мемориальной доске блестели три отполированных таблички. На левой было выгравировано имя Роберта. На центральной табличке был указан действительный год рождения Эстер Говард. На третьей, которая некоторое время оставалась без надписи, через восемь лет появилось имя Айзека Говарда, и сейчас на них мы можем увидеть следующее:

Роберт И.

Писатель и поэт

1906–1936

Эстер Ирвин

Жена и мать

1870–1936

Айзек М.

Врач

1871–1944

Д-р Говард заплатил 250 долларов за участок земли и в первые несколько недель, когда горе его было особенно сильным, часто приходил на могилы жены и сына. После каждого дождя он беспокоился, что от оставшихся луж гробы начнут гнить. К осени беспокойство превратилось в такой навязчивый ужас, что он приказал выкопать гробы и обить их железом. Это выполнили пятеро кладбищенских работников с помощью водруженной на грузовик лебедкой. Каждый из работников получил по 25 долларов, более чем приличные деньги во времена Депрессии. Однако один из них, Гомер Томас, все еще вспоминает этот случай как одно из самых неприятных поручений, которые ему когда-либо приходилось выполнять, — и сосновые гробы, и то, что в них находилось, были изрядно подвергнуто разложению.

Айзек Говард также очень беспокоился о том, как будет выглядеть участок земли вокруг могил. Его старый друг, д-р Чемберс, к этому времени переехал в графство Браун, и Айзек Говард избрал в качестве своего личного шофера его сына, Норриса. На «шевроле» Роберта они совершили несколько поездок по оранжереям и цветочным магазинам. Машину предварительно вымыл рабочий гаража, который до сих пор вспоминает невыносимый запах крови, оставшийся после того, как машина простояла несколько дней на горячем июньском солнце. Айзек Говард беспрестанно говорил о том, как надо ухаживать за могилами, изучал декоративные растения и настойчиво расспрашивал о видах растений и ценах на них. Однако он так ничего и не посадил на могилах своих близких.

Леон СПРЭГ ДЕ КАМП