Повести и рассказы - Иван Вазов

Священник взглянул на Хрисантова своими желтыми глазами и грациозно покачал головой. Это означало, что он согласен со всеми.

Все эти знаки сочувствия ободрили Хрисантова. Он понял, что для него тут уже энергично поработали. И, обратившись к избирателям, сказал:

— Господа, благодарю вас за сочувствие и доверие, с которыми вы меня встречаете. Мне нет надобности сулить вам золотые горы: я буду работать, сколько хватит сил, в интересах страны и, в частности, в ваших. Поведение мое покажет, достоин ли я вашего доверия.

Хрисантов забыл урок Иванова.

Это заставило Иванова недовольно нахмуриться и подтолкнуть товарища локтем, чтобы тот прервал речь, грозившую обеспечить ему верный провал на выборах.

И тотчас же сам взял слово:

— А как ваша тяжба с селом Марковым из-за выгона? Эти черти марковцы воображают, что это их вотчина… Когда мы приедем в Пловдив, понимаете?.. Можете на нас положиться… Ваше вашим и останется!

И он подмигнул кмету.

Тот просиял.

Священник три раза кивнул: он ничего не слышал.

— Премного вам благодарны… Только мы просили бы вас поскорей замолвить слово в суде, а то на следующее воскресенье нас туда вызывают: просим заступиться за нас, сказать председателю, что мы правы.

— Говорю вам; можете на нас положиться.

— Докажите в суде, — продолжал кмет, — потому ведь на этом выгоне — на нем наша скотина пасется; а кругом камень один, и нет у нас другого пастбища.

Такое же пожелание высказали и остальные крестьяне.

— Считайте, что вы выиграли! — повторил Иванов.

Кмет удовлетворенно кивнул головой и, бросив на Хрисантова дружеский взгляд, промолвил:

— А насчет господина Христианова не беспокойтесь… (Хрисантов с удивлением отметил, что большинство крестьян называет его так.) Господин Христианов — наш, мы его выберем… Это наше дело. Кто может нам приказывать, сказать нам: выбирайте того или этого?

— Никто!

— Кого мы выберем, тот и будет выборный наш. О господине Христианове не беспокойтесь…

Священник, видимо, понял, о чем идет речь. Он улыбнулся Хрисантову и открыл рот, чтобы что-то сказать, однако ничего не сказал. Но улыбка не сошла с его губ.

— Вот и учитель. Пускай скажет: не встречал ли он в «Марице» фамилию его благородия? — произнес псаломщик, указывая на учителя.

Учитель утвердительно кивнул.

— Кто же не знает господина Хрисантова?

— И вы, господин учитель, действуйте в пользу господина Хрисантова. Вы имеете большое влияние. Какое жалованье получаете вы здесь?

— Маленькое; в прошлом году получал пятьдесят две лиры, а в нынешнем убавили до сорока восьми.

— Мы бедные, — скромно промолвил кмет, сложивши вместе руки.

Иванов, после небольшого раздумья, сказал:

— Мы поговорим о вас с директором народного просвещения. Ваши труды и достоинства, которые мне хорошо известны, заслуживают большего… Будьте покойны… Сами вы откуда?

— Из села Н., — краснея, ответил учитель.

— Отлично… Но и вы со своей стороны потрудитесь!

— Это наша обязанность, — промолвил учитель.

Хрисантов отвел глаза от окна, в которое смотрел некоторое время, и сказал:

— Тут у вас кругом голые бугры. Правительство до сих пор еще ничего не сделало для лесоводства в стране… Первый мой долг в Областном собрании, господин кмет, громко настаивать на облесении этих пустынных и голых косогоров… Земля, лишенная леса, рано или поздно обречена на гибель.

Неожиданно напав на столь счастливую мысль, Хрисантов самодовольно и не без гордости взглянул на Иванова, словно хотел этим взглядом сказать ему:

— Вот видишь, и я умею становиться на практическую почву!

В самом деле, Хрисантов говорил вполне искренно.

Кмет и другие именитые люди села стали перешептываться. Видимо, вопрос, поднятый их кандидатом, живо интересовал и их.

— Хорошо, что напомнили, господин Хрисантов, — сказал кмет. — Об этом тоже будем просить вас. Ваша милость сами видите: лесу у нас поблизости нету… Турки, как были здесь, все повырубили.

— Я сам напомнил вам об этом, и первой моей заботой будут леса… Леса, леса нужны нам как воздух! — пылко воскликнул Хрисантов.

— Дай тебе бог здоровья, коли ты так понимаешь… А ежели вы спросите, где мы дрова берем, — так мы их теперь в Парговском лесу рубим… До сих пор кое-как сходило с рук, но скоро не миновать беды.

— Расскажите! — живо заинтересовался Хрисантов.

Кмет длинно и обстоятельно рассказал в чем дело. Парговский лес был казенным, но после Освобождения{136} село стало снабжаться дровами из этого леса. Первый лесник не решался трогать дермендеревцев, но, к сожалению, не мог он отгонять и крестьян села Ж., которые хозяйничали в лесу, как у себя дома, считая его своей собственностью… Так что Парговский лес усиленно вырубался, и от трехсот увратов первоначальной его площади осталось едва полсотни. Но хуже всего то, что назначили нового сторожа, страшно злого, который дермендеревцам всячески мешает, а крестьянам села Ж. позволяет поступать как им вздумается, и те так усердно взялись за дело, что скоро весь лес вырубят! Тогда дермендеревцам придется ходить за дровами в горы, тратя на это три-четыре часа в один конец. Поэтому кмет просил Хрисантова содействовать тому, чтобы селу Ж. впредь было воспрещено самоуправно рубить лес, столь необходимый жителям Дермендере.

Хрисантов выслушал все это с величайшим недоумением. Вместо ответа на просьбу он спросил кмета:

— Вы говорите, это — казенный лес?

— Да, государственный, — в один голос ответили несколько крестьян. — Но раньше нам, слава богу, никто ни слова не говорил.

— Прежний сторож только раз ездил в Пловдив на нас жаловаться, да вернулся несолоно хлебавши и с тех пор больше нам не препятствовал, — прибавил один.

— Потому бывший наш депутат угомонил его, — пояснил кмет.

Хрисантов помолчал, нахмурившись.

— А по какому праву крестьяне села Ж. рубят казенный лес? — спросил он.

— Им ихний депутат дал волю — так они знать ничего не хотят.

— А мы на вашу милость надеемся, господин Хрисантов, — степенно заключил кмет. — Нам без того лесу остаться — лучше совсем выселиться!

— Какой же собственно помощи ждете вы от меня?

— А вот, как приедешь в Пловдив, устрой, чтобы нынешний лютый лесник убрался подобру-поздорову, чтобы он нам не мешал, а жителям Ж. не позволял дрова рубить. Потому у них никаких прав на этот лес нету…

После этого заявления крестьяне стали ждать, что скажет кандидат.

Хрисантов ничего не ответил. Отведя Иванова в сторону, он тихо сказал ему:

— Это же возмутительное дело! Что сказать им?

— Обещай сделать, что просят.

— Но это будет бессовестно!

— Иначе все наши хлопоты впустую… Ты ведь им сам сейчас сказал, что будешь защищать их крестьянские интересы… А какой же у деревни более важный, более жизненный интерес, чем этот?

— Но разве им не ясно, что если рубить, не сажая, земля превратится в бесплодную пустыню? Я понимаю — при турках… Но теперь? Народный депутат не имеет права поощрять такое безбожное опустошение.

Иванов насмешливо улыбнулся.

— Так поступают в большинстве случаев — и с государственными лесами и с общинными. У нас лес — разрыв-трава, с помощью которой открывают двери палаты представителей… Твой соперник тоже пообещает им — если не обещал уже — свободную порубку этого леса…

Хрисантов поглядел на Иванова растерянно.

— Но это — преступление против будущего нашей родины! — воскликнул он в порыве негодования.

— Что ты можешь сделать? Один в поле не воин.

— Значит, aprés moi le deluge?[30]

— Брось сентиментальности, Хрисантов! — сердито промолвил Иванов и, быстро подойдя к кмету с крестьянами, решительно и торжественно объявил им: — Мы думали о том, как подступиться к этому делу. Вам развяжут руки, вы будете хозяевами леса. Рубите себе на здоровье.

Растроганные крестьяне благодарили.

— Я вижу, школа у вас без потолка, господин кмет? — заметил Иванов, окидывая взглядом помещение.

— Мы бедняки, — поспешно отозвался кмет.

— Сиречь неимущие, — глубокомысленно подтвердил псаломщик.

— Мы с господином Хрисантовым подумаем, что сделать в Пловдиве, чтоб вам помочь… Сорока лир вам довольно?

— Довольно, довольно, спасибо! — хором ответили обрадованные крестьяне.

— Согласно вашему распоряжению, как прикажете, — ответил и псаломщик, хорошенько не разобравший, что сказал Иванов.

Священник кивнул головой в знак того, что согласен с мнением псаломщика.

Иванов передал одному из присутствующих, сидевшему все время молча, забившись в угол, пачку листовок — это были воззвания партии и памфлеты против кандидата конкурирующей партии — и спросил торжественно: