В Линкольнвуде гаснет свет - Джефф Родки

Давно настало время ей протрезветь — Джен сама это признавала.

Но бросать вот прямо сейчас было совершенно неразумно. Ее опьянение уже спадало, и Джен чувствовала в голове первые уколы похмелья. Если она не выпьет, через пару часов боль станет невыносимой — не только физически, но и эмоционально.

Объяснять это Дэну смысла не было. Придется разбавлять водку в винном шкафчике или придумывать альтернативный вариант.

Может, зайти к соседям и уговорить Кайлу выпить?

Станет ли она пить после успокоительного?

Может, мне стоит принять успокоительное?

Дверь ванной открылась. В комнату вошла Марина, Супермодель Низшей Лиги, с выражением душевной травмы на лице — прямо как Марти боялся.

Она наверняка согласится. Она украинка, а они пьют, как русские. И что за хозяйка я буду, если бедная, несчастная Марина захочет водочки, чтобы успокоить нервы, а я не…

— У вас туалет сломался, — заявила Марина.

Макс

Библиотека была закрыта. Макс сидел на гранитной лестнице, положив локти на колени, и смотрел вдаль невидящим взглядом. Раз в несколько минут он опускал голову и сплевывал на ступень под ногами. А потом снова не двигался.

Физически ему становилось лучше: слюнная железа перестала изливать в рот жидкость, будто сломанный фонтан; глотку больше не жгло; желудок расслабился; и парень решил свою проблему. Скоул провел в его организме достаточно времени, чтобы погасить никотиновый зуд, а контейнер-шайбочка в кармане обещал снять все будущие симптомы, если, конечно, Макс не станет опять глотать табак.

Психологически он был готов умереть.

Полный сочувствия и отвращения взгляд Кейли, когда она спрашивала, все ли с ним в порядке, пока он блевал на газон, настолько сильно впечатался парню в память, что вряд ли он когда-нибудь сможет увидеть себя чем-то большим, чем объектом ее сострадания. Сбежав из парка, измученный и сгорающий от стыда, Макс покатался немного на велосипеде, периодически останавливаясь, чтобы сплюнуть желчь и понаблюдать за тем, как общество реагирует на разворачивающий кризис. В конце концов он пришел к двум выводам: цивилизация разваливается, а он не обладает необходимыми навыками, чтобы выжить.

В основном на улицах было тихо. Но все встреченные люди делали то, что Макса тревожило. Владелец цветочного магазина заколачивал окна, будто ждал урагана. Неподалеку горел дом, и пожарные даже не пытались его потушить. На парковке у «Хол Фудс» творилось что-то странное: входные двери были разбиты, рядом стояли копы в защитной экипировке и отгоняли толпу человек из тридцати. А буквально через квартал Макс встретил двух мужиков с дробовиками — направлялись они как раз к магазину.

Творился ужас. В пригороде Нью-Джерси не носили оружие — по крайней мере, открыто. В спокойное время никто не ходил с дробовиком наперевес.

Макс никогда не играл в «Dark Ages»… или как там называлась эта игра, о которой рассказывал Дэннис… но других постапокалиптических игр повидал немало, а поэтому знал, как идет жизнь после конца света: носишь огнестрельное оружие, добываешь припасы, водишь автомобили, спасаешь незнакомцев, залечиваешь свои раны.

Но эти игры вводили в заблуждение. Знакомство с ними не давало никакого тактического преимущества в реальном мире. Автоматы не валялись на земле. Водить мотоцикл вряд ли так же просто, как рулить левым джойстиком и ускоряться правым триггером. И даже если ты обыщешь шкаф в офисе заброшенного склада и найдешь там ножницы и скотч, ты не сможешь с их помощью магически исцелить рану от выстрела из дробовика.

Что полезного у Макса было? Умение редактировать видео в «iMovie»? Высокий средний балл? Было еще знание боевых искусств, которое он накапливал последние две недели. Но Макс не был в нем уверен, так как никогда не применял его на практике. Несмотря на две недели еженощных отжиманий, мышцы рук он не накачал.

У него было воображение, которое помогало пока слабо. В конце концов, все, что он смог навоображать, это сходить в библиотеку и найти книги по выживанию. Или об охоте.

Но дверь библиотеки была заперта, внутри темно и тихо. Какие бы знания там ни таились, они были так же недоступны, как и Ютуб. Так что Макс просто сидел у входа, парализованный растущим чувством беспомощности.

Он не может даже сделать подачу сверху. Как, блин, ему выжить во времена апокалипсиса?

Хлоя

Родители Джоша оказались не слишком гостеприимными. Хлоя постаралась произвести хорошее первое впечатление, но, выезжая с Джошем на велосипедах, все равно чувствовала на себе раздраженный взгляд мистера и миссис Хаузер.

— Твои родители точно не против, чтобы ты уехал?

— Точно. А что?

— Не знаю. Мне показалось, они злятся.

— Они просто не хотят, чтобы я пропускал тренировки. Но я утром занимался с гантелями. Если я вернусь к вечеру и побегаю, то все будет в порядке. Мне нужно тренироваться два раза в день до тех пор, пока бассейн не откроется. Тогда я не потеряю форму.

Джош явно не планировал выживать в зомби-апокалипсисе. И не в зомби тоже.

Это хорошо или плохо?

— Как ты думаешь, что происходит? Ну, в мире.

Хлоя опять ощутила тревогу в груди и с нетерпением ждала ответа…

— Хрен знает. Странное что-то. Все такое типа… как там вчера Такер это назвал?

— Глюк в симуляции?

— Да, фигня какая-то. Кто-то говорит, что это террористы. Но мои предки считают, что это демократы.

— Чего?

— Да. Типа, они все подстроили, чтобы захватить власть. Только так социализм заработает.

Вероятность того, что Хлоя останется у Джоша, упала до нуля, и тревога ее усилилась.

Божечки! Его родители сумасшедшие.

А он тоже?

— Безумие какое-то, — сказала Хлоя.

— А я о чем? — согласился Джош. — Полное безумие.

Слава Богу! Он не сумасшедший. Только родители.

— Подожди секунду, — попросил Джош.

Когда ребята доехали до перекрестка, Джош притормозил у тротуара, чтобы поправить лямки рюкзака, который забрал у Хлои. Она для вида слабо попротестовала, но вообще-то была благодарна за галантность.

— Все ок? — улыбнулась Хлоя. — Я могу повезти.

— Нет! Мне легко. Только лямки покороче сделаю. Почему ты все это тащишь, кстати?

Потому что я хотела переехать к тебе? Только вот твои родители чокнутые и ненавидят меня?

— Чтобы быть готовой ко всему. Ну, что, если сегодня все-таки будет полуфинал?

Хлоя попыталась не показывать свою тревогу. Тревожный комок в груди грозил превратиться в черную дыру.

— А почему его может не быть?

— Потому что он проходит в Рамсоне. Как нам туда добираться?

— А ты не слышала? Машины ездят, если они очень старые.

— Правда?