Пламя хаоса - Амелия Хатчинс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Меня лишит невинности не он, а Брандер, – я скрестила руки на груди; Регина, тем временем, подняла мои заметки, а затем посмотрела на платье. – Тебе пора на выход.
– Думаешь, он позволит брату? Не будь дурой, девчонка. Он зрелый мужчина, настоящий охотник, а ты помечена как добыча.
Ее гнев вспыхнул, проскользнул по комнате, и на мгновение лицо Регины исказилось, как у старой карги.
Я отпрянула на шаг. Регина, ухмыльнувшись, провела пальцами по красному шифону платья. А затем отбросила его в сторону и встала.
– Это неважно. Я выбрала Брандера. Нокс не захотел и ушел.
– Ты ведь даже не симпатичная, – пропустила мимо ушей мое заявление Регина, глядя на меня с презрением. – Почему ты получаешь подарки, когда других перегибают через что придется и трахают, как кусок сраного мяса?
– Потому что ты позволяешь ему так с собой обращаться, – с издевкой усмехнулась я, наблюдая, как от гнева вспыхивают ее щеки. – Слушай, ты же не хочешь быть шлюхой? Перестань позволять ему вести себя с тобой как с оной. Постой за себя или заткнись и жри, что дают. Пока прогибаешься, он будет продолжать. Итог, Регина? Не раздвигай ноги, пока он не проявит к тебе уважение. У тебя есть дырка, он ее хочет. Используй его желание, а если не можешь – сама виновата.
– Думаешь, у тебя есть выбор? Нокс – тот тип мужчины, которому хочется принадлежать. Если он тебя трахает, то трахает всем своим существом. И вся, мать ее, жестокость в том, что ты до конца дней будешь искать подобное, но не найдешь. Принадлежать ему означает, что ты – вся его и когда он того пожелает. Почему, думаешь, его домашним хозяйством управляют в основном женщины? Среди них нет ни одной, кто не перерезал бы тебе горло, чтобы занять его постель на одну ночь, чтобы ощутить его вновь. Он предлагает защиту и свое тело. И если ты умна, то примешь.
– Я бы предпочла не знать, что такое кому-либо принадлежать. Я – ведьма рода Гекаты. Я королевской крови по рождению. Ни Нокс, ни любой другой мужчина никогда не будет мной владеть. Я выбираю свою судьбу и свой хаос, и то, что со мной случается, зависит только от меня, и ни от кого другого. Ты не услышишь, как я истерю, что ты спишь с моим мужчиной, потому что, как только он меня предаст, я положу всему конец. Я стою большего, Регина. Ты хочешь, чтобы тобой владели? Ну, вперед. А я не хочу, – проговорила я.
Регина свела брови, ее сила снова наполнила комнату. Затем ведьма, хмыкнув, покачала головой.
– Ты уже ему принадлежишь, Арья. В тот момент, когда ты легла в кресло и позволила ему нанести имя, ты стала его собственностью. Когда ты раздвинула ноги и кончила для него, ты скрепила гребаный договор. Ты ласкала себя, пока он ставил клеймо, и когда ты от этой неуклюжей попытки трахнуть себя саму начала кончать, он помог. Ты стонала его имя, подмахивала его языку, пока стоны не превратились в крики боли, потому что он заставлял тебя кончать без остановки. Он пил твои соки, слизывал их дочиста, прежде чем вызвать еще. Я слушала, как он стирал твои воспоминания, и ты проснулась, будто ничего не было. Но я-то знаю правду, потому что видела все своими глазами. Ему нужен был последний глоток, чтобы ты знала: он первый, кто попробовал вкус твоей склизкой дырки, блестящей от соков и слюны его великолепного языка.
– Для тебя он такого никогда не делал, да? – я уловила в голосе Регины тоску, увидела в глазах боль предательства. – Он никогда не доставлял тебе удовольствия ртом? Не приходи сюда больше со своей сраной ложью. Вон!
Меня затрясло от злости, от ее лживых слов и лживых образов, обрушившихся на голову.
В дверном проеме вдруг вырос Брандер. Он перевел взгляд с меня на Регину и ткнул пальцем за спину.
– Пошла нахер, Регина. Тебе было сказано держаться подальше.
– Почему? Потому что Нокс планирует ее трахнуть?
– Я не стану повторять, – холодно предупредил Брандер.
Регина, пристально посмотрев сперва на него, потом на меня, смяла в кулаке розу и вышла из комнаты. Я с трудом проглотила вставший в горле ком ярости. Брандер проводил Регину тяжелым взглядом и повернулся ко мне.
– Нокс умеет стирать воспоминания? – прошептала я дрожащими губами.
– Ложись спать, солнышко. Не слушай отвергнутых мегер, они живут лишь тем, что ранят милых малышек ложью.
Брандер вышел в коридор, потянув за собой дверь, чтобы ее закрыть.
Щелкнул замок. Я зажмурилась, вспоминая то утро, когда Нокс попробовал меня на вкус. Открыв глаза, я нахмурилась: он сказал, что прошло много часов, однако я не ощущала, что прошло хоть сколько-то. Я села на постель, подтянула колени к груди, обхватила их руками. Я могла бы сотворить заклинание памяти, но дом среагирует на магию, и только господу ведомо, что он со мной за это вытворит.
Я сгребла фотографии, сложила стопкой на прикроватной тумбочке, оттолкнула платье подальше и улеглась на спину. Хорошо бы заснуть, на меня сильно давили события прошедшего дня. Я помолилась про себя за сестер, помолилась, чтобы Амаре ничего не грозило, пусть она и не та, кем была. Она – моя сестра, с которой мы делили одну утробу на двоих.
Веки наливались тяжестью. Я подняла маленький осколок кристалла и улыбнулась. Регину терзала горькая обида, и она старая карга. Я мельком увидела ее истинный облик и вряд ли его скоро забуду.
Завтра мне предстояло потерять девственность с незнакомцем, во время поцелуя с которым во мне не вспыхивал огонь. Может, это все мое настроение, или я обречена, как Регина, всегда желать большего, чем мне суждено достичь. И я заснула, не обращая внимания на то, что происходило вокруг, не заботясь, что так завтра наступит быстрее, чем я хотела, – и не с тем мужчиной.
Я внезапно проснулась от присутствия в комнате и включила ночник. В углу стоял Нокс, в его темных глазах плескалось нечто первобытное. Его рубашка была залита кровью, а руки – покрыты черной слизью, что капала на пол.
– Нокс, что, черт возьми, случилось? –
