Сосуд и зеркало. Развитие эмоционального ресурса личности в психотерапии - Евгения Трошихина

Когда Зоя создала композицию со спиралью, я прониклась глубиной ее внутреннего мира, в которой она сама не отдавала себе отчета или которой боялась. Мое третье пространство ожило, и в процессе нашего общения я стала отражать и контейнировать то, чего я не видела на ее застывшем, как маска, лице, но что предполагала, чувствовала, переживала как настроения и состояния, которые могло выражать ее лицо.

Я представляла ее как спящую царевну, уснувшую на сто лет, но только в этой сказке все было иначе. Двенадцать злых фей подходили к ее колыбели и насылали проклятья, предсказывали невзгоды и смерть, и все же была тринадцатая, добрая фея, которую не пригласили, но она пришла, следуя зову своего сердца. Она не могла снять проклятья, но могла их смягчить – ее Ангел-хранитель, внутренняя жизнеутверждающая Самость, которая через сто лет пробудила ее.

На последней встрече Зоя захотела посмотреть фотографии своих композиций. Для нее оказалось удивительным, что в них есть повторяющиеся мотивы, персонажи и названия. Она призналась, что никогда не помнила, что создавала на подносе на предыдущей сессии, и только сейчас увидела, как переплетаются нити сюжетов. Постепенно, шаг за шагом, разрозненное обретало связанность во внутренней психической жизни, как будто нить Ариадны была у нее в руках и вела ее из лабиринта.

Заключение

Эмоциональный ресурс личности

Возвратимся к ранним взаимоотношениям матери и ребенка. Во все времена матери любили, ласкали и лелеяли младенцев. Стремление к взаимной привязанности у ребенка и матери – глубокая потребность, существующая на протяжении многих веков. Она имеет настолько древние корни, что является архетипической, ее воплощение можно увидеть в религии и мифах, легендах и сказках, в образах любящих богинь-матерей и божественных младенцев. В стихах и балладах поэты воспевали материнскую кротость и прелесть улыбки ребенка. Удовлетворение потребности в привязанности не только обеспечивает физическое выживание ребенку, но и служит залогом позитивного отношения к себе и другим людям, к внутреннему и внешнему миру на протяжении всего жизненного пути человека.

В случае неблагополучного детства, если потребность ребенка в материнской любви не находит отклика, негативные эмоции перегружают его, а неудачный опыт как бы держит «в плену». Это также означает, что, став взрослым, такой человек враждебно или с сомнениями воспринимает жизнь, людей и даже собственный внутренний мир. Он ощущает свое внутреннее уничижение и, совершив пустяковый проступок, не в силах избавиться от чувства вины. В случае социального успеха, значительных достижений, он не может испытать удовлетворение и гордость, поскольку внутри него звучит недовольство собой, например в словах «это недостаточно хорошо, надо лучше». Поиск совершенства становится недостижимой мечтой, и на этом пути нет передышек для радости. Имея хорошую семью, он все же не может в глубине души увидеть и принять теплое заботливое отношение близких людей.

Возможно и так, что он отказывается от любых достижений во внешнем мире, боясь неудач, и оправдывает ничегонеделание фантазией о собственном превосходстве. Или же, если жизнь не складывается, он убеждается в своей полной ничтожности и никчемности, считает, что находится на краю жизни, страдая из-за отсутствия права на существование. В его представлении по-настоящему счастливый человек живет без огорчений и невзгод, фрустраций и тревог, которые кажутся ему непереносимыми и несовместимыми с ощущением счастья. А кто-то, разглядывая внутреннюю пустоту, пытается уловить ее совершенное качество, но от этого она не становится заполненной значением и смыслом. Варианты различны, но в любом случае такой человек не чувствует полноты и насыщенности в своей душе и протекающей жизни. Он постоянно задается вопросами: «Ну что со мной не так? Почему мне так плохо самому с собой? Когда же, наконец, я начну жить?»

Изучение ранних взаимоотношений матери и ребенка давно привлекало внимание ученых. Еще первые исследователи, занимавшиеся психологией развития (А. Бэн, А. Бине, В. Прейер, В. Стерн, Г. Компейре, И. А. Сикорский и др.), поэтично описывали нежные чувства ребенка и матери, высказывали свои соображения об их сути и отмечали их значение для гармоничного становления человека. Многие из следующего поколения психологов развития (Д. Боулби, Д. Винникотт, Э. Эриксон, У. Бион и др.) как психоаналитики раскрывали глубинное понимание качества ранней заботы и его важности для психологического благополучия человека.

Э. Эриксон, Г. Олпорт писали о важности детского раннего чувства базового доверия для формирования у взрослого человека устойчивого чувства безопасности в жизни, фрустрационной толерантности, благополучия и зрелости. Чувство безопасности, по словам Олпорта, позволяет человеку «не воспринимать каждый булавочный укол его гордости как смертельную рану и каждый страх – как знак бедствия» (Олпорт Г., 2002, с. 339). Внутреннее чувство безопасности позволяет смотреть на окружающее реалистически, идти на новые риски, осознавая возможность неудачи. Интегральные ценности сдерживают эмоциональные импульсы.

Д. Боулби писал, что в раннем детстве у ребенка должны быть теплые, близкие, стабильные отношения с матерью, удовлетворяющие и радующие их обоих. По словам Боулби, мать должна быть доступной и реагирующей, когда в этом есть потребность у ребенка и когда он сталкивается с трудностями. Удачная привязанность позволяет ребенку ощущать ее как опору и спокойно исследовать мир, удаляясь от матери. И во взрослом возрасте эта опора позволяет совершать социальные достижения, удаляясь от близких людей, но сохраняя эмоциональный контакт с ними (Боулби Д., 2006). Боулби подчеркивал, что разрыв связи с матерью в детском возрасте часто имеет серьезные последствия для интеллектуального, эмоционального и социального развития ребенка, эффект материнской депривации может оказаться постоянным и необратимым.

Д. Винникотт также считал критическим фактором развития ребенка качество взаимоотношений мать-ребенок и их изменение со временем. Он писал о том, что у ребенка изначально есть потенциал, тенденция к росту и развитию, однако он не может быть реализован при отсутствии материнской заботы. Именно качество материнского ухода является основой психического здоровья ребенка или его отсутствия в будущем. Успешность ухода за младенцем зависит не от сноровки или интеллектуальной одаренности, а от преданности. По мнению Винникотта, важной составляющей «достаточно хорошего материнства» является удерживание, иными словами, мать удовлетворяет физические и эмоциональные потребности ребенка, отзывчива и спокойна при его тревогах и неудовольствиях. Мать интуитивно чувствует потребности ребенка и исполняет его желания, она всегда рядом, когда она нужна, и в тени, когда в ней нет необходимости. Однако мать не может и не должна быть идеальной, когда-то она терпит неудачу, и ребенок знакомится с объективной действительностью. Опыт переживания фрустрации позволяет ребенку постичь реальность существующего мира. Такие «благоприятные условия» являются безопасным и свободным пространством, в котором ребенок может развиваться. Он продвигается от абсолютной зависимости к опыту независимости. Тем не менее сначала приспособление к потребностям ребенка должно быть почти абсолютным, без него ребенок не сможет начать развивать способность к переживанию отношений с внешней реальностью. Винникотт считал опыт удерживания ценным ресурсом в течение всей жизни человека (Винникотт Д., 2002).

Раскрывая идею удерживания (контейнирования), М. Фордхам писал о том, что мать вбирает в себя эмоции ребенка, но поскольку она их понимает, то возвращает ребенку уже преобразованными и ясными (Astor J., 2008). Сходные идеи высказывал У. Бион. Он полагал, что уравновешенная мать может принять сильные страхи ребенка и отреагировать таким образом, чтобы ребенок получил обратно испуганного себя, но уже в той форме, в какой он может вынести эти страхи. Таким образом сильные чувства становятся управляемыми самой личностью ребенка (Бион У. Р., 2008).

В глазах матери ребенок обнаруживает то, какой он есть сам. Винникотт отмечал важность способности матери эмоционально отзеркаливать ребенка. Развивая его идеи, Х. Кохут писал, что развитие самопринятия в существенной степени зависит от того эмпатического резонанса, которое дает своему ребенку мать. Детям необходимо, чтобы родители показывали их ценность, показывали, что они желанны и замечательны. Кохут обращал внимание на то, что это узнается скорее не из слов, а из выражения лица, жестов, интонации голоса. Опять же родитель не может быть постоянно безупречным зеркалом и когда-то не обеспечит ребенка желаемым отражением. Однако если у ребенка был достаточный опыт удачной зеркализации, в такие моменты он сам может стать для себя зеркалом, иными словами, он присваивает себе эту функцию. И в дальнейшем он уже больше не заботится о том, чтобы быть самым замечательным и ценным. У него есть опыт принятия и любви. И эта установка уже не зависит от того, какие сообщения он может получить из внешнего мира, это значит, что самопринятие укоренилось прочно. Конечно, потребность в отзеркаливании не исчезает, каждый человек нуждается в одобрении своего существования, в ощущении собственной ценности в глазах других людей, эмпатическом резонансе. Иначе говоря, чтобы узнавать себя, каждому из нас нужно смотреться в зеркало. Однако взрослый человек способен создавать зрелые отношения с людьми, основанные на реальном признании окружающими его личных достоинств и ценности (Кохут Х., 2003).