Сосуд и зеркало. Развитие эмоционального ресурса личности в психотерапии - Евгения Трошихина

Буриданов осел символизирует нерешительного человека, колеблющегося между равнозначными возможностями. При большом количестве альтернатив поиск рационального решения особенно труден, поскольку могут быть разные основания для сравнения. История о буриданове осле затрагивает философскую проблему абсолютного детерминизма и свободы воли. Философы позднего Средневековья выдвинули теорию, согласно которой поступки людей зависят не от их собственной воли, а от сугубо внешних причин. Возможно, это говорит о желании Зои выбрать свой путь, ориентируясь исключительно на разум, рационально. Неспособность чувствовать личную заинтересованность, вовлеченность затрудняет выбор направления. Доступ к живительной Самости помог бы ей найти и развить свой собственный талант и доверять внутреннему зову.

Рассматривая пограничные состояния, Н. Шварц-Салант обращается к роману Апулея «Золотой осел», в котором Луций, превращенный в осла, претерпевает мучения, исходящие от великой богини Исиды. Их функцией было «трансформировать его личность, подверженную инфляции, в личность, исполненную архетипических сил» (Шварц-Салант, 2010, с. 323).

«Аллегорически говоря, пограничный человек часто выставляет себя ослом. Этот человек редко реализует свои способности в полной мере; если бы пограничный человек больше использовал свои способности и силы, он чувствовал бы, будто рискует самой своей жизнью…Кроме того, человека в пограничном состоянии часто затапливают сексуальные и агрессивные аффекты большой интенсивности (или он совершенно от них отщеплен)» (Шварц-Салант, 2010, с. 347).

Затопление темными силами предстает в следующей картине. Сильная агрессивная энергия движется за ослом или толкает его вперед. Остров, который напоминает остров мертвых в предыдущих композициях, выглядит разрушенным.

Бык – созидательная мужская энергия, одновременно является и мостом, соединяющим прошлое и будущее. Согласно рассказу, бык готов поднять на рога часы, встряхнуть остановившееся время. Поднос назван «Гнев», и энергия гнева представлена здесь сильными животными, есть возможность взглянуть на теневые аспекты. Они динамичны, движутся в одном направлении. Вырвавшийся гнев представлен домашними животными, что говорит о возможности интегрировать и использовать его.

Мне как терапевту последняя композиция указывала на то, что ненависть в отношении фигур детства в переносе может быть обращена на меня и мне следует подготовиться к ней, чтобы обеспечить надежные «берега» для сильной энергии.

На следующей сессии мое предположение подтвердилось. Зоя выплеснула свой гнев на терапию вообще и на меня в частности. Она сравнила терапию с проституцией: «Получи деньги – получи связь. Как можно отношения за деньги строить? Это последняя стадия, когда ты никому не нужен. Злость, что я в таких отношениях». Она говорила о том, что не может смотреть на меня, потому что у меня карие глаза, что темные глаза пугают, потому что в них нет дна, от таких глаз не знаешь что ожидать. Это напомнило мне композицию со спиралью, которую можно понять как взгляд Ужасной матери, затягивающий и растворяющий в бездне, в безвозвратном слиянии. Изначальный гнев на эмоционально отсутствующую мать был выражен в переносе. На этой сессии для меня было важным не защищать себя, а признавать аспекты Ужасной матери в себе и в то же время, опираясь на образ Хорошей матери, принимать ее слова и отражать те чувства, которые обычно сопровождают гнев. Мое детское Я присоединилось к отчаянным попыткам Зои вырваться из оков безразличия. Мое наблюдающее Эго порадовалось долгожданной проекции гнева. Таковы были составляющие моего контрпереноса.

Трудности в аналитических отношениях с пограничными пациентами могут быть довольно острыми и тяжелыми, потому что особенности патологической окружающей среды неизбежно будут повторно переживаться в переносе и контрпереносе. В детстве значимые другие не признавали независимое существование Самости таких пациентов. Взрослые были склонны приспосабливать часть Самости ребенка для своих нужд, при этом отдавая ей безу мное и чуждое. В результате другой переживался ребенком как причудливый или чрезвычайно ядовитый для Самости объект. В аналитической ситуации аналитик может переживаться пациентом аналогичным образом (Solomon H. M., 2007).

Очень холодно, ясно, светло. Снег, льды, айсберги, прозрачно. У дракона жемчужина. Он мудрый, но никогда невозможно понять, когда правду говорит, а когда – нет. Можно и погибнуть от его совета. Рыцарь лез на гору, собирался убить дракона и отнять жемчужину, жалко дракона. Мистическая лошадь. Не хотела бы, чтобы дракона убивали из-за жемчужины, по-другому надо. Рыцарь, который хочет убить, – убийца. Когда холод, человек засыпает.

Гнев, выраженный в предыдущей картине, сменился холодом ледяной страны. «На ранних стадиях жизни вследствие страха того, что внешнее выражение гнева или ненависти к родителю приведет к утрате отношений с этим значимым для ребенка объектом, Эго разрабатывает комплексную серию других защит…Страх всемогущего разрушения объекта… приводит к страху покинутости или опустошающего отвержения,…также может присутствовать магическая фантазия, что ненависть к любимому объекту разрушит его „хорошесть“ и ребенок утратит возможность отношений любви, на которые он надеется» (Стерн Х., 2008, с. 110).

Холод, от которого человек засыпает, сковывает гнев и ярость, а депрессия защищает от разрушительной ненависти. Две последние композиции выражают крайние позиции: сепарацию и выход разрушительной энергии гнева вовне и полное слияние и погружение в холод и мертвенность. В предыдущей композиции эти два аспекта символизировала одна спираль, теперь же их, представленных отдельно, можно исследовать.

У людей с пограничными проявлениями в жизни бывают вспышки ярости, которые разрушают отношения с людьми и вызывают острое чувство вины. Чтобы не испытывать мучительные аффекты, они становятся безучастными и инертными.

В композиции дракон охраняет сокровище – жемчужину. Символика дракона связана с Поглощающей матерью. В сражении с драконом побеждали многие известные герои, но Зоя убрала фигурку рыцаря с горы, сказав, что не хочет убивать дракона и надо действовать по-другому. Вероятно, это говорит о ее внутреннем желании найти иное средство справиться с драконом и добыть жемчужину, о поиске своего пути преодоления негативного материнского комплекса.

Возможно, белая мистическая лошадь представляет собой новый потенциал. Согласно Юнгу, лошадь выражает магическую составляющую человека, «мать внутри нас». Белая лошадь – символ духовного просветления. В легендах она наделяется магической силой предсказания (Кирло Х., 2007; Тресиддер Д., 1999).

Здесь есть разные области. Птица живая, смотрит на все сверху, за всем наблюдает. Перышко плывет по воде, дельфины ныряют. Статуя (тайская фигурка ангела) – это что-то символическое, невидимое. Это не дом, а что-то общественное. Береза, почему ребенок лежит под березой, не знаю. Он один, смотрит вокруг. Ему здесь хорошо. Печку захотелось поставить, она согревает. Пирамида на лупу похожа, экран. Эти знаки (темные предметы) как религиозное, через которое устанавливается контакт, проводники.

Многие образы и сюжеты данной композиции перекликаются с темами предыдущих композиций. Ее название – «Течение» – такое же, как у картины на подносе № 3. В той композиции течение было очень бурным, оно раздавалось вширь и сносило предметы, теперь же оно спокойное и вошло в свои берега. Перышко, расположенное в центре, было использовано в композиции со спиралью, где оно не могло сдвинуться с места из точки не-перехода. Теперь оно спокойно плывет по воде. Младенцу, который в более ранней композиции находился в уязвимом положении под пристальным вниманием волка, теперь ничего не угрожает. Хотя рядом с ним нет человеческих фигур, береза и печь – позитивные материнские символы – дают укрытие и тепло. В России береза – особое дерево, она ассоциируется с весной, женской нежностью, мягкостью и отзывчивостью. Береза обладает целительными силами, укрывает и защищает. Русская печь дает тепло, еду, в сказке «Гуси-лебеди» печь укрывает детей от преследующей их Бабы Яги – негативного материнского образа. В этой композиции есть еще одна защищающая фигура – это буддийский ангел, невидимая охраняющая духовная сила.

В предыдущих композициях сначала появился остров мертвых, затем он был разрушен. Теперь здесь изображена сходная теневая область в бессознательном, но она не изолирована. Лампа и очки говорят о возможности осветить и рассмотреть материал, который связан с остановившимся временем, на что указывают положенные набок часы, и конфликтом, представленным скрещенными мечами. О мечах Зоя сказала, что это знаки, они могут указывать направление, они обращены в сторону ангела и дельфинов – помогающих и спасающих аспектов.