Обратная сторона космонавтики - Мэри Роуч

Многие из этих фотографий можно отнести к рубрике «до», как, например, эту с безрадостно улыбающимися военными, стоящими на пороге тестовой камеры УАМ, и диетологом Мей О'Хара, которая через несколько секунд и закроет люк их камеры. О'Хара выглядит точно так, как только и можно себе представить диетолога НАСА – не худая и не полная, с аккуратной прической, довольно милая, но не настолько, чтобы ее присутствие сказалось каким-либо образом на частоте сердечных сокращений и объеме поглощаемого кислорода молодых новобранцев. Однако О'Хара не такая уж и простушка, как может показаться на первый взгляд. В статье службы военных новостей упоминалось, что она ставит под вопрос приемлемость употребления некоторых продуктов для астронавтов «на протяжении месяца или более длительного времени». Но, по всей видимости, этот голос разума так и остался неуслышанным. И хотя еда в кубиках не вызывала восторженных откликов «потребителей», ее разработчики продолжали свою работу с завидным рвением и энтузиазмом. Они не понимали, что еда, которая должна размокать под воздействием слюны только после того, как подержишь ее во рту секунд десять, за неделю употребления могла испортить настроение кому угодно. Что она, собственно говоря, и делала. Из полета в полет, как сказал диетолог НАСА Чарльз Борланд, бутербродные кубики «неизменно возвращались назад». (Он имел в виду, что их не съедали, а не то, что они не усваивались организмом. По крайней мере, я так думаю.)

Я позвонила уже семидесятилетней О'Хара домой в Техас где-то во второй половине дня. Я спросила, что она ела на обед. Еда была диетическая, и ответ я получила в строго диетологической форме: «Жареную говядину и бутерброд с сыром, виноград и фруктовый пунш». Затем я спросила Мэй, часто ли испытуемые в УАМ покидали эксперимент раньше срока или взламывали замки, чтобы сбегать посреди ночи в ближайшую закусочную. Оказывается, таких случаев не было. «Все они следовали правилам по мере своих возможностей», – говорит Мэй. Иногда, правда, потенциальные участники уходили еще на стадии общей подготовки. Перспектива провести месяц без возможности удовлетворить основные физиологические потребности требовала от них куда больше усилий, нежели простое пережевывание пищи. Зато после участия в подобном эксперименте военный мог получить назначение ВВС в место на свой выбор, а не просто быть посланным невесть куда.

А вот МЛАЭ набирало добровольцев главным образом среди студентов близлежащего Дейтонского университета. Возможно, отчасти потому что добровольцам платили за работу, а отчасти потому что университет являлся католическим учебным заведением, и все юноши были неизменно послушными и вежливыми. Единственную проблему для них создавал пропуск мессы[91]. Один из участников эксперимента был настолько взволнован, что ученым пришлось нарушить протокол и вызвать священника, который провел исповедь и причастие тут же при выключенных видеокамерах и микрофонах. В закрытую камеру были переданы небольшое количество вина и одна облатка, чья аппетитность, безусловно, порадовала вкусовые рецепторы участников эксперимента.

Среди предложенных к проверке диет была и такая, что оказалась гораздо хуже еды в кубиках. «Она состояла из молочных коктейлей на завтрак, обед и ужин. И изо дня в день испытуемые получали все те же коктейли на завтрак, обед и ужин», – говорит офицер Джон Браун, который руководил этим экспериментом. Прожив на данной диете тридцать дней, добровольцы дали ей 3 балла из 9 возможных, что определяло ее как «умеренно неприятную». Но, по словам Брауна, 3 балла значили, вероятнее всего, 1. «Испытуемые просто написали то, что от них хотели услышать», – полагает он. Один из участников эксперимента признался Брауну, что под конец эксперимента он и его товарищ зачастую просто выливали свои порции на пол. Но, несмотря на непопулярность диеты среди «потребителей», исследователи вывели не менее двадцати четырех коммерческих и экспериментальных формул подобного состава. Однажды в техническом отчете ВВС мне попались списки требований к качествам съедобной бумаги: «безвкусная, легко сгибаемая и цепкая». Именно такими я представляю себе всех людей, что изобретают подобные диеты.

Тем временем в УАМ Норман Хайдельбог проверял жидкую диету собственного изобретения. В пресс-релизе авиабазы она вышла под названием «эгног-диеты[92]». Мей О'Хара назвала эту диету «чем-то вроде припудренной подстраховки». «Это было совершенно неприемлемо», – говорит она с нехарактерной для себя экспрессией. Так что Хайдельбог и сам, по всей видимости, пришелся некоторым коллегам не совсем по вкусу.

Хотя оказалось, что в науке о рациональном питании не все силы были задействованы в лабораториях. В стране появилось целое племя этаких вкусовых садистов. Середина 60-х. Американцы с восхищением следят за развитием современных технологий и, в частности, тех, что предлагают космические инженеры. Женщины уделяют все больше внимания работе, и у них остается так мало времени на приготовление пищи и работу по дому! Еда в палочках и пакетиках привлекает их и своей новизной и прекрасной возможностью сэкономить время.

Именно эти соображения и способствовали росту популярности одного из последних продуктов МЛАЭ, известного как «Растворимый завтрак Карнейшн». Космические съедобные палочки тоже начали свою историю как неудачная попытка военных лабораторий. То, что ВВС назвали «палочкообразной едой для питания на большой высоте», задумывалось как пища, которую можно было бы передавать через отверстие в шлеме скафандра. «Но нам не удалось сделать их достаточно упругими», – говорит О'Хара. Так что компания «Пиллсбери» забрала свои палочки у ВВС и стала продавать их простым людям. По словам Борланда, иногда они всплывали в качестве новых завтраков для астронавтов под названием «Питательные пищевые палочки» или «Карамельные палочки», но диетологов провести им так и не удалось.

Даже компании, занимающиеся производством пищевых палочек или питательных напитков, не ожидали, что американские семьи начнут есть только их продукцию. Существует разумная вероятность того, что популярностью диетологи оказались во многом обязаны НАСА. Это были люди, которые в даже простом кофе видели «угольные элементы», которые писали целые книги на тему «стратегии совершенства». Вот что сказал в 1964 году в защиту жидких диет врач Массачусетского технологического института Невин С. Скримшоу на Конференции по вопросам космического питания и сопутствующих проблем отходов: «Людям, перед которыми стоят важные и трудные цели, совсем не обязательно кусать и жевать пищу, чтобы ощущать свою производящую силу и подпитывать тем самым моральный дух». Скримшоу даже похвастался, что кормил своих испытуемых в МТИ жидкой пищей на протяжении двух месяцев и за все это время не получил ни одной жалобы. Так что астронавтам «Джемини» с трудом удалось избежать участи худшей, чем просто еда в кубиках. «Мы надеемся, что во время программы «Джемини», – говорил на той же конференции представитель НАСА Эдвард Майкл, – будет использована подобная диета… Мы применим ее во время подготовки к полету, во время самого полета и на протяжении двух недель после приземления экипажа».

И все же Скримшоу ошибался. Людям просто необходимо «кусать и жевать». Стоит только посадить их на жидкую диету, как они начнут умолять о твердой пище. Чтобы лично убедиться в этом, мне хватило и одного дня на еде из тюбиков, которая использовалась во время программы «Меркурий». Астронавты, правда, сегодня уже едой из тюбиков не питаются, зато это делают пилоты во время полетов, когда у них нет возможности остановиться и достать бутерброд. Вики Лаверидж, технолог полезной и здоровой пищи при Управлении походного питания Натикской лаборатории, утверждает, что формулы и технологии изготовления пищи для военных со времен программы «Меркурий» изменились не сильно. Она даже пригласила меня в Натик, чтобы наглядно продемонстрировать это («21-го числа Дэн Натрис приготовит яблочный пирог в тюбиках»). К сожалению, я не смогла приехать, но Вики оказалась настолько мила, что прислала мне образец этого кулинарного чуда в посылке. Внешне все напоминало обычный тюбик с масляными красками, которыми так любит рисовать моя падчерица Лили. Однако есть из тюбика – далеко не самое приятное занятие. Во время этого процесса две важнейшие системы оценки качества человеческого организма – зрение и обоняние – просто игнорируются. Борланд рассказал мне, что астронавты ненавидят еду в тюбиках именно по этой причине: «Просто они не слышат запаха и не видят то, что едят». Еще одной проблемой является сама текстура смеси, ее «привкус», который появляется при приготовлении. Если на тюбике написано, «бутерброд с говяжьим фаршем и острым соусом», то не удивляйтесь, если мясо будет напоминать далеко не чистую говядину. Еда, которую производят в Натикской лаборатории, на вкус практически не отличается от обычной, вот только сделана она в виде пюре. Необходимо это потому, что, как отметил Чарльз Борланд, «у тюбиков очень маленькие отверстия». Первая еда для астронавтов очень напоминала детское питание. Но даже дети едят с ложечки, а астронавты вынуждены были высасывать свое пюре через алюминиевое отверстие тюбика. И в этом не было ничего героического. Или, как оказалось позднее, необходимого. В невесомости вполне можно есть ложками из открытых контейнеров до тех пор, пока, как выразилась неподражаемая О'Хара, пища «не покажет своего характера». В целом, если еда достаточно густая и влажная, поверхностное натяжение просто не даст ей улететь прочь от вас.